Эмилия Адамс - Я найду тебя

— А я разве не сказала? В аэропорт, встречать моих родителей. Мне казалось я сказала, — мне и вправду казалось, что я произнесла слово аэропорт, или из-за того, что прокручивала в голове это предложение всю дорогу от комнаты до кабинета, или из-за его странной реакции на мое присутствие в кабинете, я разволновалась и быстро произнесла главное, а второстепенное "куда именно" забыла.

Дослушав меня, Макс мгновенно расслабился.

— Ника, ты и здорового в могилу сведешь, честное слово.

Он подошел ко мне, обнял и поцеловал в лоб.

— Хорошо, езжайте. Только поедете на моей машине и с моим шофером. А потом мне расскажешь, как все прошло. Хорошо, малыш.

Если я и хотела возразить, то после "малыша" уже захотелось только объятий и поцелуев.

Макс так нежно меня обнимал и немного покачивала.

— Сегодня вернетесь?

— Нет, думаю останемся на квартире. Там все и обсудим.

— Ясно. Хорошо, Юлик еще спит?

Я кивнула головой.

Продолжая стоять в обнимку мы вели дальше разговор.

— Разбудешь и так поедешь или подождешь когда проснется?

— Подожду, не то всю дорогу будет капризничать.

— Ну хорошо. Надо еще отцу сказать, а то он уже готовится к встрече с твоими, — кем? Он не договорил.

— Скажешь сам, хорошо. И еще, — специально держу паузу, — телефон верни.

— Вот женщина! Я уже столько вариантов прокрутил "что еще?" А она телефон!

Он разомкнул наши объятия и подошел к столу. Открыв полочку достал от туда мою сумку.

— Она все это время была тут!? — я была шокирована.

Несколько дней без своих личных вещей все же причиняли дискомфорт. И это речь не о телефоне, хотя без него тоже очень не удобно. А об элементарном, расческе, заколке, косметике и так далее.

— Извини, малыш, что сразу не отдал.

— Да, ладно. Что уже сейчас об этом говорить. Ну хорошо, мы пошли собираться.

— Хорошо, я провожу.

Мы снова поднялись на верх, Юлик как раз проснулся. Лайма уже взяла сумку с его вещами, которые вчера привезла, в руку и уже выходила из комнаты, как Макс ее задержал.

— Доминика, я думаю, что сумка пусть останется здесь. Наверное, у тебя дома еще есть вещички Юлика. А эти пусть останутся здесь и подождут вашего возвращение в нашей комнате.

Я согласилась на эту странную просьбу Макса. К тому же, на нашей квартире на самом деле еще огромное количество его вещей. А тут только самое необходимое и сменка.

Взяв сыночка на руки мы спустились вниз.

Провожали нас так, как будто уезжаем на годы. Вышли на крыльцо дома все, начиная от отца семейства и всех братьев до Марии Степановны.

Переобнимались и перецеловались со всеми, особенно усердными в этом деле были Кеша и Валя в отношении Лаймы. Попрощались и двинулись в путь. Макс выделил нам огромный внедорожник, в котором поместятся без проблем и мои родители, когда мы их заберем.

Поездка до Шереметьево заняла около часу, а после мы забрав моих родителей двинулись в сторону квартиры.

Мой папа, мама и как я и предполагала, дядя Дима, сопровождавший маму, вели себя очень учтиво. Увидели ребенка в машине, но никак это не прокомментировали. Очевидно, считая что Юлик сын Лаймы. Ох…и тяжелый же разговор мне предстоит.

Я свои силы переоценила. Ничего не смогла им рассказать. Говорили на посторонние темы, но только не о самом важном.

Родители поняли, что я собиралась рассказать что-то серьезное, и никак на это не решаюсь. Поэтому дали мне время.

Поиграли с Юликом, поболтали с Лаймой. Ну вот и все.

Отец решил на ночь уехать в отель. Так как жили мы в двухкомнатной квартире, всех разместить не получалось. Но я подозреваю, что скорее всего, ему было не приятно видеть рядом с мамой другого мужчину.

Дядю Диму и маму расположили в зале, а я с Юликом и Лаймой в спальне.

Было около двух ночи, а сна ни в одном глазу. Решила встать, сходить на кухню. "Может чай с мелиссой успокоит мои нервы".

Заварила, только села за стол, как на кухню вошла мама.

— И мне налей, дочь.

Мы обе сели за стол. И повисла тишина, но тишина легкая, успокаивающая. Каждая думала о своем.

Я думала о Максе и Юлике.

А мама… мама, скорее всего, об отце. Я несколько раз ловила ее взгляд, направленный на него. И в нем не было отчужденности или безразличия, там была любовь. Она еще продолжала его любить, но уже не так как раньше, иначе бы не смогла быть с другим.

— До сих пор любишь? — пояснять кого именно не стала.

— Не знаю, — просто ответила она, — определенно, что-то есть… но сказать точно… не знаю.

— И что думаешь?

— Ничего. Каждый из нас уже сделал свой выбор.

— Он же просил тебя вернуться?

— Да.

— Почему отказала?

— Не желаю Диме почувствовать то, что испытала сама, когда твой папа меня бросил. К тому же, я люблю Диму. Своей любовью, но люблю. И он меня любит. А к твоему папе… не знаю… просто он моя первая любовь. К тому же у нас есть ты, моя девочка.

— А если бы не было дяди Димы? Вернулась бы.

Мама задумалась, прежде чем ответить.

— Скорее нет, чем да. Он не задумываясь сделал мне очень больно, ради женщины, которая бросила его пятнадцать лет назад, что бы удачно выйти замуж. И, он не только предал меня, он еще и тебя оставил. Свою единственную дочь. Не думаю, что смогла бы его простить.

— Мам, а что ты скажешь, если узнаешь, что я простила мужчину, который тоже меня предал?

— Я скажу, что ты у меня уже большая девочка, и сама можешь решить, что для тебя лучше. Простить и быть счастливой — это очень хороший вариант. Если ты уверена в нем, и счастлива находясь рядом с ним, то почему нет?!

Я довольно улыбнулась и отвела взгляд в сторону, пытаясь скрыть искры радости.

— Это тот парень, из-за которого ты уехала из дома? — взгляд мамы стал серьезным и даже немного грозным.

— Да, — осторожно ответила я. Смысла скрывать этот факт я не видела, ведь скоро я расскажу о Юлике, и тогда станет все понятно.

— Понятно. Значит это ты Его простила. Ну от меня так сразу прощения не ждите. Из-за него моя дочка опять уехала за тысячу километров от дома. И почти два года не приходила в себя. Сейчас, я вижу по твоим глазам, что ты счастлива. Но! Это не означает, что я буду ему за это благодарна, так как огонь в твоих глазах погасил именно он.

— Мам…

— Я не говорю, что против, Ника. Но и радостно бежать и обнимать его я не буду. Для начала посмотрю на него. Поговорю и я и папа. Надеюсь, ты нас познакомишь, пока мы тут? Ты же для этого нас позвала?

Я встала и подошла к окну. Ну вот и настал тот самый момент. Пожалуйста, помоги мне и направила взгляд в небо.

— Мам, у меня ребенок от него. Ему уже год и три месяца. Максимилиан не знал о нем. Я скрывала беременность и от него и от вас. И этот ребенок, Юлик.

На последнем слове я повернулась к маме.

Все, я это сказала. Теперь жду… чего не знаю, но жду…

Мама не изменилась в лице, не сделала удивленные глаза, ни упала в обморок, в конце концов.

Она просто встала из-за стола, сделала шаг мне на встречу и протянула руки.

— Или ко мне, моя наивная маленькая девочка.

Я пребывала в небольшом шоке. Но пару шагов на встречу ее объятиям я сделала, мне нужна было сейчас поддержка.

— А я все думала и ждала, ну когда ты нам расскажешь.

— Что? — попыталась вырваться из ее рук и посмотреть в глаза. Мне не послышалось? Или уже на фоне нервного напряжение у меня галлюцинации?

Но мама только сильнее прижала меня к себе.

— Дорогая моя девочка, неужели ты думаешь что я там сидела и не думала о своем единственном ребенке, который из-за неразделенной любви уехал в большой город и не приезжает домой, м?

— Мам, что это значит, что-то я не пойму.

Наконец, я оторвала голову от плеча матери и посмотрела на нее лицо, но объятия не размыкала.

— Это значит, что я умирала, как переживала за тебя. Что ты моральна разбита, а я ничем не могу тебе помочь. Вот тогда Диме и пришла идея нанять человека, а вернее двух, что бы присматривали за тобой. И они постоянно скидывали нам твои фото. И со временем, и фото с женской консультации, а после и с животиком мы получили. Но ты молчала. Я не знала, что и думать. Видно, не такая я и хорошая мать, раз мой ребенок не пришел ко мне за помощью, и замкнулся в себе.