– А вот теперь самое главное. Я опубликую этот дневник, как они и хотят, и в нем расскажу, что будто бы мы с тобой заключили пари. Будто бы я поспорила с тобой, своей одноклассницей, что ты не сможешь украсть вещи из магазина. Ты решила доказать обратное и попалась с поличным. Я будто бы раскаиваюсь, что затеяла это глупое пари, так как если бы не я, то никакой кражи не было бы. Ну, вот примерно так. Ну, как тебе, классная идейка? – Глаза Каркуши горели веселым энтузиазмом.
Светлана ошарашенно смотрела на нее. Все, что она сейчас услышала, лежало за пределами ее понимания. Тополян была в шоке, она решительно не знала, как ей реагировать на более чем странное предложение Каркуши. Все это происходит на самом деле или она давно уже спит и видит фантастический сон?
Света пыталась и никак не могла подобрать нужные слова, чтобы выразить свое восхищение находчивостью одноклассницы. А главное, ее совершенно бескорыстным желанием помочь. И даже более того, получалось, что Катя берет на себя часть ее, Светланиной, вины. Берет просто так, что уж совсем казалось Тополян невероятным. Это абсолютно не укладывалось в ее голове.
– Слушай… Я даже не знаю, что и сказать… Это так… клево, классно, так по-человечески! Нет, у меня просто нет слов! И я не понимаю, зачем тебе… – Глаза Светланы наполнились слезами, но это были слезы облегчения и благодарности, и она не стыдилась их и не пыталась скрыть.
– Да ладно тебе… Ну прекрати, пожалуйста! Перестань реветь, а то я тоже начну, – засуетилась Каркуша, не зная, как успокоить рыдающую Светлану. – Я ведь ничего особенного не делаю. Просто я давно уже поняла, что нельзя судить других слишком строго и, главное, людям надо помогать в любых ситуациях! Ведь если человек запутался и не видит выхода, а я, например, могу ему этот выход подсказать, то почему бы мне ему не помочь, спрашивается?
– Да, да, я запуталась, это ты в точку попала! Я и сама не понимаю толком, что произошло, вот что ужасно… – Тополян вскинула заплаканные, красные глаза на Каркушу.
На серьезном Катином лице было написано неподдельное участие и сочувствие.
– Хочешь поговорить? Если есть желание мне вот тут сейчас все рассказать, лучше расскажи. Думаешь, я не понимаю, как тяжело носить в себе свои переживания? Не иметь возможности никому открыться? Я, конечно, не настаиваю, дело твое, можешь ничего мне не рассказывать, если не готова. Только… Сейчас ты одна со своей бедой, а так нас будет двое! И что, неужели мы вдвоем не справимся? Да как бы не так, фиг вам! Все будет о’кей, вот увидишь!
– Ты, правда, хочешь услышать, как я… ну, в общем, про эту дурацкую кражу, да? – нерешительно промямлила Тополян.
Она еще не совсем осознала, что кому-то может быть небезразлична ее беда. Она так успела привыкнуть к мысли, что никому нет дела до нее и ее проблем, что ну никак не верилось в обратное!
– А почему бы и нет? Выговоришься, и тебе станет гораздо легче, можешь мне поверить. Будто несла ты тяжелый-претяжелый камень, из последних сил выбивалась, а потом раз – и бросила его на землю. Вот такое ощущение примерно… – убежденно заявила Каркуша.
Светлана вытащила из кармана курточки носовой платок, промокнула еще влажные ресницы и поведала Каркуше обо всем, что произошло в бутике «Клеопатра». Во всех нелицеприятных подробностях. И про поездку в милицию, и про то, как она со страху решила закосить под клептоманку, и про то, как мама примчалась ее выручать, и про то, какие отстойные были эти топики, – в общем, через пятнадцать минут Каркуша была полностью информирована.
И главное, она оказалась права! С каждым словом у Светланы с души словно тяжкий груз сваливался! Такого облегчения она давно уже не испытывала.
– Слушай, Кать, я и не подозревала, что это так важно, чтобы кто-то просто тебя выслушал! Правда, так легко на душе стало… Ты, блин, прямо психотерапевт, в натуре! – наконец робко улыбнулась Тополян.
Заказав еще по чашечке горячего кофе, девушки вернулись к обсуждению Каркушиного плана.
– Ну хорошо, допустим, твой «дневник» с признанием действительно опубликуют. Но ведь не все же читают этот журнал. Мальчишки, например, вообще другими изданиями интересуются, насколько я знаю, а «Клево!» считают неприкольным, – снова засомневалась Светлана.
– Ой, на эту тему вообще не парься, я уже все продумала. Вот, слушай, что получается: я не просто описываю в «дневнике» свои душевные терзания, а обращаюсь со страниц журнала к своим одноклассникам с просьбой изменить их отношение к поступку Светы Тополян потому-то и потому-то. Ну, дальше, надеюсь, все ясно?
– Не-а, не все. А как они его увидят, ну, журнал этот? – Светлана хлопала черными густыми ресницами. Она явно не могла понять Катину идею до конца.
– Так я же сама принесу его в класс, сразу же, как только выйдет номер! Ну, дальше по обстановке, там уж сориентируюсь, будь спок! Например, попрошу ребят задержаться и прочесть мой материал на странице такой-то… Главное, чтобы дневник был опубликован как можно скорее! Вообще-то редакторша давно меня теребит, так что я уверена, с этим задержек не будет.
В голове у Тополян вертелась какая-то смутная, неоформленная мысль, и она точно знала, что эта мысль очень важна и ей обязательно нужно ее озвучить. Только вот о чем она?
– Слышь, Кать, – наконец сосредоточилась Светлана, – я все поняла. Это правда очень здорово, но одно мне неясно: зачем затевать всю эту историю с дневником? Ведь будет то же самое по смыслу, если ты, например, просто придешь в класс и расскажешь всем про дурацкий спор со мной. Ты прости, я, наверно, чего-то не догоняю, но ты объясни мне, для чего приплетать сюда журнал, а?
Каркуша молча повертела в руках стакан с недопитым соком.
– Понимаешь, – медленно произнесла она, – мне кажется, что если сделать так, как ты предлагаешь, ребята могут мне элементарно не поверить. Я же не актриса, и к тому же абсолютно не умею врать, моментально краснею и сбиваюсь с мысли. При таком раскладе кто-нибудь обязательно почувствует фальшь в моем признании. Тот же Фишка или Лу, да кто угодно! И тогда вообще все пропало! И потом, напрашивается резонный вопрос: почему же я, сволочь такая, молчала всю неделю, видела, что ты в школу перестала ходить, и ни слова! А так сказать, в письменном виде у меня гораздо убедительнее получится, я знаю. – Каркуша вдруг широко улыбнулась. – А еще вот что. Ведь мой «дневник» прочтут миллионы читателей и, уверяю тебя, не только нашего возраста. И есть большая вероятность, что мое признание увидят и твои родители, и те, кто тебя… поймал, там, в магазине, и, может быть, в милиции тоже кто-нибудь читает «Клево!». Да даже наверняка!
Светлана вынуждена была согласиться с Каркушей. Какая она все-таки молодец, все продумала до мелочей. До таких, которые Свете и в голову не пришли бы никогда. А прикольно будет, если та злющая директорша из бутика прочтет Катин «дневник»! Не говоря уже о предках. Ведь Светлана так толком им ничего и не объяснила.
– Кать, а ты когда напишешь, а? Скоро? Ты прикинь, меня папа заставляет в школу идти в понедельник! А я не могу, ну, никак не могу себя заставить появиться в классе как ни в чем не бывало! Тем более после сегодняшней встречи… – Светлана запнулась, сообразив, что Катя еще не в курсе ее «приятного» общения с Фишкой и Ермолом.
– Какой встречи, с кем? – заинтересовалась Каркуша, и Светлана, заставив себя мысленно вернуться к малоприятному эпизоду, поведала ей подробности посещения «Золотого апельсина».
– Вот уроды! – коротко, но ясно прокомментировала Каркуша Светин рассказ. – Ладно, не парься. Не все же у нас такие дебилы! Кстати, когда ты тогда ушла, Черепашка знаешь какую им всем отповедь прочитала, офигеть не встать! Мне очень понравилось, просто супер. А я с самого начала была уверена на все сто, что они все чушь несут, ну, насчет пропавших кассет и «Космополитенов». Помнишь?
Тополян мрачно кивнула. Еще бы она не помнила, как за ее спиной тут же стали валить на нее все пропажи в одну кучу! А Каркуша между тем продолжала, возбужденно блестя глазами:
– Кстати, ты прикинь, эта кретинка Наумлинская свой журнал драгоценный нашла! И угадай где? В столе у Люстры! Ты же в курсе, что Люстра тащит к себе в стол все, что видит у нас на партах, не относящееся к уроку. Это у нее называется «убрать отвлекающие моменты», блин!
– Может, ей его подкинули, а? – Тополян решила быть справедливой, но Каркуша так выразительно на нее посмотрела, что Светлана только вздохнула и пожала плечами. – Кать, так ты как считаешь: мне идти в школу или ждать публикации? Ты хоть примерно знаешь, когда выйдет этот номер, а? А ты не можешь их поторопить? – Светлана умоляюще прижала руки к груди.