Проблема усугублялась еще и тем, что Алиса была лесбиянкой. Такой — откровенной, открытой, распахнутой всему миру лесбиянкой. Она вот уже несколько лет жила с девушкой, не скрывала этого, и даже, наверное, гордилась.
Ольга рассказывала ей о муже, о неудавшемся браке, о своих чувствах к ставшему вдруг в один миг чужим человеку. И Алиса выслушивала, откликалась, шутила, и никак не показывала, что и для нее это тоже может быть немного странно.
С недавних пор Ольга начала думать, что, возможно, не все знает о себе и своей сексуальности. Ее горизонты вдруг расширились и она стала обращать внимание на женщин.
— Это все ты виновата, — смеясь, писала она в очередном письме. — Раньше, идя по улице, я смотрела только на красивые мужские задницы, а теперь стала находить, что женская задница тоже может выглядеть сексуально. Что это? Ты отравляешь меня этим? Это передается через килобайты?
— Это передается при более тесном контакте, — отвечала Алиса. — Например, когда мой большой палец лежит на женском клиторе — это очень даже передается!:)
Ольга краснела, читая это, но отвечала в тон, стараясь не показать смущения: — В таком случае я рада, что мы друзья. Мне бы не хотелось, чтобы моего клитора касались чьи-то пальцы.
Она лгала: на самом деле ей хотелось. Несколько раз она уже вплотную подошла к тому, чтобы снять кого-нибудь и просто попробовать. Но что-то останавливало, что-то тайное и немного постыдное.
— Это просто влечение, — говорила она себе. — И, конечно, это пройдет. Просто я никогда не думала о сексе в таком ключе, и не общалась с геями…
«И не лгала себе так глупо и нелепо»
От кого: Ольга Будина <Budina@find.ru>
Кому: Алиса <Alice@mail.ru>
Тема: Re: И почему я так по тебе скучаю?
Привет тебе из пыльно-жаркой Москвы.
Я проводила маму, отряхнулась как мокрая кошка (мама удивительно ловко умеет обливать меня помоями), и теперь сижу в своем кабинете, курю «Вог» и печатаю эти глупые буковки.
Сколько писем мы уже написали друг другу? Мне кажется, из них вполне можно было бы сложить роман, вот только романа нет и не будет.
Давай сменим тональность, ладно? Меня слегка пугает то, что я чувствую, и мне бы не хотелось это развивать.
Обнимаю.
Она нажала кнопку «отправить» и заставила себя взяться за работу. Кабинет кабинетом, но новая должность предполагала и некий объем дел, за которые так или иначе пора было браться.
Просмотреть письма от коллег и начальства оказалось легко. Сложнее стало, когда дело дошло до фотографий. Очень скучных фотографий, из которых следовало выбрать те, что будут использованы в макетах стенда грядущей выставки. Ольга перебирала снимки, гладила пальцами их глянцевую поверхность, и думала о том, что Алиса — фотограф, что она каждый день берет в руки фотоаппарат, гладит его, нажимает кончиком пальца на кнопки.
— Да что ты будешь делать, — возмутилась Ольга, бросая фотографии на стол. — Какая тут дружба, если я думать о ней спокойно не могу? И будто ответом на ее вопрос компьютер пиликнул новым пришедшим сообщением.
От кого: Алиса <Alice@mail.ru>
Кому: Ольга Будина <Budina@find.ru>
Тема: Не смей.
Послушай, я знаю, что ситуация дурацкая, но ведь никто из нас этого не планировал, верно? Это просто происходит, и я не хочу останавливаться, менять тональность и делать прочие глупые правильные вещи.
Тебя всю жизнь загоняют в рамки, неужели тебе не хочется хоть раз из них выскочить — легко, будто одежду сбрасывая? (Прости, не удержалась.) Хочешь менять тональность? Но даже если я стану писать тебе о природе, погоде и политической ситуации в Сомали — ты все равно прочтешь это с сексуальным окрасом, разве нет? Давай попробуем!
На выходные мы ездили на Ладогу, взяли там маленькую лодочку и, отплыв от берега, бросили весла и лежали, глядя в небо. Было ветрено и холодно, но ветер почему-то касался только верхней части тела, холодил и обжигал одновременно.
Получилось сменить тональность, а? То-то же.
Я хочу…
Номер скайпа дай, а?
Ольга с трудом заставила себя перестать улыбаться. Это письмо было настолько в Алисином стиле, что даже пахло ею, и дышало ею, и прямо поверх строчек выглядело ею. Выглядело как то, единственное, присланное в самом начале фото. На этом фото не было, наверное, ничего особенного, но почему-то черты лица женщины, запечатленной на нем, вызывали острое желание залить снимок чем-нибудь сладко-алкогольным, например шампанским, и смотреть, как блестят через невесомые пузырьки голубые глаза, как сверкают на солнце темно-русые, подстриженные в стиле «каре по плечи» волосы, как сгибаются в улыбке губы, оставляя по краям тонкие паутинки морщинок.
— Мне нужно кого-нибудь трахнуть, — решила Ольга, оставляя письмо без ответа. — Сегодня же. Может быть, даже девушку — раз уж пришла в голову такая блажь.
Принятое решение помогло, и Ольга, окончательно успокоившись, принялась за работу. Она торопилась закончить поскорее, ведь придуманный план требовал некоторой подготовки. Как минимум нужно было позвонить Илюше, как максимум — заехать домой и переодеться.
Она вышла из офиса ровно в семь вечера, наплевав на регламент, по которому опоздавшие сотрудники должны были «досиживать» потерянное рабочее время. На забитой машинами парковке с трудом обнаружила свой старый «Форд», бросила на заднее сиденье сумку, и, выруливая на проспект, позвонила Илье.
— Привет, мой сладкий, — проворковала она, услышав в трубке сонное «алло». — Проснись и пой, уже восьмой час! Даже таким богемным созданиям как ты, давно пора вставать.
— Ну тебя в задницу, — голос Ильи из сонного тут же стал раздраженным, — я лег два часа назад.
— А меня это мало волнует, — улыбнулась Ольга, выезжая на Садовое и сигналя зазевавшемуся деду на «шестерке». — Девочка хочет развлекаться, пить коктейли и кого-нибудь снять.
— Так это меняет дело! — Илья немедленно проснулся, в трубке послышался звук сработавшей зажигалки. — Поедем в «Фабрик»?
Ольга снисходительно улыбнулась. Для молодого мальчика из российской глубинки, вот уже десять лет покорявшего Москву, старый добрый «Фабрик» до сих пор оставался вершиной мира. Что ж, пусть будет «Фабрик».
До десяти вечера она успела не только заехать домой, но и сделать свежий маникюр и даже слегка обновить прическу. Теперь рыжие волосы свободно падали на плечи, оттеняя белое коктейльное платье и придавая Ольге вид эдакой экс-крестьянки, которая обрела стиль, но сохранила в себе простоту и нежность.
Илюша ждал ее у VIP входа — курил очередную сигарету, подмигивал проходящим мимо барышням и демонстративно поглядывал на часы.
— Ну ты и вырядилась, — заявил он, целуя Ольгу в подставленную щеку. — Париж-Версаль, япона мать.
— Зато ты как был колхозником, так и остался, — парировала Ольга, оглядывая его с ног до головы. Драные джинсы, драная майка — странно, что драные кроссовки не надел. Впрочем, в кроссовках его в клуб, пожалуй, и не пустили бы.
В клубе уже вовсю громыхал «Хаус». Проталкиваясь через плотные ряды танцующих, Илья прокладывал дорогу Ольге и одновременно делился с ней новостями.
— Эти пидорасы опять зарубили мою статью. Ладно было бы что рубить! А то — глупость какая-то про фестиваль в Юрмале. Представляешь? Сказали — недостаточно вольно написано. Это мне-то «недостаточно вольно», а? На следующей статье я им нарисую огромный половой член с лицом Киркорова и крылышками — может, это будет «достаточно вольно».
Ольга снисходительно улыбалась, слушая вполуха и оглядываясь по сторонам. Сегодня в «Фабрике» было не слишком людно, но она сразу заметила нескольких симпатичных барышень, одна из которых была даже очень похожа на…
Они заняли диванчик на двоих с низким столиком — чуть в стороне от танцпола. Илья сразу заказал два «Мохито», и обнял Ольгу за плечи.
— Отвали, — велела Ольга, скидывая его руку. — Я же сказала: хочу кого-нибудь снять. А ты мне всю малину портишь.
— Слушай, — Илья повернулся к ней лицом. Он умел моментально переключаться, и это качество Ольга, пожалуй, ценила в нем больше всех остальных. — А как продвигается твой виртуальный романчик?