— Давай пофантазируем, — сказала она вслух. — Допустим, мы встретились и правда влюбились. И что? Она должна бросить свою барышню, я должна наплевать на карьеру и планы, и далее мы сливаемся в экстазе совместного будущего?

— Например, — согласилась Юлька.

— Да боже упаси. — Ольга рассмеялась. — Ты знаешь, что у меня вполне определенные планы на жизнь, и никакая дама из Питера в эти планы никак не вписывается. Кроме того, не забывай, что она в другом городе. Это значит — либо ездить друг к другу по выходным, либо кто-то бросает свой город и свою жизнь. Я из Москвы никуда не уеду — выходит, она приедет ко мне. А нужна она мне тут? Ее не сводишь на корпоратив, не познакомишь с нужными людьми, она не сможет играть роль хозяйки дома, и отпуск скорее всего нам тоже придется проводить отдельно. И зачем мне все это? Ради прелестных поебушек, от которых через полгода все равно ничего не останется? Вот уж нет, увольте.

Она договорила и снова занялась десертом, не обращая внимания на внимательный Юлькин взгляд.

— Оль, — сказала та после продолжительного молчания. — Я и раньше замечала, что ты страшно цинична, но чтобы настолько…

— Это не цинизм, милая, — Ольга попыталась улыбкой смягчить сказанное. — Просто я довольно много знаю о жизни, и на сто процентов знаю, чего хочу. У меня большое будущее, и никакой питерской дамочки в этом будущем нет и быть не может.

— Но разве твое будущее не предполагает семью? — Сделала еще одну попытку Юлька. — Нам пока по двадцать пять, но пройдет немного времени — и станет тридцать, а потом и больше. Как же семья, дети?

— Дети — точно нет, — засмеялась Ольга. — Я убеждена, что никаких детей не хочу и не захочу в будущем. А семья — конечно. Хороший, надежный, статусный муж, который поможет мне получить то, чего я хочу. Но уж никак не ни на что не годная питерская барышня.

Она отодвинула от себя тарелку с десертом, и закурила, задумавшись. Правду ли она сейчас сказала? Пожалуй, да. Если разложить все по полочкам, а именно так Ольга Будина обычно и делала, получится, что все совершенно точно так и никак иначе.

— В детстве ты была совсем другой, — сказала вдруг Юлька грустно. — И как это я умудрилась не заметить, насколько ты изменилась?

Ольга вдруг разозлилась.

— В детстве? — Ехидно спросила она. — В детстве, Юлечка, я была глупой и страшной. И все, кто хотел, вытирали об меня ноги — начиная от мамы и заканчивая одноклассниками. Мама хотела золотую медаль, и слушать не желала ни о чем другом. Одноклассники хотели, чтобы я была такой же как они. И никому дела не было до того, чего же хочу я. А теперь я знаю, чего хочу. И буду добиваться этого любой ценой.

— Работа? Карьера? — Уточнила Юлька. — Трехкомнатная квартира с видом на Красную площадь? Мерседес под задницей и платиновая карта в сумке?

— Нет, — улыбнулась Ольга. — Не так. Париж, Брюссель, Рим, Берлин, Швейцария. Красивые платья и костюмы. Красивые люди рядом, и красивая еда на тарелке. Рассвет на Эйфелевой башне и ночь любви в люксе на Елисейских полях. «Вдова Клико» в бокале и кольцо с бриллиантом на пальце. Это несколько больше, чем квартира с видом на Кремль, ты не находишь?

— Наверное, — загрустила Юлька, думая о том, что Ольга, пожалуй, и правда сможет всего это добиться. — Но в эту схему не вписывается поездка в Питер к дамочке, которую ты в глаза не видела.

— Почему же, вполне вписывается. Я точно знаю, что чем больше затягивать процесс флирта, тем сложнее потом будет закончить отношения. Это как бутерброд, понимаешь? Если ты его чуть-чуть откусила, тебе понравилось, и ты съела его целиком — то все хорошо, ты съела и тут же об этом забыла. А если ты несколько месяцев позволяешь себе отщипнуть по кусочку, коришь себя за каждый из них и мучаешься от невозможности, то тем самым возводишь этот несчастный бутерброд в абсолютную степень желания. Ты думаешь только бутерброде, мечтаешь только о нем, и когда, наконец, тебе выдают его полностью, тебе становится мало. И ты хочешь еще и еще. Так не легче ли сразу его съесть и успокоиться?

Звонок телефона не дал Юльке ничего ответить на этот пассаж. Ольга мгновенно отвлеклась, вынула аппарат из сумки и приложила к уху. Звонила Света.

— Чем ты занята? — Проворковала она с нежными интонациями в голосе, и, не дожидаясь ответа, предложила. — Приезжай ко мне, а? Муж укатил до конца недели в Мюнхен, можем на лошадках покататься, в теннис поиграть и всякое такое.

Ольга поморщилась. «Всякое такое» ей, конечно, было по душе, как и теннис с лошадками, но одно дело трахать жену человека такого уровня у себя дома и один раз, и совсем другое — ввязываться с ней в отношения.

— Прости, милая, но я сегодня улетаю в Питер, и вернусь только через две недели, — сказала она. — Я позвоню.

И выключила телефон.

— Ты же улетаешь не сегодня, а послезавтра, — медленно уточнила Юлька.

— Конечно, — согласилась Ольга. — И вернусь не через две недели, а уже в воскресенье. Просто это — не тот бутерброд, который я хочу съесть, вот и все.


Глава 5. И лед.


От кого: Алиса <Alice@mail.ru>

Кому: Ольга Будина <Budina@find.ru>

Тема: Расскажи мне о себе.


Я представляю тебя себе высокой, тонкой, в серых брюках в полоску и приталенном пиджаке. Ты должна быть обязательно строгая, с аккуратной прической и маникюром. И начищенными туфлями. Ты такая? Или нет? Расскажи мне.

Вчера я снимала свадьбу. Ненавижу подобные мероприятия, даже если это великосветская свадьба — с аркой, эксклюзивным платьем и не потасканным женихом. Я носилась колбасой с фотоаппаратом (Как тебе? Колбаса с фотоаппаратом — звучит, а?) вокруг всех этих великосветских гостей и думала, что с удовольствием придушила бы каждого из них в темном углу. Они были настолько снобы, настолько лучились величием собственного существования — бррр. Ты же не такая, правда?

Я представляю себе тебя в джинсах и рубашке. Таких старых потертых джинсах и такой узкой клетчатой рубашке, завязанной узлом на животе. На голове — обязательно кепка, на шее — платок, и между платком и вырезом рубашки можно разглядеть… Ты такая? Или нет?

В последнее время мне стало тяжело с Катей. Четыре года — шутка ли, и все четыре сейчас как дамоклов меч. Мы почти не разговариваем, только о том, что приготовить на ужин и куда поедем в отпуск. Спим как соседи, под разными одеялами, а если и открываем рот, то только чтобы поругаться.

Как так выходит? Почему самые близкие становятся самыми далекими? Риторическое, оставим…

Какая ты, Ольга, а?


От кого: Ольга Будина <Budina@find.ru>

Кому: Алиса <Alice@mail.ru>

Тема: Re: Расскажи мне о себе.


Когда мне было 16, я была жутко толстой и прыщавой. Меня не любили одноклассники, впрочем, кажется, меня тогда вообще никто не любил. Много лет ушло на то, чтобы сделать из себя то, чем я хотела быть и чем стала.

Почему я так много о тебе думаю? Что ты сделала со мной? Приворожила? Возможно ли это через интернет?

Моя жизнь была простой и ясной, и сейчас она такая же, только ты занозой торчишь в ней, закрывая обзор. Почему так?

Из-за тебя мне в голову лезут странные мысли. Гулять по Питеру, держась за руки — а? Каково? Ни за что бы не стала этого делать — реноме, и все такое, но почему-то думаю об этом, думаю, думаю, как заведенная.

Ты знаешь, что заводишь меня, да? Пишешь глупости, а я возбуждаюсь и готова прямо на рабочем месте, перед компьютером, снять с себя серые в полоску брюки, расстегнуть приталенный пиджак, и гладить себя, представляя, что это твои руки.

Слишком откровенно для гетеросексуальной разведенной женщины, не правда ли?

Я знаю, как люди становятся чужими. Просто встречая человека мы слишком верим в любовь и прочие эфемерные глупости, а затем глупости уходят и не остается ничего — только чужой человек, кидающий грязные носки мимо стиральной машины.

Проза жизни. Как хочется поменьше этой прозы.

Моя питерская подруга как-то сказала, что этот город навевает меланхолию. Это правда так? Я не ощущала, но я и бывала там всего раз или два, и каждый раз по делу. Впервые еду просто так. Или не просто?