А в комнату ворвался Михен.

- О нет, только не он, - застонала Геля и, отвернулась к стене.

От вида блондина ей стало еще хуже. Накатывала самая настоящая истерика. Боль, обида, бессилие и все это на виду у этого эгоистичного подонка.

- Геля, что случилось? – Михен подошел ближе к ее кровати, но видя, что она отвернулась, и не реагирует на него, повернулся к медсестре с вопросом на лице.

Та достала блокнот и начала что-то там писать.

Михен попытался прикоснуться к плечу девушки, пока ожидал письменного отчета от медсестры, но она дернулась, стараясь отодвинуться от его руки, и опять всхлипнула, а на него так и не посмотрела.

Михен окинул ее взглядом и понял, что под простыней все ее тело трясет, а руки со всей силы сжимают простынь, что даже костяшки на пальцах уже побелели. Михена самого затрясло от непонимания.

- Геля, да что случилось, объясни! – еще раз попытался заговорить он с ней.

Но она даже не отреагировала на него, так как пыталась бороться с предательскими слезами, которые не желали останавливаться, от накатывающей боли.

Медсестра сунула Михену блокнот под нос.

- Господи, ну ты и даешь, Гель, - выдохнул он, успокаиваясь, после того, как прочитал в блокноте медсестры о том, что случилось, - я уже хотел хирурга сюда вызывать, думал, что-то опасное произошло.

Боль стала утихать, зато глухое раздражение, злость и обида из-за перенесенной боли, никуда не делись, а, наоборот достигли своего предела и, не выдержав Геля, повернула голову и закричала:

- Да свалишь ты уже, наконец, отсюда, гребаный придурок!... Как же я тебя ненавижу! – последнюю фразу она произнесла уже гораздо тише, почти прошептала, так как слезы опять потекли из ее глаз и Геле пришлось в спешке вытирать их руками и отворачиваться.

Михен же дернулся от неожиданности и такой откровенной агрессии от девушки.

Первым его порывом было уже поставить зарвавшуюся гостью на место, но он усилием воли подавил это желание, понимая, что сейчас из-за перенесенной боли она будет на всех бросаться, а на него-то уж тем более.

Он обернулся к медсестре, и молча кивнув ей, пошел на выход из комнаты. Он здесь все равно не помощник.

«Пусть успокоится», - решил он, стараясь унять и свое собственное раздражение, все же не каждый день он слышит подобные слова, а точнее таких слов в свою сторону он уже давно не слышал, тем более от женщин.

Наконец-то проделав утренний туалет, умывшись и позавтракав, Геля смогла немного успокоиться. И хорошенько подумав, несколько раз уже пожалела о своем выпаде на блондина. Ведь он же может не разрешить ей увидеть дочь. Да и не только это… он может сделать и еще что похуже… Она же в полной его власти, и никто его не остановит… А она так неосмотрительно на него орет.

Но стоило Геле об этом задуматься, как в комнату зашел невозмутимый блондин, одетый с иголочки в светлый деловой костюм.

Его волосы были красиво уложены, будто он только-только вышел от стилиста.

«Хотя может у него дома собственный стилист есть?» - подумала Геля, тщательно подавляя в себе всколыхнувшуюся зависть и злость. Этот гад может прекрасно выглядеть, ходить своими ногами, тогда, как она, находится в просто ужасном состоянии. Настроение опять стремительно начало опускаться, и глухое раздражение вернулось.

Михен взял кресло, поднес его к кровати Гели и, усевшись в него поудобнее, достал свой телефон.

Геля настороженно смотрела на него, не зная, что ожидать после своих необдуманных слов.

- Сейчас ты поговоришь со своей дочерью, - спокойным голосом произнес Михен, и, увидев, как загорелись глаза Гели, тут же добавил: - Я надеюсь, ты не будешь делать глупостей, звонить кому-то другому, или давать своей дочери лишнюю информацию?

Геля отрицательно покачала головой.

- Нет, я же не сумасшедшая, - тихо произнесла она.

- Спорное утверждение, - так же тихо ответил блондин, и криво улыбнулся.

На что Геля не стала обращать внимания, так как сосредоточилась на том, что спросить у дочери.

Видео-разговор с Ингой ее очень порадовал и успокоил. Девочка находилась в очень хороших условиях, к тому же чувствовала себя просто прекрасно. Уже вовсю носилась в коридоре частной детской клиники, играя в салочки с другими детьми. В больнице была целая детская комната, и у Инги глаза горели от счастья, когда она рассказывала об этом матери. Все же они с Гелей не часто выбирались в детские центры, где можно было всласть попрыгать, полазить и побегать на мягких горках.

- Ну, все мам я побежала, а то скоро уже обед, потом сон час, а в сон час нам не разрешат там играть, я узнавала. Целую тебя, не болей, - пробормотала на прощание Инга и, отдав телефон лечащему врачу, тут же ускакала.

Геля и с врачом дочери успела поговорить.

Оказывается, приступ был очень серьезный, и врач посоветовала оставить дочь в больнице под присмотром, как минимум на две недели, а то мало ли вдруг приступ опять повторится. Врач вообще советовала оставить ребенка на месяц.

Геля понятия не имела, что ответить, так как сама находилась в полной зависимости от другого человека, и, увидев ее замешательство, в беседу вступил Михен.

- Как будет угодно, месяц так месяц, - сказал он врачу, и на прощание добавил: - мы будем звонить каждый день.

- Конечно-конечно, - ответила врач, улыбаясь во все тридцать два, блондину.

- Ну что, теперь твоя душа спокойна? – спросил Михен, убирая телефон в пиджак и вставая с кресла.

- Моя душа будет спокойна, как только я окажусь дома, рядом со своей дочерью, - пробормотала Геля, и чуть не добавила «подальше от тебя», но вовремя прикусила язык, понимая, что нарываться не стоит. Он все-таки дал ей поговорить с дочерью, да и устроил ее в отличную больницу, и вообще пока что ведет себя терпимо.

Михен вздохнув, лишь покачал головой.

- Я вернусь к обеду, тебе ничего не надо? Может что-нибудь купить?

Геля отрицательно покачала головой, стараясь не смотреть на блондина. Стоило Михену выйти, как она тут же расслабилась и даже ощутила легкую боль в мышцах. Оказывается, пока он был в комнате, она инстинктивно находилась в очень сильном напряжении и ждала от него какой-нибудь гадости. Но пока блондин вел себя нормально.

- Надолго ли? – прошептала Геля в пустоту, стараясь заглушить в себе зарождающиеся теплые чувства к блондину.

ГЛАВА 8

Михен вышел на улицу и уже собирался сесть в свою «Ауди», как увидел, «Хамеры» Лисовского, которые медленно въезжали в ворота его дома.

Влад был очень частым гостем в доме Махачутуряна, и поэтому охрана без проблем пропустили весь его кортеж.

Влад стремительно вышел из машины, и, подбежав к Михену, резко размахнулся и ударил ему в челюсть, но блондин успел увернуться и удар прошел по касательной. Вся охрана Лисовского, а это порядка двадцати человек, выбежали из машин и наставили оружие на людей Михена, которые тоже повыскакивали из дома и прибежали с пропускного пункта у ворот.

- Всем стоять и никому не стрелять! – рявкнул Михен, уворачиваясь от очередного удара Влада, а затем уже крикнул ему: – Твою мать, Лисовский, скажи своим, чтобы не махали пушками у меня дома!

- Оружие вниз! – крикнул Лисовский, - никому не стрелять, это только между нами, - и он опять напал на друга, возможно уже бывшего, повалив его на землю.

Они катались по асфальту пытаясь достать ударами друг друга. Михену понравилась эта странная разминка, и он с удовольствием отдался драке с Лисовским, тем более, что вот так вот со злостью не щадя друг друга, дрались они только лишь единственные раз, когда познакомились. После же этого, между ними были только щадящие дружеские спарринги. Но сейчас Влад был зол, как черт, и явно винил во всех проблемах Махачутуряна, вот и бил со всей силы, нисколько не жалея своих рук.

А Михену, как оказалось, именно этого и нужно было сейчас. Маленький ежик настолько истощила его нервную систему за эти дни, что он уже боялся сорваться на ее бесконечные выпады, но тут подвернулся Лисовский, и блондин с удовольствием выпускал накопившуюся злость и раздражение, точно так же нисколько не жалея и методично избивая Лисовского. Правда сильно хотелось достать до его лица, но этот ублюдок закрывался, и удары приходились в основном на корпус.

Они бы еще долго катались, если бы не появился начальник службы безопасности Махачутуряна, который ринулся разнимать двух психов.