Марсия Андес - Я сгораю. Разве ты не видишь?

Я почему-то вспоминаю Рори. Он почти каждое лето проводил в военном лагере и считал, что скауты – это детская забава, что нет никакого смысла бегать по лесу и разжигать костры, при этом получая значки за личные достижения. Он был военным до мозга костей, таким же как папа. Всегда ровнялся на отца, хотел быть как он, мечтал, чтобы им гордились. И к чему это его привело? Рори стал обычным пушечным мясом. И погиб точно так же. Уж лучше бы он был скаутом…

Отец никогда не говорит о его смерти, не рассказывает, как именно умер брат. Да, это тяжело, видеть, как твой ребёнок умирает на твоих глазах, но я считаю, что не честно молчать об этом. Я хочу знать подробности, потому что моё воображение представляет всё куда ужаснее, чем это было на самом деле.

Я пытаюсь выбросить из головы образ брата, достаю наушники с телефоном и включаю музыку. Поездка будет долгой, и я надеюсь, что мне хватит зарядки, чтобы не сойти с ума. Ни от компании Трейси, ни от своих мыслей.

Stephen – Your Life

Мы едем почти два часа – голоса детей тонут за звуками музыки и появляются в моей жизни только в перерывах между треками, но они исчезают из моей жизни, даже не попытавшись задержаться. Трейси меня не достаёт, и я ей безумно благодарна. Точнее её телефону, в котором девушка всю дорогу усердно с кем-то переписывается.

Я пытаюсь поспать, и мне кажется, что в какой-то момент мне даже удаётся это сделать, потому что когда я резко распахиваю глаза из-за неожиданной встряски, за окном уже мелькают деревья. Мы едем по просёлочной дороге – я не знаю, как давно мы съехали с трассы, но мне это не особо интересно. В салоне душно, не смотря на открытые окна, июльская жара не собирается щадить никого из нас. Хочется пить, но все мои вещи сейчас в чемодане, да и воды среди них нет.

Я вынимаю из ушей наушники, с облегчением прикрывая глаза, потому что из-за музыки голова уже начинает раскалываться. Бросив взгляд мимо Трейси, я вижу за окном расступающиеся деревья, которые постепенно открывают вид на большое озеро, переходящее в реку и скрывающееся где-то за лесом. Когда автобус поворачивает в сторону воды, я вижу домики. На берегу небольшие вышки с американскими флагами, плавно покачивающимися на ветру. Точно такой же есть у моих соседей.

– Ну, наконец-то! – негодует Кристалл. – Думала, никогда не приедем!

Я не обращаю на неё внимания и, когда транспорт окончательно тормозит, поднимаюсь на ноги. Дети вскакивают и начинаю шуметь пуще прежнего, образуется пробка у передней двери, поэтому я решительно разворачиваюсь, собираясь выйти через заднюю. Я замечаю парня, сидящего в самом конце автобуса, и только сейчас вспоминаю о его присутствии. Незнакомец смотрит в окно, его лицо скрыто кепкой и затемнёнными очками, какие обычно носят шерифы в западных штатах. Как только двери открываются, парень, наконец, хватается за поручень и ловко встаёт. Это происходит прямо в тот момент, когда я подхожу ближе.

Он смотрит на меня, но я не вижу его глаз из-за очков. В салоне безумно жарко, но на парне всё ещё чёрная джинсовая куртка с непонятными нашивками. Я могу различить только его губы и три точки на скуле. То ли это родинки, то ли просто покраснения, сейчас я не могу разобрать.

Незнакомец терпеливо ждёт, пока я первая выйду на улицу – до меня не сразу это доходит, поэтому становится очень неловко. Оторвав от него взгляд, я поспешно сбегаю по ступеням и спрыгиваю на землю.

Я вдыхаю свежий воздух и улыбаюсь, слыша за спиной шаги незнакомца. Дети буквально вываливаются на свободу из этой консервной банки и начинают смеяться, осматриваясь.

Я подхожу ближе к ним, чтобы увидеть озеро – вода спокойная и гладкая, словно стекло, оттуда веет прохладой, и у меня возникает жгучее желание искупаться. Солнечный лучи отражаются от поверхности, будто от зеркала, и ослепляют.

Я смотрю на домики. Здесь три больших здания, сбоку дорожка, ведущая чуть подальше к лесу, где виднеются домики поменьше. Наверное, в них мы будем спать. Надеюсь, меня не поселять с Трейси, иначе я сойду с ума.

Я смотрю в другую сторону и вижу за верхушками деревьев возвышенности. В памяти всплывают воспоминания, когда мы с отцом и с Рори ходили в поход, где ночевали в палатках и стреляли из папиной винтовки по банкам. Брат даже умудрился подстрелить какую-то птицу.

– А здесь мило, – как-то придирчиво тянет Трейси, останавливаясь рядом со мной и начиная фотографировать озеро на свой телефон.

Я ничего не отвечаю, оборачиваюсь и смотрю на двух девчонок с моей школы, которые разместились в стороне и о чём-то начали шушукаться.

– Всем привет! – громкий голос заставляет детей замолчать, и даже Кристалл перестаёт делать снимки и оборачивается.

К нам подходит парень лет двадцати семи в зелёной скаутской форме: шортах, рубашке и галстуке. У него медно-рыжие волосы и чёрные веснушки на носу. Он высокий и худощавого телосложения, но не настолько, чтобы считать его тощим.

– Меня зовут Питер. Кто из вас Эмма Гарсиа и Стив Браун?

Я неуверенно поднимаю руку и делаю шаг вперёд, чтобы меня заметили. Вижу, как парень, сидевший в конце автобуса тоже поднимает руку. Так, значит, его зовут Стив Браун? Я точно впервые слышу эту фамилию.

– Отлично. Вы будете вожатыми, так что пойдёте со мной, я всё подробно расскажу, а остальные поступают в распоряжение Дрея, который покажет вам лагерь. На счёт вещей не волнуйтесь, их доставят к домикам.

Я только сейчас замечаю неприметного паренька чуть постарше меня, спокойно стоявшего в стороне. Невысокий парнишка с чёрными прямыми закрывающими уши волосами в скаутской идеальной форме и со множеством значков на груди кажется серьёзным и не особо разговорчивым, по сравнению с рыжим парнем, который манит меня и Стива за собой.

Я бросаю взгляд на Трейси, и плетусь вслед за «командиром». Мы отходим от основной группы на несколько метров, прежде чем я решаюсь спросить.

– Вожатыми? – тяну я, идя на шаг позади от Питера.

– Ну, да, – пожимает плечами он. – Вы же сюда не отдыхать приехали, а ради школьной практики. Общественные деятели… – мне кажется, что он говорит это с иронией. – Да не переживай, – Питер теребит меня по волосам. – Всю работу мы будем делать сами, а вы просто помогать. Выполнять поручения, следить за детьми, за озером и всё такое. Ничего сложного.

Я думаю о Трейси и понимаю, что она то уж точно здесь не ради галочки в школьном резюме, так что ей не придётся заниматься всей этой ерундой.

– А нам обязательно будет носить форму? – не отстаю я.

– Ага, – парень смотрит на меня сверху вниз. – Но у нас три вида формы. Парадная, для походов и лагерная, – он смотрит на Стива, который молча плетётся в стороне. – Я не буду особо вас загружать, потому что вы ничего в этом всём не смыслите… – мы доходим до домиков и направляемся к тому, что посередине. – У нас сейчас не так много детей, обычно в августе большой поток, но дела у нас тут не особо хорошо идут, так что…

Питер заходит в домик, я следом за ним. Меня охватывает прохлада – кондиционер работает на полную – и я блаженно улыбаюсь. Здесь всё сделано из дерева: полы, стены, потолок. Деревянная стойка, на которой какие-то бумаги, автомат с шоколадками в углу, слева лестница на второй этаж. Это что-то вроде штаба. Карты на стенах, какие-то картины, даже головы кабана и волка на стене. Над дверью я вижу подкову, когда оборачиваюсь, чтобы взглянуть на Стива. Он всё ещё в очках.

– У нас сейчас две группы, около двадцати детей. Плюс ваш поток, и того почти тридцать, – продолжает Питер. – Я и Дрей возьмём на себя одну группу, вы двое будете отвечать за вторую. Чисто следить, чтобы никто не пропал. У нас тут умников хватает, которые в лес бегают. Старшие особенно.

Он смотрит сначала на меня, а потом на Брауна. Мне становится неловко, потому что я вообще не знаю, что мне делать и как обращаться с детьми. Это совершенно не моё. Они же такие шумные, бесятся постоянно. Их не угомонить. Они не будут меня слушаться.

– Итак. В 8 подъём, утренние процедуры, зарядка, утверждение плана на день, затем завтрак. Обед в 12, ужин в пять, отбой в 11 общий. Ваша основная задача следить, чтобы группа была в полном составе на подъёме, на завтраке, обеде, ужине и на отбое. Остальное – это наша задача. Различные мероприятия и походы. Пока всё понятно?