Марсия Андес - Я сгораю. Разве ты не видишь?

– Ого, – тянет мисс Кавано. – Три минуты двадцать шесть секунд. – Очень даже здорово. У тебя больше выходят длинные дистанции, чем короткие.

Я довольно улыбаюсь, наблюдая за остальными девочками, которым бежать ещё целый круг. Выравниваю дыхание, упираясь рукой в бок,

– На сегодня хватит, завтра после занятий приходи в тренерскую, я выдам тебе форму. Познакомишься с другими ребятами, – говорит тренер.

– Хорошо, – киваю я.

Смотрю на стадион, думая, может быть, ещё немного побегать, но потом замечаю парней из команды «Викинги» и решаю, что если останусь, то капитан обязательно пристанет ко мне с разговорами, так что на сегодня мне хватит внимания. Особенно после стычки с Трейси.

Я разворачиваюсь и направляюсь в сторону здания школы, чтобы пойти по холодным коридорам к раздевалке, принять душ и отправиться домой.

Шаги эхом разлетаются по пустому пространству, двери кабинетов заперты, сквозь некоторые стеклянные окна я вижу одинокие столы и томящиеся в молчание классы. Я думаю о том, чтобы подождать Нину, но в тот момент, когда я сворачиваю за последний угол, всё внутри замирает, потому что я слышу знакомую мелодию пианино, доносящуюся из кабинета музыки. Она всё такая же печальная и идеальная – я бесшумно подхожу к двери и замираю, всё внутри меня сжимается и обрастает шипами, вонзающимися в мои внутренности. По другому я не могу объяснить то, что я сейчас чувствую.

Прислоняюсь плечом к стене и немного улыбаюсь. Всё-таки что-то в этом мире не меняется. Мелодии всё так же встречают меня после тренировки, словно человек поджидает меня внутри и начинает играть в те моменты, когда я прохожу мимо. Я никогда не горела желанием знать, кто там за этой дверью, потому что хотела сохранить некую тайну в своей жизни. Мне нравилась эта интрига, неизвестность, иллюзии, потому что я понимала, что могу разочароваться, если узнаю правду. Ожидания не всегда соответствуют реальности. Я боялась.

Но то была старая Эмма. Новая же теперь рушит все иллюзии в своей жизни, чтобы не барахтаться в них, как в огромной паутине.

Я решительно хватаюсь за ручку двери и распахиваю преграду, взволнованно бросая взгляд на пианино и на человека, который сидит за ним. Он резко прекращает играть и поворачивает ко мне голову, и я чувствую, как падаю, потому что встречаюсь с синими глазами Стива Брауна. Человека, которого меньше всего ожидала здесь увидеть. Это он сидит за старым потрёпанным фортепиано, и это его пальцы скользили по пожелтевшим от времени клавишам, как когда-то скользили по мне.

Это Стив, и это всегда был он. Каждый раз, когда я проходила мимо музыкального класса после тренировки, каждый раз, когда останавливалась и одёргивала себя, чтобы не заглянуть внутрь и не узнать, кто же этот незнакомец, играющий так до безумия идеально. Окно сбоку от парня открыто – я слышу голоса команды по регби и понимаю, что отсюда прекрасно виден стадион. Браун видел меня отсюда каждый раз, когда я бегала, и, скорее всего, даже сегодня.

Я не двигаюсь, потому что моё тело не слушается, хотя мозг отчаянно кричит, чтобы я развернулась и ушла. Я не знаю, что я испытываю сейчас. Волнение, обиду, удивление, злость, страх, отголоски чувств.

Глаза Стива тускнеют, он отрывает от меня взгляд и закрывает крышку пианино, задевая нижние октавы, затем поднимается и хватает кепку, лежащую на крышке инструмента, надевая её на голову.

– Светлые волосы тебе шли больше, – как бы просто так бросает Браун, перекидывая рюкзак через плечо. Его голос для меня, словно удар под дых.

Лицо парня непроницаемо, и я не могу понять, что он испытывает. Единственное, в чём я уверена, Браун не ожидал, что ворвусь сюда и прерву его игру, потому что я ни разу этого не делала за весь прошедший год.

Стив направляется ко мне, и я чуть отступаю, чувствуя сковывающее моё тело напряжение. Мне хочется ответить ему чем-нибудь, съязвить или же просто послать, но я не могу выдать ни слова. Парень достигает меня, и тогда я обиженно бросаю, не смотря на Брауна.

– Тебе ли не всё равно?

Он на секунду замирает, поравнявшись со мной, и мне уже кажется, что он согласится или скажет ещё что-нибудь, чтобы разрядить напряжение между нами, извинится хотя бы за то, что наговорил мне в прошлый раз, но ничего из этого не происходит.

– Да. Ты права. Мне плевать.

По лёгким скользит холод, и я прикрываю глаза, потому что дыхание перехватывает. Стив уходит, оставляя меня стоять в дверях кабинета музыки, где пару минут назад парень исполнял красивую мелодию.

Секрет раскрыт. Теперь я знаю, кто срывается за маской таинственного пианиста. Теперь, каждый раз, проходя мимо этой двери после тренировок я буду думать о Брауне. Иллюзии разрушены, ответы найдены. Вот только реальность оказалась не такой уж и привлекательной, и я всегда знала об этом, поэтому и не хотела рушить свои мечтания.

Так что стоит сначала убедиться в том, а нужно ли вообще тебе знать то, что тебе знать не надо? Может быть, если бы я не открыла дверь, я не была бы так сильно разочарована в своём поступке?

Keane – Is It Any Wonder

– Как по-испански будет «Умри, долбанная сучка»? – устало бурчит Нина, смотря в сторону Кристины Фейл, которая кокетливо болтает с капитаном «Викингов» возле входа в столовую.

Мы сидим за столиком в тени старого дерева, растущего на территории школы уже несколько десятков лет, и обедаем. На улице жарко, не смотря на осень, солнце припекает и радует своими прощальными тёплыми лучами, шум школьников навевает приятную атмосферу, и я улыбаюсь, проглатывая вкусный кусок яблочного пирога, которым меня сегодня угостила одна из первогодок, попавшая в команду по кроссу.

Из тех четырёх девчонок прошли только две, а после того, как я обогнала их на целый круг, да и, кстати, особо-то не старалась при этом, они начали боготворить меня и восхвалять, словно я превратилась в одну из популярных девчонок из команды поддержки. Теперь чуть ли не каждый день они приносят мне что-нибудь вкусненькое, разные штучки, которые делают на кружках по рукоделию, и рассказывают всем подряд, какая я классная. Отказываться от подарков у меня не получается, потому что девочки практически силой заставляют меня принимать их и давят на жалость, что если я откажусь взять очередной пирог или браслет из камушков, то глубоко оскорблю их чувства.

В итоге я просто забиваю на свою совесть и принимаю всё подряд, с благодарностью улыбаясь и рассказывая перед набегом, как усердно я тренировалась весь год, чтобы достичь таких результатов.

Девочек зовут Вероника и Ким. Первая постоянно болтающая блондинка, похожая на юлу, которая бесконечно крутится вокруг своей оси и никак не может остановиться, а вторая корейка с волосами по плечи цвета ворона. С тех пор, как они записались в мои фанаты, стали носить повязки на голове в виде бантиков, чтобы как можно больше походить на меня.

– Morir, maldita perra, – выговариваю я. – Или как-то так. Не знаю. А что?

Я оборачиваюсь, проследив за взглядом подруги, замечаю Филлинса и Кристину, и внутри меня что-то недовольно урчит.

– Фейл пытается стать капитаном, – бурчит Нина. – Настраивает всех против меня. В эту пятницу уже должны объявить, кто из нас займёт эту должность. Я просто обязана победить.

– И зачем тебе это? – я поворачиваюсь корпусом, чтобы лучше было видно Кристину.

– В смысле, зачем? – фыркает рыжая. – Это мечта моего детства, стать популярной чирлидершей и начать встречаться с капитаном футбольной команды, – она осекается, наверное, вспоминая про Шона. – А так как Филлинс мне не нужен, остаётся первая часть.

Я ничего не отвечаю, пристально наблюдая за Фейл и за Майклом. Они непринуждённо болтают, но отсюда я их вообще не слышу и даже с трудом могу различить, как шевелятся их губы. Кристина склоняет голову и выставляет ногу, чтобы привлечь внимание парня, кокетливо проводит ботинком по земле. Капитан что-то говорит, и девушка смеётся так громко, что даже здесь её слышно. В какой-то момент Майкл замечает мой взгляд и поднимает руку, приветствуя. Я делаю то же самое.

– Вечером иду на свидание с Майклом Филлинсом, – безразлично бросаю я, отворачиваясь.

– Что?! – выпаливает Мил, до этого сидящая молча и листающая книгу «Полёт Эйзенштейна». – А как же Стив…