Марсия Андес - Я сгораю. Разве ты не видишь?

Внутри кейса несколько записных книжек и куча запечатанных конвертов. Фотографии, вырезки из газет, какие-то бейсбольные карточки, коробка спичек, полупустая пачка с сигаретами и ещё несколько мелочей.

Первое, что оказывается в моих руках, это фотографии. Я просматриваю их с лёгкой улыбкой на губах, разглядываю брата с друзьями, родителей, меня, даже Нину с Трис, фото великов, песка и прочей чепухи. А ещё я нахожу снимки Стива. На них он с Рори весело улыбается, веселится и смеётся. На одном из кадров ребята стоят в обнимку, перекинув руки через плечи друг друга. Браун в своих любимых очках, Джей с зажатой в зубах сигаретой. Это фото сделано лет шесть назад, может быть даже больше. Парни совсем мелкие.

Отложив в сторону фотографии, я беру в руки блокноты и пролистываю их. Это дневники. Записи моего брата, о которых говорила Нина. Это все его сокровенные мысли и чувства, всё, что происходило с ним, с чем он сталкивался и о чём думал. Это, можно сказать, сам брат.

Читать их сейчас я не собираюсь. Мне нужно время, чтобы собраться с мыслями и решиться на подобное. Это ведь самое сокровенное, что было у Рори, то, что он прятал в кейсе, ключ от которого отдал своей любимой девушке. Не мне, потому что он знал, что я не справлюсь с этой ношей. Он доверил его Нине.

Бегло просматриваю вырезки из газет. Статьи на тему пожаров и поджигателей, есть несколько на счёт Стива и его выходки с нашим домом. Там пишут, что парня признали невменяемым и отправили в лечебницу.

Кладу всё рядом на кровать и беру в руки конверты, просматривая их. На них нет ни адреса, ни отправителя. Лишь имена. Все они плотно запечатаны и, скорее всего, не отправлены.

Роджер Вудс, мой отец.

Эмилия Вудс, моя мама.

Нина.

Эмма.

Я замираю, когда вижу своё имя, и откладываю эти письма в сторону, чтобы потом прочесть их.

Среди всех них есть лишь один конверт с именем Стива Брауна. Я не выдерживаю и распечатываю его своими дрожащими пальцами. Немного корявый почерк Джея расплывается из-за того, что я не могу сосредоточиться, и мне приходится глубоко вдохнуть в себя воздух, чтобы успокоиться. Я начинаю читать. Взгляд скользит по строчкам, и всё внутри начинает сжиматься в плотную сферу, норовя взорваться и разорвать меня на части.

Эти письма Рори писал перед тем, как отправиться на задание в горячую точку. Я понимаю это сразу же, как только начинаю читать. Он писал их на случай, если не сможет вернуться. Если погибнет. Это практически последние слова брата перед смертью. Конвертов так много, потому что парень писал каждый раз новое письмо, а старые складывал в кейс, чтобы никто не смог их прочитать.

Я перечитываю письмо, адресованное Стиву, пять раз, прежде чем решиться найти Брауна и показать ему бумаги. Наспех складываю всё в кейс и закрываю его. Прячу вещи брата в коробку и прихватываю её с собой, прежде чем выйти из комнаты. Я закрываю дверь на ключ, почти бегом бросаюсь в свои владения и прячу коробку под своей кроватью. Мне нужно поговорить с Брауном. Мне срочно нужно найти Стива, иначе всё будет зря.

Suuns – Red Song

Я звоню Стиву, но он не отвечает. Пишу Трейси, но ответ от неё приходит лишь спустя пару часов. За это время я уже успеваю обойти всю квартиру, нетерпеливо перечитать все письма, адресованные мне и даже начать читать один из дневников брата, но мысли путаются, превращаясь в сплошную кашу, и я практически не могу уловить суть происходящего. Единственное, что я хочу сделать прямо сейчас, показать Стиву письмо, которое написал ему мой брат, но весь мой план рушится, когда я получаю сообщение от Кристалл.

«Прости, Эмма. Стив не сможет с тобой поговорить. Он в больнице».

«Что случилось???».

«Его поймала полиция во время поджога дома на окраине. Его снова заперли в психиатрии. Я же говорила, что ему становится хуже».

Чёрт возьми, Браун пытался спалить чей-то дом? Что за чертовщина? Поверить не могу. Прошло всего пять дней с момента моего разговора с Трейси… Если бы я раньше. Стоп, Эмма. Возьми себя в руки.

«К нему можно? Мне нужно с ним поговорить».

«Не думаю, что ты чем-то поможешь, но посещения до пяти вечера. Может быть, ещё успеешь. Я могу скинуть адрес».

«Спасибо!».

Я смотрю на время. Почти три часа дня. Так, ладно, если потороплюсь, то смогу сегодня увидеть Стива и показать ему письмо. Надеюсь, это хоть чем-то поможет ему.

Я хватаю письмо и прячу его во внутренний карман кофты, выскакиваю из своей комнаты, спускаюсь на первый этаж, перепрыгивая через две ступеньки, надеваю кеды и вырываюсь на улицу. Забираю из гаража велик и направляюсь по адресу, который прислала мне Трейси. В принципе, я знаю, где находится эта лечебница, вот только никогда там не была да и в ту часть города редко ездила. Но это не проблема.

На байке Рори я добираюсь до нужного места меньше чем за час. Здание больницы трёхэтажное с холодными и отталкивающими серыми стенами, где штукатурка местами потрескалась и осыпалась. Окна и передняя часть здания скрывают деревья, так что, проходя мимо, даже не догадаешься, что здесь психиатрическая лечебница.

Я оставляю велосипед возле входа, прицепляя его замком к перилам, чтобы никто не захотел присвоить его себе, и захожу в холодные давящие стены здания. Меня сразу же встречают застеклённые двери и огороженные помещения, справа от входа за стеклом сидит женщина, которая впивается в меня своими маленькими глазами, словно я нарушаю её частные владения.

Осмотревшись, я подхожу к ней и останавливаюсь возле окошка.

– Могу я увидеть Стива Брауна? Он поступил к вам недавно.

Женщина прищуривается, затем морщится, становясь дико похожей на жабу, и впивается взглядом в монитор компьютера. Минуту она молчит.

– Да. Стив Браун. Поступил в воскресенье с диагнозом импульсивное расстройство. Пиромания. Его можно навестить, но не более чем на пятнадцать минут. Документы, – женщина снова смотрит на меня.

Её голос хриплый и прокуренный, и даже отсюда я чувствую запах тонких ментоловых сигарет.

– Мои? – не сразу понимаю я.

– Паспорт, водительские права, без разницы, – хрипит она.

Спохватившись, я поспешно достаю из кармана паспорт. Хорошо, что я додумалась прихватить его с собой. Женщина забирает его своими кривыми цепкими пальцами и начинает вбивать данные в журнал компьютера. Это длится до жути долго.

Я обнимаю себя руками, нетерпеливо наблюдая за медленными движениями работницы, осматриваюсь, скользя взглядом по нелепым картинам и цветам, больше смаивающим на искусственные, чем на настоящие, и мысленно содрогаюсь, потому что находиться в этом месте чертовски странно.

Женщина возвращает мой паспорт и протягивает бейджик посетителя, после чего она поднимает трубку телефона и кому-то звонит.

– Филл, у нас посетитель к пациенту номер триста восемьдесят один, Брауну. Отведи его в игровой зал и забери гостя, – она кладёт трубку и смотрит на меня. – Подождите пять минут.

Я киваю и отхожу в сторону, чтобы присесть на диванчик для гостей. Он из кожи и противно скрипит, когда я опускаюсь на него. Мысли путаются, и я начинаю нетерпеливо постукивать пальцами по ноге. Сейчас я увижу Брауна. Захочет ли он со мной разговаривать? Будет ли рад, что я пришла? Что, если я сделаю только хуже? Он же из-за меня оказался здесь.

За своими мыслями я не замечаю, как ко мне подходит худощавый парень лет двадцати семи в белой футболке и в белых штанах. Я смотрю на него, не сразу понимая, что он пришёл за мной.

– Вы к Брауну?

– Ага, – я вскакиваю на ноги.

– Пойдёмте, – он осматривает меня с ног до головы и направляется к застеклённым дверям, ведущим вглубь здания.

Я следую за ним, осматриваясь по сторонам. Мы останавливаемся: мой сопровождающий смотрит наверх в камеру и показывает два пальца, после чего электронный замок открывается и позволяет нам войти внутрь.

Коридоры здесь пустые и безжизненные с множеством дверей и поворотов. Стены тошного розово-коричневого цвета, освещение чересчур яркое и неестественное.

– С собой есть зажигательные предметы? – спрашивает парень.

– Нет, – не сразу отвечаю я.

– Спички, зажигалки? Сигареты?

– Нет, – качаю головой, осматриваясь. – Я не курю.