Если бы она сейчас оттолкнула меня, я бы просто рассыпался на части, сгорел в огне страсти, умер.
— И ты… не сбежишь? — прошептала она, прикрыв глаза.
Я улыбнулся и покачал головой, лаская ее щеку пальцами.
— Нет, я не сбегу. Куда? Зачем?.. — я вздохнул — Да и смысла нет бежать.
Она отстранилась от меня, заглянула в глаза, уверенно, решительно и проговорила дрожащим голосом:
— Тогда… ты сам напросился.
Плакать или смеяться?.. Больно думать о том, что это может быть правдой…
— На что? — с вызовом глядя на нее, провоцируя ее этим нежным, ласкающим взглядом.
— На меня! — говорит она твердо, а потом добавляет: — У меня есть желание. И раз уж я выиграла, то ты…
— Да?.. — подтолкнул я ее, тихо, медленно, наслаждаясь — Что?..
— Я хочу… тебя, — выдохнула она, запинаясь, и взглянула на меня — Сможешь мне это дать?!
Я улыбнулся, ощущая, как стучит в груди мое сумасшедшее сердце. Только я и ждал… Только этого…
— С радостью, малышка, — и припадаю губами к ее податливым мягким губам.
Жадно, неистово, неукротимо… Жарко, горячо, сладко…
Язык скользнул в рот, начиная бешеную пляску с ее языком, который сначала робко, а затем все смелее и смелее касался моего, словно пробуя его на вкус.
Сумасшествие, безумие, страсть…
Я прижал маленькое тело к себе, ощущая, как оно трепещет в моих руках. Дрожит. Горячее, отзывчивое, влекущее. Манит, кружит голову своим с ума сводящим ароматом розы, забирает в плен ощущений и чувств. И я падаю, уже не способный здраво мыслить, думать, размышлять. О чем?.. Зачем?..
Только она. Стоит в моих объятьях и дрожит от желания и нетерпения. Только ее ручки, круговыми движениями скользящие по моей спине. Только ее жар и волнительный аромат безумия, что окутал комнату пламенным вихрем. Только дрожь… В теле, в сердце, везде… И стук сердца уже оглушает. Оно так сильно стучит в груди, что посторонние звуки заглушаются его частым размеренным биением.
И вдруг… Стон. Ее? Мой?.. Важно ли?..
Скользкое, обжигающее безумие огненной волной накрывает с головой, кутает в свои сети, унося вдаль.
Руками обхватываю ее за талию и крепче прижимаю к себе. Ближе, еще ближе… Ко мне. Во мне… Растворяться, исчезать, падать в безумие…
Одна рука медленно скользит вверх, захватывая в плен упругую грудь. Ласкает, нежно, настойчиво, упрямо. Острым наконечником врезается в руку отвердевший сосок. Жарко, горячо, тесно…
Наклоняясь над Алиной, отрываюсь от ее губ. Взгляд глаза в глаза. Пристальный, внимательный, возбужденный, полный желания. Частое, прерывистое дыхание.
Разрешение, черт побери!! Нужно разрешение!!
Ее влажные губы приоткрываются, дыхание вырывается сквозь них, тяжелое, глухое, частое…
Согласна. Не против. Разрешает…
Наклоняя ее вниз, на бильярдный стол, припадаю к ее шее, лаская плоть губами. Язык скользит по коже, оставляя влажную дорожку, вызывая дрожь, трепет.
Желание разрывает на части. Возбуждение почти невозможно сдержать.
Снова стон. Ее. Громкий, призывный, отчаянный…
Захватываю мочку уха губами, в то время как дрожащие руки пытаются справиться с молнией на платье. Черный шелк падает к ее ногам, обнажая золотистую кожу.
Красивая. Моя девочка везде красивая.
Ее ручки приподнимают мою рубашку, проникая под нее и касаясь горячей кожи спины.
И еще смелая. Очень смелая.
Сладкая дрожь пронзает стрелой, стремительно и резко, насквозь, когда ее пальчики начинают чертить узоры на ставшей вмиг чувствительной коже и стягивают рубашку с плеч.
Оставляя языком влажную дорожку, продвигаюсь вниз, касаясь губами нежной кожи груди и, отодвигая в сторону бюстгальтер, захватываю в нежную плоть в плен, языком теребя бусинки сосков.
Сладкая. Хотелось испивать ее бесконечно, потому что я не чувствовал насыщения.
Отзывчивая. Выгибается мне навстречу, оставляя на спине царапин от впившихся в нее ногтей.
Откровенно страстная и смелая. Прижимается ко мне все ближе, я ощущаю жар ее тела.
Мучительно, играя, лаская…
Стаскивает с меня рубашку, каким-то чудом умудрившись расстегнуть все пуговицы, и продолжает ласкательными круговыми движениями касаться моей спины, вдоль позвоночника, к шее, запутавшись в волосах, прижимая меня крепче к себе.
Мучительный стон срывается с ее губ, когда мои губы смыкаются на ее груди, дразня языком то один сосок, то другой, захватывая его в плен, отпуская, охлаждая выдохом и обжигая горячим прикосновением.
Щелкает застежка бюстгальтера, и черное кружево падает к ногам, обнажая грудь полностью.
Тяжелое липкое дыхание, частое, прерывистое, влажное… Горячий воздух, смешанный с ароматами сплетенных тел, обжигает внутренности вместе с кислородом.
Касания становятся отчаянными и нервными, скользят по коже пальцы, задевая нервные окончания, вынуждая взлетать навстречу чему-то светлому и восхитительно прекрасному.
Губы вновь встречаются в жарком, порабощающем поцелуе. Жадно, неистово, словно в последний раз, словно два изголодавшихся по ласке хищника. Испивая друг друга до дна, снова и снова возбуждая теплом дыханием, срывавшимися с губ стонами, дерзкой игрой языков и трепетом сердец.
Мои пальцы, касаясь жара кожи, захватывают затылок девушки, вынуждая ее наклониться над столом. С наслаждением вдыхаю аромат дрожащего от желания тела, пробую на вкус ее пьянящее возбуждение, слизывая его губами и языком с кожи. Пробираясь к шее, чувствительной ключице, дразня дыханием грудь, прокладывая языком дорожку по животу, к пупку, зубами задевая кружево трусиков. Потянув их вниз, стягивая, касаясь носом пламенной кожи и вдыхая сладостный аромат ее женственности. Влажная, уже влажная… Для меня.
Она стонет, громко, не сдерживаясь, уже не стесняясь и не боясь. Шепчет что-то, но слов не разобрать.
Ногти впиваются в кожу спины, наверняка оставляя красные полосы. Выгибается мне навстречу в попытке получить удовлетворение.
Оторвавшись от нее на несколько мгновений, стремительно стягиваю с нее трусики и усаживаю девушку на стол, приподняв за попку. Наклоняю вперед, настойчиво приказывая выгнуть мне навстречу, как раньше.
Губы скользят вниз, ближе и ближе к источнику удовлетворения, захватывая кожу зубами и зализывая укусы языком.
Желание разрывает на части. Нестерпимо, медленно, мучительно… Как выдержать эту пытку?!
Алина пытается сдвинуть ноги, преграждая путь губам и языку, но мои руки настойчиво разводят их в стороны, открывая вершину ее женственности. Касаются влажных лепестков, нежно, легко, сводя с ума и даря блаженство.
Алина стискивает мои плечи, выгибается, постанывает и жарким шепотом обжигает мой мозг.
Дрожит, каждой клеточкой тела дрожит, словно в лихорадке. Кричит. Страстно, вызывающе, громко.
И я не выдерживаю. Отрываюсь от нее, губами касаясь ее приоткрытых в стоне губ.
Щелкает застежка ремня, звук расстегиваемой молнии, брюки падают на пол.
Приподняв ее за ягодицы, подталкиваю девушку к себе, раздвигая ноги и, лаская пальцами нежную кожу вдоль позвоночника. Алина выгибается мне навстречу и, я, не сдержавшись, захватываю губами ее грудь, скользя по ней языком.
Вот она та грань, после которой все изменится окончательно. Вот она эта грань. Один шаг, всего один шаг за край… К удовольствию, к удовлетворению, к восторгу… Желание, безумие… испуг…
Сердце стучит громко, сильно, руки дрожат, и каждая клеточка тела, словно раскаленная лава, пылает внутри меня. И нет сил выносить эту пытку…
Приподнимая Алину за бедра, словно насаживая на себя, и вхожу в нее. Влажная, узкая, теплая… Таинственная. Загадочная. Боже, прекрасная… восхитительно прекрасная, опьяняющая…
Резкий толчок и преграда, отделявшая девушку от женщины, разрывается. В помутненном сознании проносится мысль о том, что я догадывался об этом, а потом… ее стон, слабый писк… И мои губы, касаясь ее кожи, успокаивают ее, заглаживают вину…
Еще один толчок… Затем еще один… Возвратно-поступательными движениями, жарко, горячо…
Стонет, кричит, выдыхает мое имя… Ласково, нежно, откровенно…
Моя девочка. Я люблю тебя…
С моих губ срывается блаженный стон, когда она, сомкну ноги у меня на талии, прижимает меня к себе еще ближе, отчего погружение становится невыносимо полным и глубоким.