- А вот это она и есть, - пробормотал он, удивленно разглядывая фото в своем коммуникаторе.
- Не понял, - Яльсикар обошел все еще сидящего Ситте сзади и уставился в его коммуникатор через плечо. - Это она? Как ее... Дестина?
- Ну да, точно она, - пожал плечами Лей. - Бывают же совпадения.
- Неудивительно, что ты ограничился беседой, - прокомментировал Яльсикар.
Лей не понял, почему, но не стал переспрашивать. Возможно, у них просто разные вкусы. Хотя насчет Джары он шефа поддерживал. Хороша девчонка, ничего не сказать. И главное, настоящая вся - сразу видно, что не штампованное изменение внешности. Однажды пришла к жениху на работу - всех офицеров на проходной и в регистрационном зале взволновала, чуть шеи не посворачивали, бедолаги. Правда, Бьякка, шедший следом, так на всех зыркнул, что ребята резко поскучнели видом, вспомнив, чья это невеста.
- Так, подъем, - скомандовал Бьякка, и Ситте встал, подняв глаза на шефа. Вспышка боли – и его тело изменилось, сразу став каким-то неудобным и тяжелым.
- Теперь Уорда ко мне, - потребовал Яльсикар.
Ситте кисло посмотрел на свой обвисший живот, пощупал лысину на голове и, недобро покосившись на начальника, перенесся в город спящих.
11.
Дестина посмотрела на часы и замерла в ступоре. Четыре часа, но что это значит? Она не помнила, когда последний раз ела и отдыхала. Сколько времени прошло с тех пор? Когда она вернулась после неудавшегося рандеву, у Айи начались встречи. Она приносила кофе, подбирала материалы, которые он просил, отвечала на звонки по его коммуникатору и по-своему. Когда его коммуникатор зазвонил в очередной раз, и на нем высветилось "Бьякка", она едва не застонала, так ей не хотелось отвечать. У Ксеара шла встреча с министром экономики, и он просил не прерывать.
- Да, Яльсикар, - ответила она максимально спокойно. Так странно было обращаться к столь высокопоставленному лицу по имени, но так уж было заведено в Первом. И все равно Дестина облизала губы, нервничая, как будто знала, что делает что-то не так.
- Дестина? - уточнил он.
- Да, это я, - ответила девушка.
- Будьте так любезны передать Ксеару, чтобы он при ближайшей возможности отпустил вас ко мне. А потом будьте так любезны, - Яльсикар сделал паузу, и Дестина вся залилась краской, чувствуя, что он издевается над ней, - пожаловать в службу безопасности. Я вас очень жду.
Он отключился, не дожидаясь ее ответа, и она замерла с коммуникатором Ксеара в руке. В чем дело? Чем она провинилась? У нее в животе мгновенно скрутился какой-то ледяной ком и стал расти. Задыхаясь, она опустилась на кресло. Она ничего не сделала, совсем ничего. Почему он ее вызывает?
После встречи она сразу подошла к Айи и передала слова Яльсикара почти дословно, опустив лишь мерзкое "будьте так любезны".
- Иди. А в чем дело, не в курсе? - Ксеар пронзил ее неожиданно цепким взглядом, но Дестине было нечего ему сказать.
Айи задумчиво посмотрел девушке вслед, а потом отмахнулся от нелепых подозрений. Если бы Яльсикар нарыл какой-то компромат, он бы сказал ему раньше, чем ей.
Оказавшись в кабинете Бьякки, Дестина ошарашено завертела головой - она оказалась в более шикарном помещении, чем кабинет самого Айи. В первую секунду, до того, как увидела Яльсикара, она решила, что проводивший ее офицер ошибся. Это вообще был не рабочий кабинет, а какое-то футбольное поле, по крайней мере - по размеру. В глаза бросились заросли диковинных растений, фонтан, потом ее растерянный взгляд заскользил по разнообразным диванам, креслам, кофейным столикам, картинам. «Он что тут, приемы что ли, проводит?» - подумала Дестина.
Хозяин этого диковинного обиталища сидел за столом слева от двери. Когда сопровождавший ее офицер поклонился и вышел, Дестина решила, что принципиально не станет кланяться. Что он ей за это сделает? Снова обдаст презрительным взглядом? Или еще три раза повторит "будьте так любезны"?
- Садись, - неожиданно спокойным и ровным тоном сказал Яльсикар, и она опустилась в кресло.
Глава службы безопасности Семи миров выглядел уставшим. По его виду было похоже, что он не отдыхал с того момента, как она видела его накануне в Ксеариате. Дестина тоже была вымотана. А еще предстояло возвращаться на работу после утомительной беседы с Бьяккой. В том, что она будет утомительной, девушка почему-то не сомневалась.
- Я хотел с тобой побеседовать о том, что ты видела в городе спящих.
Дестина мгновенно залилась краской. Боже, как она надеялась, что до него эта история не дойдет. Вот позорище-то. Она опустила глаза и не могла их поднять. Так и будет смотреть в ковер, пока не провалится под землю от стыда. И почему в присутствии этого человека она выглядела такой идиоткой? А теперь еще и озабоченной нимфоманкой?
Увидев, как она покраснела - мучительно и очень сильно, до шеи, Яльсикар даже на секунду испытал приступ жалости к ней. Если бы она его так не раздражала, он бы ей всерьез посочувствовал.
Он сделал паузу и продолжил:
- Я бы хотел, чтобы ты очень хорошо запомнила: ты не должна никому не говорить об этом ни слова. Понятно? Никому и ни одного слова.
- Понятно.
В общем-то, это было все, ради чего он ее вызвал. Яльсикар просто хотел как следует припугнуть ее, встретившись с ней лично и на своей территории. И лично приказав ей молчать на эту тему. Он уже собирался отпустить девушку, все еще красную, как вдруг она подняла глаза и спросила:
- Вы какого-то извращенца там ловите, да?
Рука Яльсикара замерла над коммуникатором, который он собирался взять со стола, чтобы перенестись к себе домой и, наконец, немного отдохнуть. Он работал без передышки уже больше суток.
- Почему ты так решила? - спросил он медленно.
- Ну, какое еще преступление можно расследовать в городе спящих? Не ограбление же банка, - пожала она плечами.
Яльсикар еще пару секунд молча смотрел на все еще смущенную девушку и, скрепя сердце, признал про себя, что она не такая уж дура. Не полная, во всяком случае.
Когда Дестина вернулась на работу, дверь в кабинет Ксеара была открыта. Похоже было, что встречи на сегодня закончились. Хотя, что значит сегодня? В мирах, где не было ночей, все дни сливались воедино.
Она тупо посмотрела на свой рабочий стол и вдруг поняла, что не знает, чем заняться. Расписание на ближайшие сто двадцать часов она ему составила, сводку по новостям обновлять было рано, подборки материалов для ближайших встреч и брифингов тоже были уже на столе Айи. Робко зайдя в кабинет, Дестина спросила:
- Айи, мне что-нибудь нужно сделать прямо сейчас*
Ксеар поднял на нее глаза. Он тоже выглядел уставшим.
- Нет вроде... ты голодная? - внезапно спросил он.
- Да.
- Пойдем, пообедаем. Расскажешь мне, о чем с Яльсикаром беседовала.
Айи перенес ее в свою столовую и заказал еду. Потом налил ей сока и велел излагать. По мере того, как она излагала, краснея, как пион, Ксеар становился все веселее. А потом захохотал, живо вообразив себе, как агент бегал от девушки по улицам города спящих.
Дестина смотрела на смеющегося Ксеара, в темных глазах которого появились какие-то загадочные искорки, и открыла для себя две вещи. Во-первых, он, кроме того, что Ксеар, еще и человек. А во-вторых - кроме того, что человек, еще и очень обаятельный мужчина.
Ни разу за все время, что она была с ним знакома, она не думала о нем в этом качестве. Может, потому, что он не смеялся в ее присутствии. Ксеар - это какое-то божество, машина для управления. Он может пить кофе, нуждаться в отдыхе и иметь прочие простые человеческие потребности. Но разве может он смеяться, разговаривая с ней? Она думала, не может. Таким, как он, положено смеяться и шутить только с равными - такими, как Яльсикар или Альбумена. Да и шутки у них должны быть какие-нибудь особенные, не такие, как у остальных людей. Такие как он, не должны приглашать простых смертных в свой дом - а тут Дестина вдруг осознала, что это его дом - и кормить их обедом.
И уж точно он не должен смотреть на нее таким взглядом -оценивающим, касающимся груди, шеи, губ. Дестина почувствовала это с такой остротой и так явственно, как если бы он дотронулся до нее рукой. Их глаза встретились, и он улыбнулся - не только губами, но и лучистыми крохотными морщинками возле глаз. У нее пересохло во рту, потому что она отчетливо увидела, что он ласкает ее взглядом. И одновременно добродушно подшучивает над ней. Он видел ее смущение, и оно его забавляло. Видел, что нравится ей и открыто демонстрировал, что она ему - тоже.