— Да, уж, — кивнул головой Уваров. — Человек слаб и в первую голову печётся о собственной выгоде. Но будет, оставим дела государственные. Вижу, я вас утомил разговорами об этом вопросе.
— Нисколько, — усмехнулся Бахметьев, так и не сделав своего удара и выпрямляясь. — Я вас очень хорошо понимаю, но своя рубаха, как известно, ближе к телу.
Уваров задумался:
— Я вот о чём подумал, Георгий Алексеевич. Мы с вами с самого детства окружены роскошью и не задумываемся над тем, где взять средства на хлеб насущный. Конечно же, нам сложно принять иную точку зрения.
Бахметьев вновь прицелился:
— К чему вы это говорите, Николай Васильевич? — поинтересовался он.
— А вот к чему. Взять, к примеру, нашу новую гувернантку.
Кий дёрнулся в руках Бахметьева и, едва не порвав сукно на столе, скользнул мимо шара, лишь чуточку задев его.
— И что же ваша гувернантка? — выпрямился Георгий Алексеевич, не скрывая раздражения.
— Совсем юная девушка, сирота, а уже вынуждена зарабатывать себе на хлеб. Какая жизнь её ждёт в дальнейшем?
— С чего вы вдруг так озаботились её судьбой? — иронично осведомился граф. — Видите в ней замену mademoiselle Катиш?
— То была ошибка, — удручённо вздохнул князь. — Вам я могу признаться. Мне стало казаться, что Ольга Михайловна несколько охладела ко мне в последние годы, от того и случилась та пошлая связь с mademoiselle Катиш. Нет-нет, Верочка — создание чистое, я даже помыслить себе не мог подобного. Она, знаете ли, в наш дом по рекомендации одного очень уважаемого мной человека попала.
— C’est la vie. (Такова жизнь), — пожал плечами Бахметьев. Кому-то все даётся от рождения, а кто-то должен работать в поте лица, дабы не умереть с голоду. Жалеете о том, что принадлежите к привилегированному сословию?
— Нет. Ну что вы, — улыбнулся князь. — Но считаю, что те, кто не обделён, могли бы более заботиться о страждущих.
— Ваше устремление похвально, — сделав второй удар, отозвался граф. — А Ольга Михайловна ваши взгляды разделяет.
— Увы, нет. Оленька убеждена, что на все воля Божья и уж коли довелось человеку родиться тем, кто он есть, роптать на судьбу не стоит. Кстати, я хотел вам сказать, да чуть не позабыл. На будущей седмице у Ольги Михайловны день ангела. Вы как всегда приглашены.
— Обязательно буду, — кивнул, принимая приглашение Бахметьев.
Граф постарался сосредоточиться на игре в бильярд, и некоторое время ему даже удавалось вести в счёте, но он то и дело отвлекался на мысли о чопорной девице. Наверняка, она осуждает его за связь с княгиней, подумалось ему. Но с другой стороны, какая ему к черту разница, что о нем думает какая-то гувернантка? Его забота должна состоять только в том, чтобы девице не взбрело в голову поделиться своими наблюдениями с князем. В голову пришла мысль соблазнить её, привязать к себе, тогда ему не надобно будет опасаться подобного исхода. Хотя впрочем, может быть, он зря заранее беспокоится по этому поводу, и девице хватит здравого смысла держать рот на замке. Однако же, если князь возьмётся опекать это юное и непорочное создание, почувствовав его дружеское расположение, Верочка вполне может решить, что Уваров заслуживает того, чтобы знать о том, что творится в его же доме за его спиной.
Как не крути, выходило, что Верочка вполне может создать ему и Ольге проблемы. Ранее он никогда не осмеливался на подобные выходки в доме Уваровых, а сегодня буквально чёрт дёрнул. Конечно, ощущение опасности и недозволенности весьма горячит кровь, но было бы лучше, ежели бы он воздержался. Вот и Ольга высказала ему, а ведь она ещё не знает того, что их поцелую есть свидетельница.
Весь вечер Георгий Алексеевич не мог выкинуть из головы мысли о Верочке, оттого и спать отправился в дурном настроении, проиграв князю в конце с разгромным счётом.
Вере в эту ночь тоже не спалось. Поначалу ей казалось, что в комнате нечем дышать и именно поэтому она не может уснуть. Поднявшись со своего узкого ложа, девушка, приложив немало усилий, всё же смогла открыть оконную раму, но июльская ночь выдалась очень душной и прохладней в комнате не стало. К тому же стоило ей закрыть глаза, и её вновь и вновь преследовала полная иронии улыбка графа Бахметьева. «Боже, какое бесстыдство!» — вздыхала, ворочаясь, Вера. Она никак не могла решить для себя стоит ли ей рассказать об увиденном князю, или же надобно хранить молчание. К тому же вряд ли князь поверит гувернантке, которая провела в его доме всего один день, ежели княгиня станет утверждать обратное. Может случиться так, что она и вовсе потеряет своё место, и ей придётся вернуться в Никольск. Тогда она подведёт и огорчит Тоцкого. Ведь он так заботился о том, чтобы устроить её на хорошее место.
«Как бы то ни было — это не моё дело», — решила для себя Вера. Пусть это все остаётся на совести графа и княгини, а её дело маленькое — воспитывать княжну Анну. Однако же теперь становилась понятной причина, по которой маленькая княжна так невзлюбила графа Бахметьева.
Решив для себя, что ни за что не станет вмешиваться в дела семейства Уваровых, Вера закрыла глаза и вытянулась на кровати, но сон по-прежнему не шёл. Небольшие часы на бюро отзвонили полночь. Девушка подумала о том, что стоит прибегнуть к давно испытанному ей средству против бессонницы. Раньше, когда ей подолгу не удавалось заснуть, Вера читала, стараясь выбрать самую скучнейшую книгу.
Поднявшись с постели, девушка накинула на плечи халат и, затянув потуже пояс, тихонечко покинула свою комнату, захватив с собою лампу с туалетного столика. Она хорошо запомнила, где находится библиотека, и потому довольно быстро дошла до нужного места, по пути никого не встретив. Рассудив, что вряд ли хозяева будут к ней в претензии, коли она возьмёт что-нибудь почитать, Вера шагнула в комнату. Поставив лампу на стол, она прошлась вдоль полок. Света было маловато, чтобы разглядеть, как следует корешки книг, а лампа была довольно тяжёлой, чтобы долго держать её в одной руке, и потому Вера вытащила наугад первую попавшуюся.
Сунув книгу под мышку, девушка вновь подхватила лампу и отправилась в обратный путь.
— Mademoiselle, и часто вы совершаете ночные прогулки по чужому дому? — услышала она, проходя по галерее над бальным залом.
От неожиданности Вера выронила книгу и застыла на месте. Одно из французских окон галереи, ведущее на длинный балкон было открыто. Вера всмотрелась в мужской силуэт, виднеющийся в проёме, но ей ничего не удалось разглядеть. Впрочем, она по голосу определила, кто находится перед ней. В темноте чиркнула спичка на мгновение, осветив профиль Бахметьева, и зажегся красный огонёк сигареты. Потянуло табачным дымом. Оттолкнувшись плечом от косяка, Георгий Алексеевич шагнул к ней, наклонился и поднял том, что она уронила.
— Весьма занимательное чтение на ночь, — ухмыльнулся граф, листая книгу.
Вера осмелилась заглянуть в книгу и остолбенела от того, сколь неприличными были иллюстрации в выбранном ей фолианте.
— Я, пожалуй, верну её на место, — чуть слышно отозвалась она. — Мне и в голову не приходило, что книги подобного содержания могут быть в библиотеке.
— Вы что же даже не удосужились взглянуть? — удивлённо протянул Бахметьев.
Девушка кивнула головой:
— Право, я выбрала первую попавшуюся.
— Удачный выбор, — усмехнулся граф, смерив её пристальным взглядом с головы до ног. — Не желаете, чтобы я вам её почитал?
Веру обдало жаркой волной, едва до неё дошёл смысл его предложения.
— Нет, благодарю, — отступила она. — Боюсь, мне расхотелось читать. Пожалуй, я лучше пойду к себе. Книгу можете оставить, раз она вам так понравилась, — поспешно добавила она, собираясь как можно скорее оставить Бахметьева.
— Ну, куда же вы, Верочка? — вкрадчиво шепнул граф, поймав её за руку. — Право, могли бы скрасить друг другу одиночество.
— Сдаётся, вы здесь не очень-то одиноки, ваше сиятельство, — силясь вырвать у него своё запястье, зло отозвалась Вера.
— Стало быть, мне не показалось, — вздохнул Бахметьев. — Вы видели…
— Ничего я не видела, — поспешила заверить его Вера.
— Лжёте, — прошептал Бахметьев, вглядываясь в её лицо.
— Довольно. Отпустите меня или я закричу, — прошептала Вера, не оставляя попыток освободиться.
— Кричите, — вздёрнул бровь Бахметьев. — Ручаюсь, уже завтра утром вы упакуете свой багаж и отправитесь туда, откуда приехали.