Линн Дорн - Я вижу тебя

— Мой возраст тут при чем? — он спустил к лодыжкам штаны вместе с трусами. Пах был намного светлее остальной кожи, но эрекция налилась кровью, отчего сильно потемнела, резко выделяясь на контрасте. От этого вида Олдридж почувствовал голод.

— Ты можешь передумать.

«Так бывает всегда».

— Перестань говорить за меня, — резко ответил Мигель. Голый Мигель, стоявший перед мужчиной на коленях.

Сердце Олдриджа тревожно забилось в груди.

— Ты же говорил, что больше этого не хочешь, — он обвел рукой коленопреклоненную позу Мигеля.

— Хочешь, чтобы я прекратил?

— Нет, — во рту Олдриджа было так же сухо, как и в пустыне Мохаве. Ему просто необходимо чем-то утолить жажду.

Мигель сжал бедра Олдриджа.

— Отлично. Не мешай мне любить тебя. Пора уже кому-то это сделать.

— Что? — вышло больше похожим на писк.

Мигель не ответил. Он увлеченно расстегивал брюки Олдриджа, забирался к нему в трусы и доставал член. Мигель втянул ствол в рот, и мужчина чуть тут же не кончил. Ладони парня шарили по всей поверхности бедер мужчины, сминая и лаская кожу под пальцами. Мигель зарычал, и у Олдриджа закружилась голова от ощущений, но в самом лучшем смысле.

Он бы не упал... не смог бы. Мигель его держал. Как и обещал. И пускай Олдриджа уже несколько раз предавали, сейчас все было по-другому. По-настоящему.

К большому разочарованию Олдриджа, парень отстранился и встал. Мужчина слегка запаниковал, когда его потянули в сторону кровати, но Мигель его успокоил:

— Все хорошо. Я тебя держу. Всегда. Обещаю.

— Я не... не... — мужчина не знал, как объяснить, что не готов ложиться под Мигеля... что, скорее всего, никогда не сможет. Это нарушило бы их договоренность, и поэтому он так ни разу об этом ничего не сказал.

— Все хорошо, papi. Я от тебя этого не прошу. Не сегодня. Возможно, никогда не попрошу. Но я же могу побыть сверху? За две недели я очень много об этом думал. Ты подо мной, и твое тело внутри меня. Пожалуйста?

Олдридж забрался на кровать и устроился на спине.

— Э-э, хорошо. Конечно. Конечно, можно, — он приласкал себя, наблюдая за Мигелем. — В тумбочке лежат презервативы.

— А что если я скажу, что хочу ощущать твое семя внутри? Что если я скажу, что хочу избавиться от лишних барьеров? — Мигель бросил презерватив на постель. — Я хочу твою сперму у себя во рту, в заднице и размазанной по всему телу, — парень оседлал талию Олдриджа и обхватил оба их члена, начиная медленно их ласкать.

Профессор хотел было ответить, но это было слишком сложно. Он задыхался, какие там слова.

— Мне нужно... медицинское... подтверждение... От обоих. Чтобы... наверняка. Без... исключений. Понимаешь?

— Все, что захочешь, papi. Я сделаю все, — Мигель натянул презерватив на член Олдриджа и добавил на руку смазки. Он сам себя растянул, а потом смазал мужчину по всей длине. — Только бы ты был рядом, — он опустился на ствол Олдриджа: фантастические ощущения. Восхитительные. Невероятные. Такие, каких Олдридж не заслуживал.

А потом Мигель начал двигаться и все стало еще лучше. 

Воскресенье, 5 января

Постель Олдриджа.

Эванстон, штат Иллинойс.

Олдридж заполняет собой пустоту внутри тела Мигеля и, по его мнению, это лучшее возвращение домой. Почему это казалось таким приятным — таким правильным — настоящая мистика. Как будто близость Олдриджа пробуждала в Мигеле совершенно другого человека, и желания, о существовании которых раньше он и не подозревал.

Например, желание быть снизу. До встречи с Олдриджем, Мигель воспринимал оральный секс с мужчиной, как нечто среднее между терпимым и удивительным актом, в зависимости от партнера, настроения и уровня возбуждения. Анальный же секс в лучшем случае был нормальным, а в худшем — болезненным. Несмотря на некоторые эксперименты, Мигель видел себя только натуралом, и иного будущего, где встречается с милой девушкой, женится на ней и однажды заводит детей, себе не представлял.

А теперь все изменилось.

Мигель жаждал внутри себя член, но исключительно Олдриджа. Ему были просто необходимы короткие светлые волосы, настороженные серые глаза и золотистая щетина. Он мечтал о плоской, гладкой груди, мускулистых слегка волосатых ногах и бабочках. Он не хотел спокойной жизни с милой девушкой с классной грудью и убийственной попкой.

Он хотел Олдриджа, своего преподавателя, а не какую-то воображаемую милую девушку. Олдридж даже на милого мальчика не смахивал. Он был колючим, замкнутым и сложным.

Как любит говорить abuela — мама его мамы — «сердцу не прикажешь». Мигель не понимал, откуда возникло такое сильное желание заботиться об Олдридже, но останавливаться не хотел. И даже не думал, что сможет.

Кто-то должен был любить этого мужчину, отвергавшего прикосновения, близость и общество других людей. Олдридж хотел любви с такой силой, которую Мигель чувствовал, но не видел — очень похоже на то, как астрономы обнаруживали черные дыры. Это бездна пугала и одновременно притягивала Мигеля.

«Позволь мне тебе помочь».

«Позволь мне тебя любить».

Сердце Мигеля билось в груди резкими всплесками боли, и при этом он получал несравнимое удовольствие на члене Олдриджа.

«Господи, помоги мне, я уже его люблю».

— Мне нужно больше, — проговорил Мигель, потому что иначе мог сказать кое-что другое.

Олдридж распахнул глаза.

— Что?

Его голос ласкал кожу Мигеля.

— Больше тебя. Больше всего. Просто больше, — Мигель слез с члена Олдриджа и лег рядом.

— Я что-то не то сделал? — Олдридж смотрел пораженно.

— Боже, детка, нет, — более опасные слова так и стремились сорваться с языка, но сейчас не самое удачное время. — Я хочу тебя поцеловать. Можно? Пожалуйста? Мне нужно...

Олдридж накинулся на его губы. Столкнулся с его зубами.

— Ауч. Прости, — пробормотал отстранившийся Олдридж.

Мигель схватил его за руку и замер. «Черт. Это перебор?» Он оторвал от мужчины свои пальцы, но Олдридж ему помешал и вместо этого двинулся сам.

— Может, еще раз попробуем? — спросил профессор.

Олдридж снова поцеловал Мигеля, на этот раз было много и мало одновременно. Дыхание смешивалось, губы сладко прижимались. Именно этого и хотел Мигель, растягивая каждый поцелуй, и мечтал, чтобы это длилось бесконечно. Они целовались, пока одних поцелуев стало недостаточно.

— Ты мне нужен внутри, — прошептал Мигель.

— Я уже был в тебе, на случай если ты не заметил.

— Поверь, — сказал Мигель. — Я заметил. И хочу еще раз.

Олдридж тихо рассмеялся. Всего лишь легкий намек на звук и рокот в груди мужчины. Мигель, желая это ощутить, положил ладонь на грудь Олдриджа. Такое чувство, что он погладил льва. «Олдридж всегда будет немного диким», — подумал Мигель. Возможность быть укушенным, растерзанным или даже его побега, никуда не денется. Прикосновения к Олдриджу всегда будут сопровождаться риском, но оно того стоит.

— Тогда, может, еще и рубашку снимешь, — предложил Мигель. Штаны и белье мужчины давно валялись кучей на полу, а рубашку снять он забыл. Мигель уже ее расстегивал, оставляя поцелуи на каждом открывавшемся участке кожи.

— Раньше ни у кого особого желания раздеть меня не возникало, — заметил Олдридж, позволяя стянуть с плеч рубашку.

— Эй, papi, не одному тебе нравится смотреть.

Олдридж вспыхнул.

— Я не...

— Блин. Да мы встретились благодаря твоему пристрастию. Ну и мне иногда тоже нравится смотреть. А если я вижу тебя, значит, и ты можешь видеть меня. Согласен?

Олдридж раздраженно закатил свои красивые серые глаза.

— Дурацкий вопрос, — док чмокнул Мигеля в нос. — Глупый мальчик.

— Возьми меня, — потребовал Мигель, больше не желая испытывать судьбу и называть то, чем они занимались, любовью — пусть именно так и было. — На спине. Лицом к лицу. Я хочу видеть твои глаза. Хочу, чтобы ты меня целовал. Пожалуйста, papi?