Линн Дорн - Я вижу тебя

— Нет. — Олдридж этого не хочет. Ни сейчас, никогда вообще.

Сначала на это смотрит Тим, а потом Мигель.

— Ладно. Значит я отымею его, твоего нового красивого мальчика. Он, по крайней мере, хочет настоящего мужчину. Похожего на него самого, но больше, сильнее и грубее. Что ты можешь ему дать? Ничего. Он достоин большего. А ты заслуживаешь стоять на коленях, как похотливая сучка. Я знаю, как тебе это нравится. А сейчас, соси. Мой. Член.

***

Среда, 15 января.

Постель Олдриджа.

Эванстон, штат Иллинойс.

Олдридж, вздрогнув, проснулся. Обрывки сна никак не отпускали. Он зашарил руками, желая убедиться, что Мигель все еще с ним. Ладонь Олдриджа коснулась гладкой мускулистой груди. Мигель. Олдридж облегченно вздохнул.

— Тебе плохо? — прошептал Мигель.

— Да, — прошептал в ответ Олдридж.

— Что мне сделать? — Мигель погладил пальцы Олдриджа.

— Ты уже все сделал.

— Люблю тебя, papi.

— Я тоже тебя люблю.

Олдридж повернулся на бок и, как обычно, свернулся калачиком. Мигель его не касался, но тем не менее Олдридж никогда еще так не ощущал заботу и беспокойство, исходившие от другого мужчины. Профессор заснул снова, и больше этой ночью Уэсли в его сны не вторгался. 

Среда, 15 января.

Постель Олдриджа.

Эванстон, штат Иллинойс.

Мигель проснулся в довольно непривычном положении: Олдридж использовал его грудь в качестве подушки.

— Доброе утро, — хриплым ото сна голосом проговорил Мигель. Он едва ощутимо погладил растрепанные волосы Олдриджа. Парень, наверное, целую вечность был одержим волосами профессора. Но прикоснувшись к ним, зная, что ему позволено это делать, Мигель ощутил подступивший комок к горлу. Они были мягче и шелковистее, чем парень себе представлял, и ему хотелось зарыться в них пальцами, а потом и лицом.

Олдридж приподнялся на локте и посмотрел на Мигеля.

— Я думал всю ночь. Ну или большую ее часть.

— Прозвучало очень зловеще.

Олдридж хмыкнул.

— Я, хоть ты тресни, не могу понять, за что ты меня любишь.

Мигель не хотел начинать этот разговор, пока не выпет кофе.

— Мать твою, papi. Швырять мне в лицо подобную фигню, не успел я открыл глаза — очень хреново. Хотя бы беконом накорми для начала.

Лицо Олдриджа вытянулось от разочарования.

— Хорошо.

Мигель вздохнул. Видимо, им придется поговорить об этом сейчас, не смотря на трагическую нехватку кофеина в организме.

— Я люблю тебя, потому что люблю. А ты за что меня любишь? — ответно поинтересовался парень.

— Потому что ты идеален. — Олдридж, фыркнув, плюхнулся на кровать и перевернулся на спину.

Мигель возвел глаза к потолку.

— Док, да ты сумасшедший!

Молчание Олдриджа было осязаемым.

— Ладно-ладно. Я люблю с тобой разговаривать, люблю то, какой ты умный и что никогда не разговаривал со мной свысока. Люблю быть с тобой рядом. Люблю, как мило падают волосы тебе на глаза, особенно по утрам. Я люблю тебя за то, что ты отсосал мне во вторую нашу встречу. Я люблю, что ты настоящий извращенец, но знаю об этом только я. Я люблю, что ты купил мне грейпфруты и Lucky Charms, и теперь я смогу нормально завтракать. Я люблю, что ты можешь творить с моим телом такое, о чем я раньше даже не подозревал. Я могу продолжить, если настаиваешь.

Олдридж по-прежнему молчал.

— Или нет, — Мигель сел, чтобы видеть лицо Олдриджа. Его профессор лежал с пораженным лицом. — Что?

— Ничего, — ответил Олдридж, подозрительно задрожавшим голосом.

— Ты что плачешь? — спросил Мигель. Глупый вопрос, конечно, очевидно, что этот великовозрастный болван плакал и, несомненно, из-за слов Мигеля.

— Нет, — соврал Олдридж. — У меня аллергия.

— Э-эм. От этого не плачут, papi.

Олдридж прорычал в ответ что-то невразумительное.

— Почему ты, блин, заревел? — Мигель чувствовал себя беспомощным. Он ненавидел, когда плакали женщины, и как оказалось, ему ничуть не нравилось, когда плакал Олдридж.

— Что я буду без тебя делать? — мужчина сел, обхватил руками согнутые ноги и уткнулся в колени щекой. И начал икать. — Что я буду д-делать, если ты меня о-оставишь?

Мигель осторожно провел ладонью по ноге профессора.

— Олдридж, я тебя не оставлю. И не хочу, чтобы ты от меня уходил. Хорошо? Я понимаю, что в прошлом у тебя был дерьмовый опыт и трахаться с недавно сменившим ориентацию парнем не самое умное решение, но я клянусь, что буду носить тебя на руках. Клянусь. Я люблю тебя. Честно. — Он смахнул слезу с щеки Олдриджа. — Пожалуйста, перестань плакать. Ну, правда. Я больше этого не вынесу.

— Я постараюсь. — Олдридж шмыгнул совершенно не сексуально, но почему-то для Мигеля это показалось чертовски милым. — Я люблю тебя, — продолжил неуверенно и запинаясь Олдридж, — потому что ты относишься ко мне, словно я что-то значу и потому что ты видишь меня. По-настоящему видишь, как никто другой прежде. Я люблю тебя, потому что рядом с тобой мне хорошо. Но временами, а постоянно. Даже, когда мы спорим, ты никогда не заставляешь меня чувствовать себя ужасно. Я люблю тебя, потому что ты позволяешь смотреть на себя столько, сколько мне хочется, и, кажется, это тебя не беспокоит. Я люблю тебя, потому что ты лучший любовник за всю мою жизнь, и несмотря на то, что список небольшой, можно не подвергать это сомнению. Я люблю тебя, потому что... — Олдридж пожал плечами. — Потому что просто люблю.

— Мы отвратительны, — проговорил Мигель. — Ты ведь понимаешь?

— Возможно, чуть-чуть, — согласился Олдридж.

— Приготовь для меня кофе и бекон и я буду любить тебя всю жизнь, даже когда ты такой противный и требуешь от меня обсуждения чувств и прочей херни с утра пораньше.

— У меня нет бекона, — признался Олдридж.

— Так, все, отменяем свадьбу.

Олдридж покрылся очаровательным румянцем.

— Но есть же грейпфруты и Lucky Charms.

— И кофе?

— И кофе, — подтвердил Олдридж.

— Круто. Можешь жить дальше.

— Я люблю тебя. — Олдридж улыбнулся, в его глазах практически плясали маленькие мультяшные сердечки. Это намного лучше слез.

— Я знаю, — с улыбкой произнес Мигель. Он склонился и поцеловал своего парня. — Ну так что, приготовишь мне кофе?

*** 

Среда, 15 января.

Квартира Мигеля.

Эванстон, штат Иллинойс.

После занятий Мигель вернулся к себе в квартиру. Он хотел переодеться и прихватить на завтра чистую одежду, потому что ни капли не сомневался, что сегодня снова будет ночевать у своего парня. Отложив одежду в сторону, Мигель сел за эссе, дожидаясь возвращения Олдриджа домой.

Стук в дверь отвлек его от сосредоточенной работы.

— Что? — крикнул он, предположив, что это, скорее всего, Луна или Дев, или оба сразу. — Я занят.

— Слишком занят для собственного брата?

— И сестры?

Мигель рванул к двери. На пороге его встретили улыбающиеся Джулия и Жозе.

— Как, мать твою, вам удалось попасть в здание, — спросил Мигель.

— Нас впустила какая-то chica. Сказала, что я похож на мини-Мигеля. — Жозе скорчил рожу и запрыгнул на кухонный островок.

— А мне сказала, что я красавица, — добавила Джулия. И плюхнулась на диван.

— Она занята, — сказал Мигель. — Парнем.

Джулия ухмыльнулась.

— Да. И его мы тоже видели. Очень милый.

— Господи, Джулия, даже не думай о каком-нибудь безумном тройничке с моими соседями.

— Я не любительница целоваться с chicas. По этой части у нас Лонни.

— Мы можем это не обсуждать? — спросил Жозе. — Гадость какая-то. Фу. Не желаю думать о ком-то из вас и сексе одновременно.