Элен Вольф - Я выхожу замуж (СИ)

Кристина любила своих детей, искренне переживала за них, хотела делить с ними все радости и невзгоды, но они уже взрослые и сами выбирают свой путь. А у нее всегда был свой.

Она провела кончиком пальца по лицу Брэда и грустно улыбнулась сквозь слезы.

— Сколько можно, Кристина? — передразнила она тихо, подражая его интонации. — Когда ты прекратишь себя жалеть, Кристина?

Тихо фыркнув и высморкавшись в салфетку, женщина убрала фотографию в сторону и продолжила смотреть остальные.

Дэвид на выпускном балу — едва заметная насмешливая улыбка и открытый взгляд. Мечта всех девочек школы. Были ли у него другие планы на жизнь, кроме управления бизнесом отца? Наверняка да. Но все сложилось так, как сложилось, и Кристина была рада, что ее сын счастлив. Что не повторил путь отца и нашел женщину, любящую его по-настоящему.

Миа и Дэвид в Диснейленде. В тот день они увидела Дэнни с женой и детьми, и Кристина даже подумать не могла, что две девочки, похожие тогда, как две капли воды, станут частью ее семьи.

Она быстро разобрала снимки и нашла тот, что подарила ей Лиззи, — она и Дэнни. Тот самый лучший снимок. Их первое совместное фото. Улыбающийся Дэнни с зубочисткой во рту, сидящий на мотоцикле, и она, обнимающая его сзади — смеющаяся, с развевающимися волосами. Эта фотография не вызвала слез, наоборот, при виде счастливого момента Кристина улыбнулась. Сколько воды утекло с тех пор, разве они догадывались тогда, как поступит с ними судьба, и как все обернется в итоге? И вот теперь его нет, а у нее новая жизнь. И новая полноценная семья.

Зазвонил телефон, и Кристина отвлеклась.

— Бонжур, мадам, — с наигранным акцентом произнесла Сэм. — Как поживает Люк младший?

— Привет, Сэми, — она искренне обрадовалась, услышав голос Саманты. — Каждый день дерется со мной изнутри и просится наружу. Но осталось потерпеть не так уж много. Как ты?

— Звоню сказать, что не скоро прилечу, потому что уезжаю, — ответила девушка и тут же с легким раздражением добавила: — Я не исчезаю навсегда, не обрываю связи, а только и делаю, что предупреждаю всех и каждого, чтобы не думали, что сумасбродка Сэм опять сбежала.

— Но… Куда ты уезжаешь? — растерялась Кристина. — И почему?

В трубке послышался тихий вздох.

— Меня ждет Вегас! — радость в ее голосе казалась слегка преувеличенной. — Всегда мечтала там пожить.

— А как же Томми?

— Он не любит меня, Крис, — спокойно ответила Сэм. — Нам пора начинать жить по отдельности.

Кристина тяжело вздохнула. Иногда это случается — кто-то один перестает любить, или никогда и не любил. И Саманта права — лучше начинать жить по отдельности, пока не испортили друг другу будущее…

***

Миа стояла у машины, наблюдая, как водитель грузит ее вещи в багажник, и молчала.

— Ты все еще не хочешь, чтобы я провожал тебя в аэропорту? — тихо спросил Франсуа, протянул руку, но так и не решился прикоснуться к ней.

В последнее время она не любила, когда до нее дотрагивались. Ее тошнило от объятий, похлопываний по плечу, поглаживаний по спине, рукопожатий и прочих утешительных жестов. Миа понимала, что таким образом ей пытаются выразить сочувствие и поддержать, но для нее это выглядело так, словно люди, осознано или неосознанно, хотят потрогать несчастье. Узнать, каково горе на ощупь. Прикоснуться к беде.

— Нет, не стоит этого делать, — она послала ему извиняющуюся улыбку и вдруг едва не расплакалась, вовремя отвернувшись и закусив нижнюю губу, чтобы сдержать всхлип.

Все это время он был опорой для Майки, и делал все, чтобы тот не провалился в бездну отчаянья. Майки, потерявшему единственного брата, было гораздо больнее, и внутри него словно погас свет на какое-то время. Его больше некому было утешать, кроме них двоих, но сама Миа была не в состоянии дать новому другу поддержку.

Ей все еще снились по ночам мозги Рэйчел и застывшее лицо Джейсона, которое она увидела, придя в себя на его пороге. Миа тогда не сразу смогла ответить на вопросы полицейских, потому что ее трясло и выворачивало наизанку перед дверью, когда они прибыли. Снова и снова. Она старалась не смотреть в сторону содержимого черепной коробки Рэйчел, но даже вид собственных рук и одежды, перепачканных в крови Джейсона, вызывал очередные спазмы в желудке.

И вот теперь после стольких потрясений она, наконец, возвращается домой. А Франсуа остается. Разве не иронично?

Водитель, захлопнув багажник, сел за руль, и Миа все-таки потянулась к другу, чтобы обнять его на прощание. Уткнувшись лицом в его плечо, она судорожно вздохнула и замерла.

— Мы скоро увидимся, chérie, — он поцеловал ее в макушку и крепче прижал к себе. — Я прилечу на Рождество.

Она отодвинулась от него и молча села в машину. Автомобиль тронулся с места, и затерялся в общем потоке, приближая ее к аэропорту, но Миа не замечала проносящийся мимо пейзаж, погрузившись в свои мысли. Как скоро она научится засыпать без плохих воспоминаний и видеть сны без крови и смерти? Как скоро она снова начнет смеяться и радоваться жизни? Кто знает… Может быть, когда-нибудь…

Несколько месяцев спустя…

Он остановился у закрытого бара, выглядящего гораздо скромнее тысяч других в Вегасе, и после минутного размышления дернул за ручку двери. Когда та, как и предполагалось, не открылась, внутри него начало рождаться ощущение безысходности.

Сначала он побывал по ее месту проживания, но квартирная хозяйка сказала, что девушка допоздна работает в каком-то баре и приходит лишь под утро, а потом добавила: «Очнись, чувак, это же Вегас». Адрес бара был у него в кармане, но вот закрытая дверь оказалась неприятным сюрпризом. Том отчетливо видел полоску тусклого света, просачивающегося сквозь тонкую щель внизу, и слышал какие-то звуки, доносящиеся изнутри. Может, здесь нужен особый пароль для входа? Он поднял руку, сделал глубокий вдох и громко постучал.

Через минуту послышался скрип засова, дверь приоткрылась, и в проеме появился мужчина, на вид мексиканец. Выглядел он внушительно — огромный и лысый, с тяжелым взглядом из под низких густых бровей. По массивной шее змеились татуировки и исчезали под засаленной белой майкой, обтягивающей мощную грудь и объемный живот.

— Мы закрыты, — невозмутимо произнес незнакомец и начал закрывать тяжелую дверь.

Не раздумывая ни секунды, Грей ухватился за ручку и надавил, удерживая дверь на месте.

Бесстрастные темные глаза мужчины сузились, и Том понял, что сейчас его вышвырнут.

— Мне нужна Сэм, — сказал он быстро.

— Гринго, ты оглох? Бар закрыт.

Изнутри доносился отчетливый стук бильярдных шаров и чей-то смех.

— Я не сказал, что мне нужно в бар, я сказал, что мне нужна Сэм. — Грей приподнял левую бровь и одарил незнакомца холодным взглядом, упорно продолжая держать дверь.

В нем пробудилось ощущение, что она там, совсем рядом. Боже, пусть так и будет.

— Эй, Мик, кто там? — раздался мужской голос.

— Какой-то хрен, — равнодушно ответил Мик, даже не оборачиваясь.

— Томас Грей, — так же равнодушно произнес Том.

— Он требует Сэм, вы, ребята, не в курсе, кто это? — продолжал парень в дверях, все так же не отводя взгляд от Тома.

— Впусти его.

Дверь тут же распахнулась, Мик посторонился, слегка пожав плечами, и Грей шагнул внутрь, словно в ловушку.

Просторное прокуренное помещение было наполовину пустым, только за двумя сдвинутыми столиками у стены сидели шестеро мужчин, которые все как один повернулись в его сторону, щурясь от сизого дыма. Их взгляды прошлись по нему сверху вниз — от равнодушно-добродушных до угрожающе-оценивающих. Внутри было жарко, несмотря на кондиционер над массивной барной стойкой напротив и два больших вентилятора под потолком. Возле двух засаленных бильярдных столов, занимающих треть помещения, стояли еще трое парней, с киями в руках, и девушка с подносом, на котором громоздились рюмки и бутылки. Двое играли, третий, видимо, ждал Мика, чтобы продолжить. Девушка, скорее всего, была официанткой. Этот бар явно не предназначался для туристов, понял Грей, оценив обстановку, но Сэм здесь не было.

Гнетущую тишину нарушил бармен — высокий длинноволосый брюнет с густой бородкой. Он вышел из-за стойки, накинув белое полотенце на мускулистое загорелое плечо, и подошел к Тому, вытирая ладони об черную футболку.

— Как жизнь, мужик? Я Чак.