Элен Вольф - Я выхожу замуж (СИ)

Она положила руку на низ живота и закрыла глаза. Но ничего не почувствовала. «Бесчувственная идиотка, — констатировал внутренний голос, — внутри тебя ребенок, ты должна его почувствовать».

— Потому что этот ребенок от Билли, — прошептала Миа. — Поэтому я ничего не чувствую. Я не хочу этого ребенка.

Она отдернула руку и сжала в кулак, вонзая ногти в ладонь. Это просто глупость какая-то! Малыш ведь не виноват, что его мать глупая корова, а отец… Пошел к черту этот отец!

От резкого разворота закружилась голова. Перед глазами поплыли цветные круги. Нужно было поужинать вчера, а еще позавтракать и пообедать сегодня. Миа схватилась за спинку стула, чтобы не упасть и начала медленно дышать, считая каждый вдох. На пятом в дверь постучали.

— Войдите.

— Как ты, детка? — ласково спросила Кристина, проходя в комнату.

— Нормально, если ты про ужин, то я не…

— Нет, но об этом мы поговорим чуть позже. У меня есть для тебя сюрприз, который наверняка разбудит твой аппетит.

— И? — Миа вопросительно изогнула бровь.

— Ты должна спуститься со мной.

— Это так важно, мам?

— Да. Очень.

— Ладно.

Кристина загадочно улыбнулась и взяла ее за руку. Они быстро миновали коридор и спустились в гостиную, бесшумно ступая по ковровому покрытию.

Огромная комната в современном стиле была светлой и просторной, с минимумом мебели и предметов декора. Белые кожаные диваны и кресла, белые пушистые ковры на полу, белые стены, белое матовое стекло. Всевозможные оттенки белого контрастировали с темными деревянными панелями, книжными полками из полированного бука и другими яркими акцентами вроде пестрых диванных подушек или живых цветов в керамических вазах, создавая при этом удивительно приятную атмосферу уюта и тепла. Роскошная зеленая ель, увешанная серебристыми гирляндами и белыми хрустальными шарами, смотрелась здесь как нельзя кстати, гармонично вписываясь в интерьер и создавая ощущение праздника. Но в тот момент Миа не обратила внимания ни на что, потому что посреди всего этого великолепия увидела Франсуа. Он стоял у камина спиной к ней и держал бокал с темной жидкостью, задумчиво глядя на огонь, но Миа узнала бы его, даже будь он за милю от нее. Сердце затрепетало в груди, когда друг обернулся.

— Привет, Chérie. — Его улыбка согрела ее, возвращая к жизни. — Я скучал по тебе.

— О, дорогой, — Миа с разбегу влетела в его объятия и разрыдалась.

***

— Как все прошло? — Лиззи выключила свет и прильнула к мужу. — Он от нее отстанет?

— Конечно, отстанет, — Дэвид рассмеялся. — Мы с Томми его так прижали, что он чуть в штаны не наделал.

— Хорошо, что вы не взяли с собой Люка.

— С нами был кое-кто пострашнее. Видела бы ты его глаза, когда Сэм сказала, что оторвет ему яйца.

— Сэм? Сэм была с вами?

— Ох, забыл сказать. Да. Она поехала с нами. Мы помирились.

— Ты помирился с моей сестрой и говоришь об этом только сейчас? — Она ущипнула его за бок.

— Ай! — Дэвид подпрыгнул. — Прости, детка, я не подумал. Кстати, они с Греем приедут к нам завтра.

— Естественно они приедут, — фыркнула Лиззи. — Я на это и рассчитывала. Как же здорово, что все в сборе. Миа сегодня просто светилась, увидев Франсуа. Он сделал замечательный сюрприз.

Муж погладил ее по голове и задумался.

— Как думаешь, она все еще любит его? — спросил он после долгой паузы.

— Кого?

— Лиз, не делай из меня дурака, ладно? Я же вижу, как она на него смотрит. Между ними определенно что-то произошло, поэтому она сбежала из Парижа.

Лиззи закусила губу и мысленно рассказала Дэвиду, что произошло между Франсуа и его сестрой. Нет, так дело не пойдет. Она обязана хранить тайну. Дэвид хоть и прекрасный муж, и любящий брат, но кто знает, что взбредет ему в голову, если он услышит правду. Одно дело — набить морду Билли Миллеру, но Франсуа ведь совсем другое. Тем более, Миа сама этого хотела. О чем она только думала, уговаривая гея заняться с ней сексом? Неужели надеялась разбудить в нем чувства? Он любит ее — это неоспоримый факт. Но никогда не будет воспринимать как сексуальный объект.

— Я не хочу лезть в их отношения, — в конце концов сказала Лиззи. — И тебе не советую. Не нужно ее опекать, она уже взрослая, и сама разберется.

— Я очень на это надеюсь.

Она положила голову ему на плечо и уже почти заснула, пожелав спокойной ночи, когда Дэвид неожиданно прошептал:

— Доктор Уилсон сказал, что мы можем прекратить сеансы.

— Это отличная новость. — Лиззи подняла голову и вгляделась в его лицо в темноте. — Ты уверен, что все в порядке?

— Да. Думаю, да. На самом деле он сказал, что мы могли бы закончить и раньше, — он пожал плечами. — Просто ты была беременна, потом роды, а, по словам Уилсона, это большой стресс для обоих супругов…

— В общем, он боялся, что ты сорвешься, — подвела итог Лиззи.

— Да. Но, как видишь, я справился. — Дэвид поцеловал ее в макушку. — Я в порядке, честно.

«Слава Богу», — подумала она. Несмотря на силу их чувств и крепость брака, она все еще боялась, что Дэвид может сорваться. Мысли, что он может оказаться в постели с другой женщиной, причиняли боль, и его гиперсексуальность отнюдь не являлась достаточным оправданием для прощения. Один раз Лиззи простила его, и не была уверена, что способна сделать это еще раз. Но она давно уяснила, что доверие — главная составляющая отношений, поэтому постаралась успокоиться. Раз он говорит, что все в порядке, значит, так оно и есть.

— Спокойной ночи, любимый, — прошептала она.

— Спокойной ночи, милая.

Лиззи прижалась к нему всем телом и погрузилась в сон.

Sometimes

I feel like I want to leave

Behind all these memories

And walk through that door

Outside…

(Dead Can Dance — «Opium») [1]

Часы показывали половину третьего, когда Дэвид открыл глаза. Лиззи тихо посапывала в подушку, откатившись на самый край кровати. Возможно, он проснулся как раз из-за того, что лишился ее привычного тепла рядом с собой. Дэвид не захотел тревожить жену и снова закрыл глаза, но сон почему-то не шел. Так уже бывало с ним раньше, в те дни, когда он просыпался с диким желанием затрахать кого-нибудь до изнеможения. Он встал, наспех натянул джинсы на голое тело и пошел проверить Мэри Энн.

В детской все было тихо. Дочь в кроватке спала на боку, подложив под пухлую щечку маленький кулачок. Рядом на столике стояла радио-няня. На потолке кружились звездочки, проецируемые детским ночником. Беспокоиться было не о чем. Он полюбовался крохотным розовым ротиком, длинными золотистыми ресницами и пушком темных волос, поправил розовое одеяло и тихо вышел из комнаты.

Постояв немного в коридоре, Дэвид решил спуститься в библиотеку и посидеть у камина с бокалом виски. На душе было легко и спокойно. Он чувствовал себя прекрасно, оказавшись в полнейшем одиночестве. До нового года оставалось два дня, а значит, минимум через три дня его дом покинут родные и друзья, занявшие четыре гостевых спальни. «Скорей бы», — подумал Дэвид и усмехнулся в темноте, стараясь не шуметь в поисках алкоголя. Не то чтобы он не рад их присутствию, но годы, проведенные в одиночестве, давали о себе знать. Он устал от такого количества народу вокруг себя. Жена и дочь — это все, что было ему нужно в будущем. Сейчас же хотелось полного уединения. Бутылка виски и тепло камина. Возможно, он даже выкурит сигару.

С этими мыслями Дэвид приоткрыл дверь библиотеки и на секунду оторопел, увидев в полумраке маленькую женскую фигуру у камина. Сначала он подумал, что это Миа, но потом до него дошло, что это Сэм. Она сидела на ковре, обняв колени, и смотрела на огонь. Его приближение осталось незамеченным, потому что Сэм была полностью погружена в свои мысли. В малюсеньких серых шортах, короткой футболке и больших теплых носках, чуть присборенных на щиколотках, она напоминала беззащитного ребенка.

Дэвид вспомнил, какой Сэм была пару дней назад, когда уселась в его машину вслед за Томми.

— Я еду с вами, — бросила она, плюхнувшись на заднее сидение.

— Нет, ты не едешь, — Дэвид обернулся и пристально посмотрел ей в глаза.

Сэм выдерживала его взгляд примерно с минуту. Томми молчал, глядя перед собой.