Вдруг осознав, что рядом не будет такой наставницы, Эме едва не расплакалась снова.
Михришах Султан лично проверила, как вымыта и во что одета девушка, подобрала украшения, чтобы оттеняли синеву глаз, потуже затянула пояс на и без того тонкой талии, поправила локоны…
– Ну, пойдем. Ты помнишь, что должна внушить Повелителю?
– Да, конечно.
– Повтори, я хочу знать, что ты все сделаешь правильно.
– Что шехзаде Селим самый достойный наследник престола, что другого такого нет и не будет.
– Хорошо, только делай все осторожно, Повелитель умен и прозорлив, не перестарайся.
Султанша не позволила долго прощаться с теми, с кем Эме успела подружиться, разве что с Далал. Та повторила:
– Я буду тосковать по тебе, Накшидиль.
Михришах Султан с сопровождавшими ее Озгюль и закутанной в ткани Эме пропустили к султанским покоям, потому что султанша сказала, что Повелитель назначил ей встречу. Но в сами покои Озгюль не попала, осталась ждать рядом с евнухом и дильсизами в коридоре.
Из-за двери в ответ на стук евнуха раздался голос:
– Войди!
– Повелитель, к вам пришла Михришах Султан…
– Пусть войдет.
Голос приятный, не жесткий, совсем не старческий.
И вот они в кабинете…
– Повелитель…
Эме следом за Михришах склонилась пониже, стараясь не смотреть на того, в чью постель ей предстояло постараться попасть, чтобы помочь Селиму.
– Почему ты со служанкой, Михришах Султан? Что еще случилось?
– Это не служанка, это мой подарок вам, Повелитель.
– Подарок? У меня достаточно женщин в гареме.
– О нет! Таких даже в вашем гареме нет. Не отказывайтесь от подарка. Если он вам не понравится, отдадите другому.
Эме с трудом сдержалась, чтобы не возмутиться.
Султан не желал принимать от невестки ничего, он только покачал головой:
– Оставь девушку себе, Михришах. Тебе же мало служанок.
– Хотя бы взгляните…
По знаку султанши Эме убрала яшмак, открыв нижнюю часть лица. Прошло, казалось, немыслимо много времени, пока она не почувствовала тычок в бок султанши и не услышала ее шипение:
– Глаза!
Это означало, что нужно поднять на султана глаза.
Потребовалось еще одно усилие, чтобы во взгляде не проявилось то, что было внутри, – ненависть к человеку, посадившему их Селима в Клетку. А вот вызов спрятать не удалось, синий взгляд именно им и сверкнул.
Возможно, не будь этого синего пламени, Абдул-Хамид и не поддался чарам Эме, но его буквально обожгло. Отложив перо, которым следил по строчкам книги, а потом и саму книгу, султан поднялся и подошел ближе.
Хитрая Михришах сделала шаг назад, словно оставляя Абдул-Хамида с Эме наедине.
Девушка уже опустила глаза, отчего на нежные щеки легли тени от длинных пушистых ресниц. Более совершенной красоты Абдул-Хамид в жизни не видел. Его наложницы, Айше в том числе, были хороши, но до этой далеко…
Осознав, что половина дела сделана, наживка проглочена, Михришах ринулась в атаку:
– Ее зовут Накшидиль. Подходящее имя, не так ли? Француженка… умна, образованна, не испорчена ни там, ни здесь… Я подумала, пока Айше Султан носит вашего сына, вам пригодится такая красивая девушка, как Накшидиль…
И снова отступила, понимая, что все сказано, дальше давить на султана нельзя. Решать Абдул-Хамиду. Если Накшидиль понравилась, то он согласится.
– Француженка? Как тебя называли родители? – поинтересовался султан по-французски.
Эме вскинула изумленные глаза: султан знает французский?
– Эме де Ривери…
Абдул-Хамид невольно рассмеялся ее изумлению.
– Эме, ты согласна стать моей наложницей?
Девушка опустила глаза, ей понадобилось усилие, чтобы просто кивнуть. Это не укрылось от султана, но отказаться от этакой красоты он уже не мог, вздохнул:
– Тебя никто не спрашивал, не так ли?
Не говорить же, что она жертвует собой, чтобы вызволить из Клетки Селима?
Эме замотала головой, борясь со слезами отчаяния. Султан проницателен, ей тяжело обманывать такого человека. Михришах Султан обещала, что все будет происходить в полутьме и в постели, где мужчины наиболее уязвимы, но вот она стоит перед умным, весьма достойным человеком с пронзительным взглядом и пытается ему лгать.
– Хорошо, я принимаю твой подарок, Михришах Султан. Но с одним условием: если Накшидиль не понравится у меня, ты заберешь ее к себе и обвинять ни в чем не станешь.
– Почему это ей может не понравиться? – возмутилась Михришах Султан.
– Я немолод, а она юна и прекрасна. Мы не пара.
– Вы Повелитель и Тень Аллаха на Земле, а она рабыня.
Абдул-Хамид хотел сказать, что эта рабыня стоит многих свободных, но промолчал, только кивнул дильсизу у двери, чтобы тот вызвал главного евнуха. Евнух Али появился мгновенно, словно ждал у двери, впрочем, зная Михришах Султан, Абдул-Хамид не усомнился, что так и было. Султанша вполне могла заранее вызвать евнуха, прекрасно понимая, что султан соскучился по женской ласке, а его наложницы не идут ни в какое сравнение с этой красавицей.
– Али, скажи Эсме Султан, что у меня новая наложница, которую зовут Накшидиль. Пусть устроит ее в хорошей комнате, выделит служанок, и сегодня приведи девушку ко мне. Ты довольна? – обернулся султан к Михришах, словно забыв о существовании Эме.
Но Эме была рада: девушка устала стоять натянутой струной, страшно боясь попросту расплакаться.
Евнух кивнул ей:
– Пойдем, я отведу тебя к госпоже.
Проводив Эме взглядом, султан с легкой улыбкой повернулся к Михришах:
– Она действительно прекрасна. Чего ты ждешь от меня за этот дар?
– Я?! – преувеличенно изумилась султанша. – Разве за дары ждут благодарности? Нет, это подарок от сердца в знак благодарности за сохраненную жизнь моего сына.
Абдул-Хамид кивнул:
– Я рад, что ты все правильно поняла, Михришах. И все же оставляю за собой право вернуть девушку, если ей что-то не понравится.
– Если она вам не понравится, Повелитель.
– Я сделаю ответный дар. Тебе приведут пять новых служанок. Или нового евнуха. Что ты желаешь?
– Благодарю вас, Повелитель, у меня достаточно слуг. А единственное мое желание… – она не успела договорить то, что хотела бы, встретившись взглядом с насмешливыми темными глазами султана, почти сникла, – …видеть чаще моего сына Селима.
– Ты бываешь у него раз в неделю. Сомневаюсь, что и раньше видела Селима часто. Этого достаточно, тем более расследование обстоятельств заговора еще не закончено, я не хочу, чтобы семейные узы влияли на это расследование.
Михришах сумела сдержать свои эмоции, поклонилась, чтобы уйти. Абдул-Хамид поинтересовался:
– Так кого тебе прислать, служанок или евнуха?
– Служанок, если они молоды и хороши собой. Не люблю некрасивых людей…
Оставалось надеяться, что Накшидиль справится со своей ролью.
Хотя сейчас Михришах в этом уже сомневалась. Абдул-Хамиду Клетка пошла на пользу, он умен, прозорлив и видит всех насквозь. Едва ли Накшидиль удастся такого обмануть. Султан догадался, что девочка жертвует собой. Но ничего преступного в своем поступке Михришах не видела, обвинить ее не в чем.
Даже если девочка не слишком удачно начнет уговаривать султана отпустить ее любимого, Абдул-Хамид не сможет укорить в этом ни ее, ни самого Селима.
Михришах Султан не очень долго размышляла над последствиями своего поступка: она дело сделала, если получится повлиять на султана – хвала Аллаху, а не получится, так на все воля Всевышнего. Селим в Клетке на жизнь не жаловался, у него было все, кроме свободы передвижения и встреч. Был и хороший наставник – Али Хикмет, который много лет наставлял самого Абдул-Хамида в той же Клетке.
Михришах понимала, что нужно просто подождать. Если бы султан желал, он давно казнил племянника, если бы был на Селима или его мать слишком зол, условия содержания шехзаде были иными. Но для султанши каждый лишний день пребывания сына взаперти даже в самых лучших условиях казался годом.
И дело не в несвободе Селима или невозможности с ним видеться. Была еще одна важная причина торопливости Михришах, потому она и Накшидиль поспешила подарить Повелителю. Его наложница Айше должна скоро родить. По всем приметам это будет мальчик, и кто знает, кому тогда оставит трон стареющий уже султан?
Михришах не отпускали эти мысли ни на миг. Это Абдул-Хамид мог оставить их с Селимом во дворце потому, что пока у султана только дочь Эсма, но что будет, если Айше и впрямь родит сына?