Часть ТРЕТЬЯ. По осколкам жизни. Глава 22. По осколкам жизни
Часть ТРЕТЬЯ. По осколкам жизни
Глава 22. По осколкам жизни
***
Попасть домой только под утро...
Десять пропущенных от Фирсова.
Гад, очнулся? Что тебе еще надо? По-моему, еще при прошлой встречи все о всём высказались.
Отбросить прочь телефон - и завалиться в постель. Спать.
Наивная... глупая.
Слышу - шоркает. Мама...
Несмело приоткрыла дверь в комнату. Тихо, заспанным голосом:
- Лесь, спишь?
Хотелось, было, уже притвориться, соврать - но поддаюсь, рычу:
- Еще нет. Что?
Молчит вдруг. Мнется. Странную жуть нагоняет, отчего враз встрепенулось, заколотилось бешено мое сердце. Страшно сделать вдох, но еще хуже - уступить ужасу.
Горько, обреченно, с испугом:
- Что случилось? Макс?
- Артёма больше нет.
***
Странно, когда ты сходишь с ума, -
У меня появляется чувство вины
Я тебя понимаю, ведь мне иногда
Тоже снятся страшные сны
Снится, что мне не дожить до весны
Снится, что вовсе весна умерла
Страх во мне оставляет следы
Я думал, что страх - это просто слова…
Зачем топтать мою любовь
Её и так почти не стало
Я разбиваю руки в кровь
Я не сошел с ума - так надо…
Смысловые галлюцинации, "З. Т. М. Л."
Артёма. больше. нет.
Слова приговором долбят в голову острыми, ржавыми прутьями, заставляя с каждым вдохом всё больше и больше себя ненавидеть.
Стою, молчу, дрожу... а он рассказывает. Тихо, взволнованно, с опаской. Рачительно подбирает слова. Макс - боится еще сильнее меня разодрать. Меня - распятую.
- Говорят, ушел вчера с работы рано. Судя по записям с камер видеонаблюдения - в магазин заезжал, по друзьям прошелся. А дальше решил - домой. Еще судмедэксперты не дали окончательного заключения, но предварительная версия: под действием сильного алкогольного опьянения и наркотиков... сел за руль, топил на полную: в какой-то момент не справился с управлением... не вошел в поворот. Вылетел на встречную, а там - КАМАЗ... На краю города, тут, недалеко, около нас. Смерть мгновенная. Без шансов...
- Я хочу его увидеть...
- Зачем, Лесь? - испуганно. - Там места... на нем не осталось.
- Я. хочу. его. видеть.
***
Ночь без сна... Алкоголь. Сигареты.
Бесчисленное количество звонков Бори.
Завтра похороны. Конец. Всему... конец. Мне - конец.
Лучше бы я ушла... вместо тебя. Лучше бы я, пропащая... чем ты, влюбленный.
Отверженный.
Стук, отчаянные удары в дверь Кузнецова, требуя участия, разговора... просто открыть...
Но не могу. Не хочу... не сегодня.
И мама не в силах сопротивляться - терпит, молчит.
Сегодня я буду примерной женой. Сегодня. И завтра...
Сегодня я буду... верной женой. Твоей женой, Артем. Твоей.
А потому очередная сигарета, очередной глоток - и вновь дурман по венам, меняя смысл, сознание - на пустоту.
***
Сегодня всех прогнала. Никого с собой не пустила.
Сегодня мы наедине. Наедине, даже если и собралась на кладбище целая толпа... Твоих девиц, поклонниц. Друзей, коллег. Родственников.
Сегодня мы только вдвоем.
Смотрю в глаза на фотографию - и выть хочется, реветь. Орать. Визжать - а сил хватает лишь на вдохи. Пустые, бессмысленные, предательские.
Я тебя предала, оттолкнула. Обманула...
Не остановила, не спасла...
И теперь тебя нет. А я - осталась...
Прости меня, Киселев... Прости...
Прости, Артем. За то, что... сука. За то, что... демон. За то, что - не твоя.
Позорно опустить голову и пройтись между могил чуть в сторону. Не могу, не хочу прощаться.
Не готова.
Нет. Просто... не хочу. Не могу.
Не сейчас... не сейчас, когда ты был в шаге от свободы, и в двух - от радости. От счастья.
Я дала надежду - ее и забрала.
Растерзала, растоптала, распяла - и прогнала...
Прости меня за всё.
Нет сил даже взять горсть земли и бросить - не могу. Не хочу...
Не отпускаю.
На выход, меж деревьев - и затушеваться в стороне, наблюдая вором за происходящим...
Не могу. Не хочу. Ничего... уже... в этой жизни... не хочу.
Вдруг шорох, шаги... чьи-то стремительные, уверенные.
Невольно вздрогнула, обернулась: обомлела, будто ураган, будто сама Смерть на меня шла напором.
Дико, горько заревела, что медведь, зарыдала, завыла, что беса, страшась:
- НЕ ПОДХОДИ! - воплю, ополоумев.
Обмер, огорошенный. Окаменел, боясь даже моргнуть.
Оцепенела и я - не зная, что делать, куда бежать.
Но еще миг и решается, тихо, едва различимо:
- Лесь, ты чего?..
И вновь движение - мигом отступаю, пячусь:
- НЕ СМЕЙ! - гневно, боязно, в исступлении.
- Пожалуйста... - тихо, несмело.
- УХОДИ, КУЗНЕЦОВ! УХОДИ! И не смей ко мне больше приближаться!
Заледенел, не дыша. Нервно, ошалев, выпучил очи.
А я дрожу, ходуном хожу, бьюсь в конвульсиях, заживо сгорая от ужаса, собственного предательства, что так явно, ярко передо мной... в его лице, в его глазах, на его губах.
Это себя я сейчас ненавидела, на себя орала, на себя вопила - а он лишь был олицетворением моего самого страшного греха. Самой большой моей... вины, проступка, преступления.
Шаги наощупь, пятясь - пока не уткнулась спиной в ствол дерева. Резвый разворот - и ничего не стыдясь и не боясь, рву когти долой. Бегу со всех ног - в сторону проезжей части, а там автобус - город, дом...
Глава 23. Глухая совесть
Глава 23. Глухая совесть
***
Открыть глаза - и не сразу понять, осознать, где я и что вокруг.
Беглый взгляд по сторонам - и удивиться, поразиться обстановке, причем не меньше тому, кто именно сейчас рядом, неподалеку, в кресле: сидит, спит...
Дернулась, вздрогнула, но тотчас игла в руке, причиняя боль, заставила обмереть на месте. Зажмуриться. Ойкнуть.
Шорох. Шумный вздох. Заспанным голосом, невольно потягиваясь:
- Пришла в себя?
- Что это? - раздраженный, взбешенный взор по сторонам. А сама реально - ничего не помню. В голове только кладбище, Киселев, Кузнецов... автобус. А дальше - провал, прострация. - Почему я в больнице?
Взгляд около, не решается почему-то ответить сразу.
Несмело встает, шаги по палате, разворот, глаза в глаза:
- У тебя был передоз.
Обмерла, ошарашенная я.
В смысле? Чего?
Лихорадочно перебираю, шпыняю мысли в голове, выуживая хоть что-то из прошлого. Тщетно, с*ка. ТЩЕТНО!
- Чего? - робко, пристыжено.
Застыл на миг. Вдруг движение, ближе: лицом к лицу. Уперся кулаками в койку. Пристальное, с вызовом... в глаза:
- ЧЕ-ГО? - злобно гаркнул. Хмыкнул вдруг. Выровнялся, от волнения вновь шаги по палате. Отвернулся к окну. - Че-го... - передергивает слова, странным образом смакуя ими. Нервически, звонко сглотнул слюну (а страх, странный, непонятный, так и распинает меня, заставляя сжиматься все мышцы в камень в теле; стыд дикой кошкой скребет сознание и плоть). Вдох, отваживается наконец-то произнести вслух: - НАРКОТЫ. Если бы я тебя не отыскал, если бы не догадался... что ты... у Киселя дома... Если бы телефон твой не зазвенел, и если бы дверь не вскрыли... То и тебя бы похоронили. Там же... - язвительно, жестоко, гневно, казалось, заживо рубая и себя заодно, - рядом. Счастливую чету... гребанных молодоженов.
Огорошенная, дрожу... вспышками пробивая в сознании брешь за брешью, выуживая куски прошлого: ключи, среди вещей погибшего, врученные мне по моему требованию, накануне, Фирсовым. Поход в тот ад. Слезы, отчаяние. Опять алкоголь, опять сигареты. Наткнулась на нычку белого порошка... И то, чего не взяли, не смогли побороть "младшие" братья... взял он - стопроцентный дурман, эйфория, молчание... Тишина, смерть мыслей... и чувства вины. Но не сразу... А потому очередной догон - и наконец-то поплыло, поехало, прогоняя прошлое вместе с будущим... и настоящим.