Немного успокоившись, Марианна достала ключ от шкафа из маленького тайничка в массивной ножке кровати из красного дерева, скрытого среди бронзовых украшений. Затем она сняла обтянутое зеленым шелком панно, имитирующее облицовку стены, и открыла наконец железный шкаф. Показались многочисленные ларцы, пачки банкнот Французского банка и два мешка с золотом. Без колебаний Марианна отсчитала нужную сумму, тщательно заперла шкаф, поставила на место панно и, положив ключ в тайничок, покинула комнату Аркадиуса, прижимая к груди то, что она рассматривала как выкуп за Язона. В доме по-прежнему все было тихо. Слуги в людской и Агата в своей маленькой комнате рядом со спальней хозяйки мирно спали, не подозревая о разыгравшейся драме. Но Марианна ни за что в мире не хотела, чтобы слуги вмешались в эту историю.
Увидев в руках Марианны банкноты, англичанин недовольно нахмурился.
– Я предпочел бы золото!
– У меня нет такой суммы в золоте. И не мелите вздор, Франсис, у вас, конечно, есть знакомый банкир, который обменяет их… скажем, ваш друг в Лондоне, Баринг.
– Черт возьми! Откуда вы знаете?
– Я многое знаю. Например, почему вы могли так свободно разгуливать по Парижу, когда Фуше был министром полиции. Но Фуше больше не министр.
– Потому я и не могу задерживаться. Дайте эти банкноты, я спрячу их.
Молодая женщина быстро отвела руки за спину, положив деньги на столик.
– Минутку! Вы возьмете их перед уходом. Сначала вы должны рассказать все.
Ее сердце пропустило один удар. Глаза Франсиса искали банкноты и сузились до того, что превратились в две серые щелочки. Он покраснел, и она поняла, что его охватила денежная лихорадка. Ничто не препятствовало ему броситься на нее, оглушить, взять деньги и убежать. Возможно, ему просто нечего было рассказывать.
Охваченная внезапным гневом, Марианна подбежала к драгоценному комоду из черного дерева, открыла стоявшую на нем шкатулку и, схватив один из отдыхавших в красной бархатной постели дуэльных пистолетов, полностью заряженный, обернулась к Франсису, наведя на него оружие.
– Если вы коснетесь денег, ничего не рассказав, вы и шагу не ступите к двери. Вы же знаете, что я стреляю без промаха!
– Какая муха вас укусила? Я не имею намерения ограбить вас, тем более что все можно объяснить в нескольких словах.
Действительно, его рассказ был краток. Язон Бофор должен прийти завтра вечером к Квентину Кроуфорду на улицу Анжу, чтобы якобы посмотреть его известное собрание картин, а в самом деле встретить эмиссара Фуше, в настоящее время изгнанного, но ничуть не излечившегося от жажды власти и решившего вернуть ее любыми средствами, даже государственной изменой, и еще двух фанатичных приверженцев короля в эмиграции: шевалье де Брюслара, хорошо знакомого Марианне, и барона де Витроля.
– Савари предупрежден, – добавил Кранмер. – Четверо мужчин будут незаметно арестованы, даже не успев переступить порог Кроуфорда, препровождены в Венсенн и расстреляны, прежде чем займется заря.
Марианна затрепетала.
– Вы сошли с ума! Казнить четырех человек без суда, без приказа Императора?
Красивое лицо Франсиса скривилось в насмешливой улыбке.
– А вы забыли, что Савари – это человек, который убил герцога Энгиенского? Буонапарте в Компьене, а дело касается вражеских агентов.
– Язон – вражеский агент? Да кто вам поверит?
– А хотя бы и вы, моя дорогая. Как многие здравомыслящие люди, он признает, что мир с Англией необходим по ряду причин, среди которых важнейшая – развитие торговли. А разве Бони согласится на мир? Зато Людовик XVIII сделает это без промедления.
Безумная ярость охватила Марианну. Она восприняла как личное оскорбление причисление Язона к этим изворотливым и бессовестным политикам, которые ради собственных интересов готовы были сокрушать империи, чтобы возвести на обагренный кровью трон какую-нибудь жалкую марионетку.
– Есть кое-что, о чем вы, вероятно, не знаете. Язон восхищается Наполеоном, он даже любит его. Вы забыли, что он является посланником своего правительства при нем?
– Официозный посланник – это чисто практическое дело. А вы, со своей стороны, не забыли, что Язон всегда нуждается в средствах? Мне кажется, мы достаточно поплатились – вы и я, – чтобы узнать это!
– Не только он!
– Вы не забыли, – продолжал Франсис, оставив без внимания реплику Марианны, – при каких обстоятельствах вы познакомились с ним? В Селтоне, в Англии… к тому же в группе приближенных принца Уэльского! Хотите еще одно доказательство? Тот английский корсар, которому он совсем недавно так кстати позволил убраться под предлогом, что Америка не воюет с Англией, тот корсар в действительности был очень важным для Бони, ибо он возвращался из Испании и вез депеши Веллингтона, доверенные им такому быстрому кораблю. Так вот, для торгового корабля «Волшебница моря» очень сильно вооружена, гораздо больше, чем «Реванш», к тому же более быстроходна. Убедились?
У Марианны не хватило мужества ответить. Она отвернулась. Конечно, она не могла упрекнуть Язона за предпочтение интересов своей страны интересам Франции, но мысль о том, что он смог вернуться сюда под видом дружбы, быть принятым Императором, пользоваться уважением и в то же время снюхаться с худшими врагами французского монарха, была для нее невыносимой. Но нельзя было и отрицать, что аргументы Франсиса казались достаточно весомыми. До того, как он приблизился к Наполеону, Язон Бофор действительно был другом английского принца, входя в число самых близких.
После некоторого размышления она заметила:
– В этом есть что-то, чего я не могу понять. Вы пришли продать сведения, которые могут спасти господина Бофора. Но эти сведения касаются не только его? Есть еще Кроуфорд… и трое остальных.
– Если у Кроуфорда будут неприятности, он сам с ними справится, – сухо засмеявшись, сказал Франсис. – Ибо, раз Савари в курсе дела, источник информации не надо искать далеко.
– Вы хотите сказать…
– Что Кроуфорд давно живет в Париже и в таком возрасте он больше думает о своем спокойствии, чем об убеждениях, за которые достаточно поплатился и кошельком, и здоровьем. Успокойтесь, Кроуфорду нечего бояться. Что касается других, ими займусь я.
– Неужели никто из них не сможет предупредить Бофора?
– У них не будет времени, чтобы позаботиться об укрытии для самих себя. Я заслужил мои деньги?
Кивком головы Марианна подтвердила это. Ее вооруженная рука опустилась, и она положила пистолет в шкатулку, в то время как Франсис медленно подходил к заветному столику. Он молча спрятал деньги в свои объемистые карманы, низко поклонился и направился к окну. Марианна сгорала от нетерпения, ожидая его ухода. Заключенная ими сделка если и не увеличила ненависть, испытываемую ею к этому человеку, то по крайней мере уничтожила страх, который он внушал ей с памятного вечера в театре Фейдо, и значительно усилила ее презрение. Теперь она знала, что с небольшим количеством золота всегда будет возможно обуздать Кранмера и помешать его козням. А отныне золото стало тем, чего ему больше всего будет не хватать. Гораздо трудней было переварить его разоблачения, касающиеся Язона. Марианна не могла согласиться, несмотря на представленные доказательства, что ее друг – просто шпион. И тем не менее…
Англичанин вышел на балкон, чтобы оттуда спрыгнуть в сад, но в последний момент спохватился.
– Я совсем забыл! Как вы рассчитываете предупредить Бофора? Вы напишете ему?
– По-моему, это вас не касается. Я сделаю так, как мне покажется лучше.
– Его адрес вам известен?
– Он сказал, что живет в Пасси, в доме его друга, банкира Боагено.
– Действительно. Это большой, красивый дом на берегу Сены, окруженный парком на террасах. До революции он принадлежал княгине Ламболь и именно под этим именем еще известен в окрестностях. Но если вы позволите мне дать вам совет…
– Совет? Вы?
– А почему бы и нет? Вы проявили щедрость, и в благодарность я хочу помешать вам сделать глупость. Не пишите! В подобных делах никогда не знаешь, что может произойти, и в случае, если полиция вздумает произвести обыск у Бофора, вам могут грозить неприятности, когда там обнаружат ваше письмо. Если нет следов, нет и доказательств, Марианна, и при определенных обстоятельствах ваша близость с Императором может обернуться против вас. Лучше всего, если вы сами отправитесь к Бофору… скажем, завтра вечером в девять часов. Встреча у Кроуфорда назначена на одиннадцать. Бофор еще будет у себя.