Джулия Кеннер - За час до рассвета. Время сорвать маски

Как бы мне хотелось, чтобы какое-нибудь решение само упало с неба. Какой-нибудь волшебный ковер-самолет, который вынесет нас из этого кошмара. Но ни ковра, ни самолета нет – есть лишь холодная, жесткая реальность.

– Я сказала то, что хотела сказать. Я не могу… Не могу так больше.

Я чувствую, как эта ложь сдавливает меня. Хватаюсь, закутываюсь в нее, как в плащ. Потому что она нужна мне. Эта ложь может уберечь Дэмиена, пусть даже мое сердце разорвется на части.

– Я не могу жить с мыслью, что между нами осталось так много нераскрытых тайн, – произношу я отрепетированные слова. – Не могу притворяться, что мне плевать на этих призраков.

– Ники. – Его голос напряженный и ровный, но я, кажется, улавливаю в нем нотки паники, и сердце мое сжимается. Мне хочется обнять его и почувствовать прикосновение его рук. Я встаю, боясь, что если не сделаю этого сразу, то так и не решусь. Я не могу рисковать Дэмиеном. Особенно – когда его спасение лишь в моих руках.

– Мне пора. Прости…

Я поворачиваюсь и быстро иду к лифту, но он меня не отпускает, крепко сжав локоть, и я резко вырываю его.

– Черт, Дэмиен, пусти меня!

– Нет, мы поговорим об этом!

Шок, в котором он пребывал несколько секунд назад, сменяется какой-то взрывоопасной яростью. Я вижу, как она растет в его глазах, готовая вырваться наружу, сметая на своем пути боль и замешательство.

– Не о чем говорить. С тобой все превращается в одну большую тайну. Вся жизнь для тебя – это вызов, игра. Вся эта история с Софией, и то, что ты выкинул с Лизой.

Эти слова даются мне одновременно легко и тяжело. Легко – потому что это правда. Тяжело – потому что, хоть его тайны и призраки его прошлого выводят меня из себя, я давно смирилась с ними – ведь они часть человека, которого я люблю. А теперь я поворачиваю все против Дэмиена, чтобы создать для себя лазейку.

Но я должна, должна это сделать.

– Проклятье, Ники, ты и впрямь думаешь, что можешь вот так прийти сюда, вывалить все на меня, я пожму плечами, и на этом все закончится? Я люблю тебя! И я не позволю тебе уйти из этой комнаты.

Его глаза – глаза раненого зверя – изучают мое лицо, и я понимаю, что нужно бежать. Бежать, прежде чем он увидит правду под этими тоннами лжи.

– Я тоже тебя люблю, – говорю я, и это единственная правда из всего, что я сказала за последние полчаса. – Но иногда одной любви недостаточно.

Я вижу потрясение на его лице, поворачиваюсь и бегу к лифту. На этот раз Дэмиен не бежит за мной, и я не знаю, испытывать мне облегчение или досаду. Я делаю шаг вперед с высоко поднятым подбородком и широко открытыми глазами. Но, когда двери лифта закрываются, я вижу, как Дэмиен падает на колени, и лицо его искажается от боли и ужаса. Я прислоняюсь к полированной стенке лифта и даю волю рыданиям.

Скальпели Софии всегда у меня под рукой, и всякий раз, как звонит Дэмиен, я сжимаю рукоять самого большого из них, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не снять трубку. Как бы мне ни хотелось услышать его голос. Как бы мне ни хотелось почувствовать его прикосновение.

Когда звонок стихает, я смотрю на сверкающее лезвие и спрашиваю себя: почему я этого не делаю? Почему бы просто не взять скальпель и не выпустить наружу все то дерьмо и боль, что наполняют меня? Но я перебарываю это желание, заставляю себя сдержаться. И отчаянно боюсь, что силы вот-вот покинут меня, и однажды я прижму это лезвие к своей коже, почувствую, как поддается плоть, отдамся этому ощущению. Боюсь, мне придется это сделать, потому что иначе я просто не смогу выжить без Дэмиена.

Я не была в офисе уже больше двух недель. Сначала Дэмиен звонил мне по пять раз в день. Затем – по четыре, и так продолжалось несколько дней; наконец, число звонков сократилось до трех. Теперь они и вовсе прекратились, и я еще острее чувствую тягу к лезвию.

Я знаю, что Джеми и Оли переживают за меня.

– Тебе нужно из этого выбираться, – сказала подруга как-то вечером, когда я лежала в постели, тупо уставившись на вырезки из газет и открытки, которые собиралась использовать для фотоальбома в подарок Дэмиену. – Хотя бы выйти из квартиры, сходить куда-нибудь выпить.

Я лишь мотаю головой.

– Черт тебя подери, Ник, я же за тебя беспокоюсь!

Я поднимаю голову, чтобы взглянуть на Джеми, и вижу собственное отражение в большом настенном зеркале. Лицо серое, под глазами залегли круги, грязные волосы свисают вдоль лица. Я сама себя не узнаю.

– Я тоже за себя беспокоюсь, – говорю я.

– Господи, Ник. – Джеми присаживается на край кровати, рядом со мной. – Ты меня правда пугаешь. Я совершенно не знаю, что делать. Скажи, что тебе нужно.

Но я не могу. Потому что то, что мне нужно, не может быть моим. Мне нужен Дэмиен.

– Ты все сделала правильно, – мягко говорит подруга.

Я рассказала им с Оли правду – о том, что сделала, и о том, почему мы расстались. Я не могла об этом молчать. Эвелин я ничего не говорила, но она все равно узнала о нашем расставании. Я не отвечаю на ее звонки – боюсь того, что она мне скажет.

– Ник, – продолжает Джеми. – Разреши мне тебе помочь.

– Мне просто нужно время, – говорю я еле слышно. – Время ведь лечит, правда?

– Не знаю, – шепчет она. – Я и сама так думала, но теперь уже не уверена.

Не знаю, сколько дней проходит, но однажды в моей комнате возникает Оли с мрачным выражением лица.

– Пойдем-ка, – говорит он, беря меня за руку и ставя на ноги.

– Что…

– Пойдем погуляем.

– Нет, – я выдергиваю руку.

– Еще как да. – Он хватает бейсболку с полки, нахлобучивает мне на голову и тянет к двери.

– Дойдем до угла, поедим мороженое. И если будешь упираться, я тебя на руках понесу.

Я киваю. Не хочу выходить, но и бороться с Оли тоже не хочу. И вдруг это и вправду поможет, хотя я сомневаюсь.

– Ну и лажа, Ники, – говорит он, когда мы выходим на тротуар. Я не смотрю на него, не хочу это слышать. Я знаю, что поступила правильно. Это было единственно возможное решение. И только мысль об этом помогает мне выжить.

– А ведь я его видел.

Я вздрагиваю от этих слов.

– Вчера мы с Мейнардом ездили к нему на квартиру. Он пропустил кучу встреч, к тому же нужно было подписать кое-что. Жизнь и бизнес идут вперед – но Дэмиен нет. Он сломлен. Черт, похоже, ему еще хуже, чем тебе.

Я не поднимаю голову и иду дальше, но каждый шаг причиняет мне боль. Каждую секунду, что я делаю больно Дэмиену, эта боль отражается во мне.

– Я не хочу это слышать, – шепчу я.

– Просто поговори с ним. Съезди к нему. Господи, Ники, борись за него!

При этих словах я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему, внутри поднимается волна ярости.

– Черт возьми, Оли, как ты не понимаешь? Я борюсь! Каждый день я перебарываю себя, чтобы не вернуться к нему. Именно потому, что я люблю его.

Я замолкаю на несколько секунд, пытаясь взять себя в руки.

– Именно поэтому я не могу допустить, чтобы его уничтожили. Ты видел, каким он был в Германии, а ведь тогда всего несколько человек увидели фотографии. Если о них узнает весь мир, это убьет его.

– Ники, он и так почти убит.

На следующее утро я беру телефон. Слова Оли как камень лежат на сердце. Темная туча слишком долго висит надо мной, а лезвие сладко манит меня своим блеском. Я больше не могу сопротивляться.

– «Старк Интернешнл», – раздается в трубке звонкий голос Сильвии.

– Я… Ой, наверное, нажала не ту кнопку. Думала, что набираю мобильный Дэмиена.

– Мисс Фэрчайлд! – Из ее голоса моментально исчезают формальные нотки, он становится мягким и даже чуточку грустным. – Мистер Старк сделал переадресацию с мобильного на рабочий.

– Вот как, а где он? Я тогда позвоню напрямую в квартиру, или в дом, или еще куда-нибудь.

Теперь, найдя в себе храбрость позвонить, я настроена довести начатое до конца. Сама не знаю, что скажу ему – пока не придумала, – но знаю, что мы должны поговорить. Мне нужно услышать голос Дэмиена.

– Прошу прощения, мисс Фэрчайлд, но я не знаю, где он. Он вчера уехал и не оставил ни номера, ни адреса. Сказал, что едет за границу. Сказал, что ему нужно время.

Я закрываю глаза и сажусь на кровать.

– Ясно. Если он… если он позвонит, попросите его, пожалуйста, перезвонить мне?

– Конечно, – отвечает Сильвия. – Я сразу же скажу ему об этом.