Смешно, наверно, со стороны, учитывая наши проблемы, но несмотря ни на что, я хотел вместе состариться, так и видел "две развалины" в домике на берегу средиземноморья, который мы недавно купили. Я хотел быть всегда вместе с ней, хотел до конца своих дней просыпаться и видеть любимое лицо, бежать на кухню, чтобы приготовить ее любимый чай, пока она принимает душ, хотел есть с ее рук и, смеясь, целовать ее, испачканными джемом губами, под возмущенный хохот. Я больше никогда этого не сделаю и еще много разных вещей. Не подарю любимые ею белые пионы, не куплю блины, которые она обожает, не буду чертыхаться, вновь сдуру согласившись на ее уговоры, посетить русскую баню. Странно, такие мелочи, но какие бесценные. В эту минуту хочется быть ублюдком, козлом, сволочью, всем тем, кем она меня считает. Хочется, чтобы было похрен, забыть, плюнуть и идти дальше. О, я счастлив быть пох*истом, но оказывается это не так просто, это целое искусство, товарищи, благословение небес, мать его. А все, что мы видим вокруг – это дешевый закос под крутых ребят, которые реально могут послать на х** весь мир. И знаете, в чем самый прикол – эти гении не будут бить себя в грудь, что срали они на всех и вся, не будут корчить пафосную рожу и носить бомжацкий прикид, чтобы доказать, что они на всех клали. Так делают только ущербные людишки, поминутно оглядывающиеся вокруг, зависящие от общественного мнения больше, чем все остальные. Пофигисту же пофиг, считаешь ты его таковым, или же он кажется обычным человеком, он ср*л и ср*т на всё, кроме себя. И многие еще так удивляются, почему быть гаденышем столь модно. Отовсюду сыпятся возмущенные: "Куда катиться мир? Куда подевалась искренность, душевность...." Ну попробуй, пошли всех на Гоа, а в первую очередь свою неуверенность, получится у тебя? Ага, мечтай, браток! Все желают иметь то, что ему не по карману. Люди покупают одежку с лейблом известной марки, щеголяют в ней, и все завистливо качают головой, не зная, что этот придурок пахал на сие барахло китайского пошива весь месяц. Но он-то знает и понимает, приходит в свою убогую квартирку, снимает с себя свою реликвию и видит в зеркале обычного бедолагу. Так и с маской последней сволочи. Напяливаешь ее на себя, лыбишься во все тридцать два, когда тебя дерьмом поливают, грудь колесом, в глазах триумф - "Мне на вас пох**", а в реальности-то трясешься от страха, боли, обиды, слез и унижения. Все цепляет, задевает и втаптывает в грязь. Трудно быть святошей, да и сволочью быть – не два пальца обоссать, но еще сложнее быть суррогатом того и другого, чем мы все с вами являемся, болтающиеся в этом мире, как г*вно в прорубе между двумя берегами, и не имеющие сил примкнуться ни к тому и ни к другому. Все это, конечно, лирическое отступление, ну или, точнее, предисловие к тому, что сейчас я вновь напялю свой дешманский костюмчик - "я спокоен, и все мне нипочем, я все смогу", и переживу сей вечер и еще сотни таких вечеров без нее. "Ну-ну!" - стебется надо мной внутренний голос. – "Ты не смог поставить точку в этих отношениях, когда надо было, а теперь ты сможешь пережить! Не "сможешь", а тебе придется, Беркет, у тебя иного выхода нет, потому что она-то смогла положить всему конец, а вот ты даже на это не способен!" Но я конечно же не согласен, утверждаю, что смогу. Я готов отпустить ее, готов встречаться по воскресениям, звонить по пятницам, чтобы обсудить новую няню Дианы, первый телефон, каникулы, месячные и все, что обсуждают разведенные пары, имеющие совместного ребенка. "Готов?" - насмехается голос.- "А слышать мужской голос на заднем фоне во время разговора с ней готов? А детский плач ребенка от другого мужчины? А видеть ее в обнимку с другим, счастливую и умиротворенную, когда приедешь за Дианой, тоже готов?"
Молчок, шок и боль. Неуверенно киваю уже просто из упрямства, а голос добивает: "Ну докажи, что это не пустой треп, раз готов. Давай, самому себе покажи, что готов отпустить, что поставил точку."
Все это проносилось в голове, и, как по заказу, появилась мисс Войт.
Бл*дь! Да судьба не иначе, как ржет надо мной. Беркет, ты исключительно удачливый сукин сын! Хочешь забыться, поставить точку и выпустить пар? Да, пожалуйста! Весь набор в одном флаконе прямо по курсу. Получи и распишись. А когда этот "флакон" столь открыто заявляет: "Я очень даже не против сбежать от реальности. Думаю, это увлекательно", ничего другого не остается, потому что "сбежать от реальности", я тоже очень даже "за". Только вот в сорок такой побег вряд ли назовешь увлекательным, ну, а в двадцать, само собой, секс с недоступным объектом, приправленный вкусом аморальности и запрета, - то еще приключение. Хотя все зависит от человека. Разве Эни сидела бы вот так перед женатым мужиком и позволяла себя пальпировать в самых сокровенных местах? А эта кайфует, чем вызывает у меня отвращение. Я почему-то думал, она порядочнее. Если в начале вечера я четко был уверен, что не буду спать с Ким, то теперь все сомнения испарились. Почему нет, если она столь страстно желает, чтобы ее тр*хнули? Ни дура и ни маленькая, знает, на что идет, почему я должен о чем-то переживать, у меня своих проблем хватает? Хочет приключений и острых развлечений, она их получит. Побольше виски для храбрости и в путь "ставить точку". Но сказать легче, чем сделать.
Думаете, залезть под юбку к другой бабе после стольких лет брака - легко? Даже если у тебя стоит член, и ты до зуда хочешь ее отыметь, тем более, когда она сама готова раздвинуть ноги по первому щелчку? Хер там! Перед самым решительным шагом сразу всплыла куча сомнений: "Может, еще не все потеряно, а вдруг Эни вернется?" Вот в том то и дело, что "вдруг" она вернется! Даже если и придет, надо найди в себе силы, отправить ее обратно. Хватит Беркет, роль жертвы тебе не к лицу. А спектакль "униженные и оскорбленные" пора заканчивать, а то он превращается в "Санта Барбару". Никогда не думал, что буду тр*хаться и рассуждать о превратностях судьбы. Сейчас стало понятно, как некоторые бабы считают мух во время траха. Та, что была подо мной, судя по визгу, о счете забыла вовсе, да и текла так, что сомнений в себе не оставалось. "Ай да, молодец, Маруся! Хотя бы три вещи ты умеешь делать хорошо - трахаться, зарабатывать деньги и портить себе жизнь".-издевалось что-то внутри меня голосом Эни, а я продолжал с остервенением драть девчонку. Черт, эта с*ка даже сейчас не оставляет меня в покое, сама-то наверное довольна, блондинчик на ней уже попотел и не раз скорее всего. А я не могу даже нужную волну поймать. Еще немного такого мозго*бства и возбуждение помашет ручкой, точнее оно уже помахало, просто член еще не сориентировался. Раздраженно отстранился от Ким и попросил масла. То, каким взглядом она на меня уставилась сказало мне, что, когда я ее раком поставил – было открытием года, не говоря уже об анальном сексе. Но меня это как-то не волновало, все бывает в первый раз, так что пусть готовит свой задок, пока я не ней не уснул. Главное, чтобы без сюрпризов, иначе это реально будет дерьмовый вечер. Но масло творит чудеса, не зря говорят: "Пошло, как по маслу"... Девчонка немного взбрыкнула, но потом быстро вошла во вкус и начала активно работать попкой, чему я был несказанно рад, а то меня как-то не прикалывало пыхтеть над бревном. Кто бы мог подумать, что она окажется такой лентяйкой в постели?! Я не сравниваю этот секс с тем, что у нас происходило с Анной, потому что это не равнозначные вещи, но на фоне таких же перепихов в моей жизни, этот был, пожалуй, худшим, плюс отягощенный еще привязанностью и симпатией к Ким, которые с каждой секундой растворялись, словно сон. Парочка заходов, чтобы уже сил не осталось, очередная разрядка и долгожданный провал в забытье. А на утро очередная порция философского бреда, с выводами, что одноразовый секс, как и дешевый алкоголь, вызывает болезненное похмелье.
Я проснулся рано, безразлично смотрел на копну светлых волос, рассыпавшихся по моему плечу, и понимал, что ничего не чувствую, кроме гадливости и пустоты, звенящей и оглушающей. Тонкая ниточка, что осталась от каната, связывающего нас Анной, порвана. Дороги назад нет, струна порвалась, наша песенка спета. Вот так грустно все вышло, и хоть кричи слезно, хоть молчи, исход один - все кончено! Вот такие дела.
Я медленно поднялся, чтобы не разбудить Ким, которая безмятежно спала у меня на груди. Стало еще противней, ведь глупенькая девчонка по сути еще не заматерела, не обжигалась, как следует, до сегодняшней ночи. И то, разве это назовешь сильным потрясением? Переживёт, и не такое женщины выносят, мне ли не знать.