К больнице Ким подъехала к вечеру того же дня. Здание окружила полиция, фанаты и журналисты, поэтому было невозможно пробраться. Девушка отчаянно огляделась и только тут заметила подъехавшее такси, из которого выскочила Анна, ее тут же ослепили сотни вспышек. Она выглядела словно живой мертвец, кожа светилась, натянулась на впалых щеках, казалось, что женщина сейчас упадет в обморок. Ким не поняла, что делает, когда закричала, пробираясь сквозь толпу.
- Анна. Анна. - отчаянно звала она. Женщина остановилась и скользнула по ней взглядом полным боли и муки, который тут же опустила на живот девушки. Ким стало не по себе, она нервно сглотнула и именно сейчас поняла, как это все выглядит. Она не могла винить эту женщину, прожигающую ее огнем ненависти, ведь Анна до сих пор считала, что она беременна от ее мужа. Ким ждала, что она развернется и уйдет, потому что это было правильным, так бы она показала ей ее место. Но Анна подошла к охране и, кивнув на Ким, прохрипела, сглатывая слезы:
- Пропустите ее.
Ким ошарашенно смотрела на Анну, чувствуя себя полным ничтожеством, потому что этим жестом, этим понимание, она ставила на колени, вызывала невольное восхищение. В этот момент со слезами, злыми слезами смирения, Ким понимала за что, полюбил эту женщину Маркус. Вот она была не такая, как все, как он сказал "как миллионы вокруг", она не была с ним одного поля ягодой. Она другая... У нее врожденное благородство, у нее душа широкая, жертвенная, такая наступает на горло самолюбию и делает не так, как хочет, а так, как правильно, так, как призывает голос совести. Такая вызывает уважение и восхищение. Даже сейчас, она не отвернулась не вышвырнула, а впустила беременную любовницу мужа, понимая ее чувства. Боже, что это за женщина?! Почему она такая? Такую не получалось ненавидеть, рядом с такой, в свете последнего разговора с ее мужем, Ким ощущала свою гниль и порочность. Хотелось убежать. Зачем она вообще приехала? Поставила себя в неловкое положение и вскрыла раны обезумевшему от горя человеку. Господи, сколько же несчастий выпало на долю этой женщины?! Ким стало стыдно, мерзко за свою ложь, и она поняла, что не может уехать, не сказав правду, она обязана это сделать, как бы не было тяжело и страшно.
Анна исчезла куда-то с врачом. В коридоре сидел светловолосый парень, он смотрел прямо перед собой, не моргая. За дверью неподалеку слышался детский плач, Ким догадалась, что это Диана. Она сидела, как на иголках, не зная чего ей ждать. Вскоре в коридоре появилась Анна, она обессиленно брела, придерживаясь за стену, зажимая рот рукой. Слез не было, взгляд был пустой. Медленно она подошла к Ким и прошептала бескровными губами:
- Он в коме, пока жизненные показатели не утешительны.
Ким сморгнула слезы и также шепотом твердо ответила:
- Он выкарабкается.
Анна кивнула и вновь уставилась на ее живот, а после дрожащим голосом спросила:
- Какой срок?
Ким задохнулась, понимая, что сейчас, как раз тот самый момент. Но не могла вымолвить ни слова, хватая воздух, как рыба. Но взглянув еще раз на изможденное лицо, потухший, безжизненный взгляд голубых глаз, собрала себя и, опустив глаза, призналась:
- Я не беременна.
Аня непонимающе посмотрела на нее, а после спросила:
- Сделала аборт?
Ким покачала головой, а женщина побледнела еще сильнее.
- Я соврала. Не знаю зачем, просто... - тараторила девушка, а после замолчала, напуганная диким выражением лица собеседницы. Щеки Анны покрыл лихорадочный румянец. Губы затряслись, а глаза заблестели от непролитых слез. Хрупкая и казалось почти бесчувственная женщина, вдруг с яростной силой вцепилась Ким в волосы, от чего девушка застыла пораженная, а Анна прохрипела:
- Ты, дура, ты хоть понимаешь, что натворила, идиотка? Понимаешь? - заорала она, а после хлестанула Ким по лицу тыльной стороной ладони. Щеку обожгло огнем и задергало. Девушка с шоком и ужасом смотрела в обезумевшее лицо, пытаясь вырваться из цепких пальцев, что удерживали ее за волосы, но Анна вцепилась намертво и продолжала кричать. - Если бы не твой треп, я бы была рядом... Если бы не ты...Господи… Убирайся ….убирайся и никогда не попадайся мне на глаза! - закончила она, давясь слезами, отталкивая ее от себя, и медленно сползая по стенке, Ким рыдала без остановки. Парень же застывший на соседнем диване, резко вскочил и позвал врачей, которые тут же стали приводить Анну в чувство.
Ким медленно отошла, и зажав рот ладонью, бросилась прочь. Через час она была уже на борту самолета. Слезы постепенно иссякли, и девушка чувствовала опустошение, но, как ни странно, она почувствовала облегчение, до сегодняшнего дня Ким и сама не осознавала, как сильно на нее давил груз вины за ту мерзкую ложь, теперь же она была от него свободна. Хоть чуть-чуть, но на душе стало легче, а с остальным она справится. У нее есть хорошая работа, есть дом, который она уже успела полюбить, есть люди, с которыми ей весело, и есть Джим, который ждет ее возвращения, которому она наверное все же скажет "да", перед ней весь мир. Она больно обожглась, но путь к счастью, он всегда извилист, а жизнь долгая, и каждый из нас делает неправильные повороты, главное найти в себе силы вернуться обратно и начать поиск заново. Как однажды сказал ей Маркус: "Именно путь и поиск выковывают характер человека, именно в этом, наверно, заключается жизнь." Он был несомненно прав, и сейчас, несмотря на боль и обиду, Ким пожелала этому человеку, который жил в ее сердце, продолжать брести по дороге жизни и найти свое счастье.
Глава 18
«А он в нее — c головою, как в омут.
Зацеловал на сердце все ее трещины.
Он никогда не отдаст никому другому,
Свою бесконечно любимую женщину.»
просторы интернета
Мегги лежала на кушетке, глядя затуманенным взглядом на невестку, склонившуюся к ней и что-то говорящую. Глаза фиксировали пустоту голубых глаз, воспаленные веки и дрожащие губы.
- Бедная моя девочка... - прошелестела женщина и, протянув руку, коснулась впалой щеки. Анна дернулась, глаза наполнились слезами, а надрывный всхлип взорвался в голове Мегги свербящей болью.
Она не знала сколько прошло времени с того момента, как увидела своего мальчика без сознания в окровавленной рубашке с командой реаниматоров вокруг. Это было шоком, таким потрясением, что в пору удавиться. Увидеть свое дитя на пороге смерти - это невыносимо, это... слов таких нет и не будет. Мегги не знала, что делать, чем помочь, и собственное бессилие убивало. Все эти бесконечные дни ожидания чуда она оббивала пороги церквей, постилась, а после не выпускала едва теплую руку. Она сама не осознавала своих действий, но надеялась всей душой на лучшее, хотя каждый день вытягивал последние силы, ибо Маркус не приходил в себя и не подавал никаких надежд к этому. Врачи были бессильны. Сочувственные взгляды, слова поддержки били наотмашь, высасывали дух, от людского участия ноги подкашивались, потому что оно гасило надежду, оно словно ставило крест и жирную точку на мысли, что все еще будет хорошо. Хотелось убежать от всего этого, спрятаться, остаться наедине с собой. Именно в эту минуту Мегги поняла Анну, прочувствовала на своей шкуре. Сердце сжалось от боли, на большее не было способно, оно трепыхалось едва слышно лишь для того, чтобы поддерживать остатки сил в изможденном теле и растрепанной душе. И кажется, сегодня Мегги окончательно сдалась, когда врач сообщил, что показатели ухудшились, и дал неутешительный прогноз, от которого она потеряла сознание. И лучше бы не приходила в себя, ибо сидеть сложа руки, дожидаясь, пока твой ребенок медленно отдает Богу душу - адская мука, медленная смерть. Сердце неслось вскачь и тут же замирало, пронзенное ужасом, женщина подрывалась и тут же останавливалась, понимая всю тщетность попыток что-то изменить. Мегги не двигалась, боясь даже дышать, стараясь этим замедлить ход времени, сейчас, как никогда, это ассоциативное понятие страшило. Она не знала, что будет делать, когда ей скажут, что ее сына больше нет. Это невозможно было представить. Ее мальчик, ради которого она жила, дышала все эти годы после смерти Габриэля, да простят ее дочери, но сын все же занимал особое место в ее сердце, он не мог умереть, просто не имел права!