Лина Мур - За тобой

– Так легко убивать может только прирождённый ублюдок. Ты не выстрелишь, потому что без меня тебе не выбраться отсюда, – уверенно заявил я.

– Думаешь? – Усмехнулся он. Краем глаза заметил, как Софи поднялась и в следующую минуту тень сбоку, о которой не имел представления, налетела на Романа. Выстрел попал в потолок, визг Софи, и я увидел Эша. Именно он как-то тихо пробрался в дом, и сейчас забрал из рук Романа пистолет, направив прямо ему в лоб.

Дверь позади меня распахнулась, крики, какие-то вопросы и незнакомые люди в форме. Меня оттолкнули, и я очнулся. Очнулся в аду, где не было Софи. А Мари так и не нашёл. Рванул сквозь толпу и пролетел по коридору. Открыл одну дверь, затем вторую. Никого.

– Мари! – Закричал, добежав до последней. Подвал. Тускло, слишком тускло. Но не волновало.

Я не знал, что такое страх никогда в жизни. Не встречал его. Не знал, каково это когда душа опускается в пятки и тело покрывается ледяным потом. Не знал… до этого момента.

– Мари, – прошептал, когда на полу, в самом углу, на какой-то грязной подстилке лежала девушка. Её руки были связаны, как и ноги, рот заклеен. Шаг за шагом подходил к ней. Такой маленькой и бледной.

– Мари… господи… Мари, – упал на колени, пытаясь унять дрожание рук, когда развязывал её. Она была слишком холодной, чтобы быть живой. Её кожа приобрела серый оттенок. Это был скелет, обтянутый кожей, и в грязном балахоне.

Когда удалось отбросить верёвки, то аккуратно отклеил скотч. Приложил пальцы к её вене и уловил едва бьющийся пульс.

– Мари, ну же. Прошу, открой глаза. Это я…я…чёрт, любовь моя, – хотелось плакать, как ребёнку, потому что было больно. За всё больно, за кровоподтёки на её запястьях, за синяки на лице, на руках, везде. Моя ладонь легла на живот, и сердце внутри остановилось на секунду. Ребёнок… мой ребёнок был жив, как и она. Она ещё беременна и у неё нет сил, чтобы дышать.

– Мари, – приподнял её, и откинул спутанные, грязные волосы. Ресницы дрогнули, и она распахнула глаза. Я смотрел на неё, а она на меня, видимо, не понимая, что происходит. С её потрескавшихся и сухих губ вырвался вздох.

– Родная моя. Любимая моя…

– Как это мило, Рикардо, – усмехнулся голос позади меня.

– Софи, дай мне уйти с ней. Она же твоя сестра, и ей плохо, – не оборачиваясь, произнёс я.

– Нет. Я точно выстрелю в тебя. Ты слишком был занят этой сукой, которая околдовала тебя, даже не заметил, как забыл о своём пистолете. Но чем она лучше? Ничем. Скоро сдохнет, как и твой ребёнок. У неё воды отошли вчера ночью, и я вколола ей то, что не даст родить. Поэтому я заберу её с собой. Отойди, – прошипела она, и видел, как Софи подошла к нам. И мой пистолет, который в порыве чувств, отложил, оказался прямо у виска Мари.

– Рикардо…

– Заткнись. Задолбала уже, – она сильнее ткнула в висок Мари, которую я продолжал держать за плечи.

Голова думала без моего вмешательства, потому что боялся сделать сейчас неверно. Не успеть. Одна доля секунды, и я отпустил свою жену. Локоть поднялся наверх, как и я, угодив прямо в солнечное сплетение Софи. Ещё одна секунда, пистолет выпал из её рук, а я ладонью успел схватить Мари за затылок, не дав ей упасть. Последняя секунда и, подхватив жену на руки, резко развернувшись, и моя Мари, от силы моего поворота, ударила босыми ногами по лицу сестре.

Не теряя времени, полетел по лестнице, держа в руках своё сокровище. Она со мной. Теперь навсегда со мной.

– Не дай… потерять… ребёнка… прошу, – её шёпот, едва уловимый достиг моего разума, когда выбежал с ней наверх.

– Обещаю, ни за что не потеряю вас обеих, – улыбнувшись ей, ответил.

– Рик! Сюда! – Обернулся на крик Дино, пока вокруг меня была суматоха. Меня даже не замечали, а я уже паниковал. Оказавшись на улице, крутил головой в поиске своей машины.

– Мистер Лок, кладите девушку на носилки, – один из медбратов указал мне на каталку, и я бережно опустил Мари.

– Прости, но одного туда мы тебя не могли отпустить, – с улыбкой произнёс Дино, забравшись в карету скорой помощи.

– Ты бы видел, как её держали. Ещё чуть-чуть бы и я никогда не услышал её голоса, – ответив, сел рядом с ним в машине, и она тронулась.

Пока на лицо девушке надевали кислородную маску, осматривали, я, словно понял, что только произошло. Там, внизу, был в непонятном ступоре. На автомате двигался и говорил, совершал поступки и проступки. Сейчас же паника, невообразимая боль и сочувствие сжали сердце. Закрыл на секунду глаза, и пытался перебороть всё это, чтобы остаться сильным для неё. Но я слаб, не физически, а внутренне. Слаб к пониманию того, что она пережила, и как себя сейчас ощущала. Слаб, когда ярко представлял ужас, который она видела и вновь боялась за свою жизнь, как и за жизнь нашей дочери.

– Мистер Лок, – обратились ко мне, и я распахнул глаза.

– Да?

– У вашей жены, как и у ребёнка, сильное обезвоживание. Раскрытие на два пальца, но из-за препарата, который ей вкололи, роды замерли. У плода кислородное голодание, сейчас мы направляемся в ближайшую больницу, чтобы там ей произвели операцию по экстренному кесареву сечению. Насколько мы можем сказать в таких условиях, её пичкали снотворным, и это может пагубно сказаться на ребёнке. Он может не выжить. Он…

– Нет… Рикардо… спаси её… – Мари оторвала от лица кислородную маску, прошептав просьбу.

– Конечно, милая моя, спасём. Они сделают всё для этого. Да? Вы же сделаете всё, чтобы моя дочь была здорова? – Схватив жену за руку, напряжённо посмотрел на парня, взгляд которого сказал больше, чем ложь, сорвавшаяся с губ.

– Да. Всё будет в порядке, миссис Лок. Ставим капельницу, – он вновь занялся своим делом, а я опустил голову к Мари.

– Слышала, теперь всё позади. Я искал тебя, любовь моя, искал и ждал. Прости, что слишком поздно пришёл. Прости, что не понял сразу. Прости меня, я люблю тебя. Только тебя и нашу дочь. Я рядом, теперь ни на шаг не отойду. Везде буду с тобой, – шептал, наблюдая, как из уголка приоткрытых глаз скатываются слёзы.

– Не плачь, прошу тебя. У нас всё будет хорошо. Я подготовил детскую для нашего ребёнка. Я ждал его и, знаешь, хотел назвать Мари. Моя желанная, но не догадывался о том, что уже имею такую девочку. Мою девочку. Тебя… мою женщину. Мою жену. Ты моя судьба, Мари. И не нужна мне любая Анна, только ты. Потому что твоё сердце для меня важно. Я…

– Приехали. Мистер Лок, сейчас мы направимся в операционную. Вам выдадут всё необходимое, чтобы быть рядом с женой во время кесарева, – оборвал мою речь медбрат, и я кивнул.

Отпустив её руку, поднял взгляд на Дино, а он нервно улыбался мне. Тоже не верил в хороший исход. А я верил, потому что она рядом. Моя Мари здесь. Хотя осознать это сложно до сих пор, но верил. Буду делать это, даже если один.

Нас окружили врачи и медсестры, мне что-то говорили, а я смотрел на каталку, которая скрывается в коридоре. Боялся её оставить, поэтому посмотрел на друга, ища помощи. Он понял меня, прекратив шум, заверив, что заполнит все документы, а меня толкнул в сторону коридора. В сопровождении медсестры я переоделся в халат, бахилы, одноразовую шапочку, перчатки и маску. Мы вошли в операционную, где на меня даже не обратили внимания. Сев у изголовья и опустив лицо к Мари, которой продолжали давать кислород, дотронулся до её волос, спрятанных под шапочкой. Она приоткрыла глаза, и по ним всё прочитал. Вот они. Их ни с чем не спутать. Они отражение её души, страхов и счастья. Она улыбалась ими для меня. Простила меня за мою глупость и незнание. Ничего больше не волновало, как смотреть на неё и чувствовать, насколько быстро сердце стучало в груди. Для неё. Только для неё.

– Мы поедем отдыхать, как ты поправишься. Хочешь в Италию? Куда хочешь, туда и отправимся. Ты, я и наша дочь. А потом ты начнёшь воплощать свои мечты в жизнь. Пойдёшь учиться, и станешь знаменитой. Я горжусь тобой, Мари. И благодарю тебя за то, что полюбила меня. Без тебя моя жизнь бессмысленна. И мы со всем справимся. Прости… чёрт… прости меня… – наверное, в этот момент всё напряжение, переживания, страх, буквально всё сказалось. И я скривился оттого, что глаза заслезились. Я был счастлив, и в то же время полностью разбит от событий. Чувствовать это разом сложно даже для мужчины. Понимать, что твоё сердце бьётся только рядом с ней, вызвало незнакомые ощущения. От них хотелось плакать. От радости. Горечи. Любви. Опасений. Всего.