Джина Уилкинс - За улыбку ребенка

– Тебе удалось поговорить сегодня с нашей дружелюбной соседкой-проституткой?

– С Полли? Да. Она угостила меня кофе и сводила в магазин. А там даже пригрозила бакалейщику, что приведет своих друзей, если он не будет со мной вежлив.

– Как тебе это удалось? – усмехнулся Сэм.

– Убедила, что я недалекая беспомощная женщина, живущая с мерзким типом, эгоистом.

– И она купилась на эту чушь?

– Эй, Перри, я хорошая актриса. А Полли – довольно милая, – добавила Даллас, зачерпывая ложкой густой соус. – Просто ей не повезло. Мать выгнала ее из дома в четырнадцать лет, потому что дружок матери переключил свое внимание на дочку. Как многим бездомным девушкам, ей пришлось зарабатывать на жизнь проституцией.

– Да еще, вероятно, к наркотикам пристрастилась, – цинично добавил Сэм.

– На некоторое время, – тихо подтвердила Даллас. – Но она сказала, что справилась с этим пару лет назад. Хотела накопить денег, чтобы переехать куда-нибудь и начать все сначала, но забеременела.

– Так почему же она не сделала аборт?

– Религиозные убеждения. Она считает это грехом.

– Вижу, Полли много тебе рассказала сегодня. А что она думает делать с ребенком?

– Ребенок – единственное, о чем она не хочет говорить. Сказала только, что не знает, кто его отец. Каждый раз, как я пыталась подвести ее к разговору о будущем ребенка, она меняла тему.

– Ясно: она собирается продать его.

– Возможно. – Даллас нахмурилась. – Но я не знаю, Сэм. Есть что-то…

– Ну ладно, не дави на нее.

Не успели эти слова слететь с его языка, как Сэм осознал, что снова учит Даллас работать, и замер в ожидании резкого отпора. Однако, к его удивлению, она не стала орать и пропустила совет мимо ушей. Не надеясь на то, что ее доброжелательность долговечна, он решил насладиться нежданной передышкой и сказал, что, поскольку Даллас приготовила ужин, будет только справедливо, если он вымоет посуду. Она не спорила.

Оставив безупречную – насколько это было возможно – кухню, полчаса спустя Сэм присоединился к Даллас. Растянувшись на диване в гостиной, она смотрела новости шоу-бизнеса. Последний скандал обсуждался во всех деталях. Маленький телевизор, привезенный Сэмом, не был подключен к кабелю, и изображение было довольно расплывчатое, зато звук вполне приличный.

– Я принес тебе газировку, – сказал Сэм, протягивая банку. – Если не хочешь, отнесу обратно.

– Хочу. Спасибо. – Даллас щелкнула крышкой.

– Не стоит благодарности. Подвинься, не умею смотреть телевизор со стула.

Даллас скривилась, но покорно и довольно неуклюже – из-за огромного живота освободила ему место на диване рядом с собой.

– Мне весь вечер хотелось снять эту штуковину, но, пожалуй, надо привыкать.

– Да. Должно быть, неудобно, – ответил Сэм. – Как ты выдерживаешь?

– Спина и ноги смертельно болят, – призналась она, затем слабо улыбнулась. – Полли говорит, что это неизбежно. Думаю, тебе не хочется услышать обо всех неприятностях, на которые она жаловалась.

Сэм рассмеялся.

– Ладно. Наверное, пора устроить еще одну шумную ссору?

Даллас застонала.

– Я слишком устала сегодня. Мы же ссорились утром. Нельзя ли подождать до твоего завтрашнего возвращения с работы? Ты сможешь наорать на меня за то, что ужин не готов, или еще за что-нибудь.

– Да, пожалуй, – усмехнулся Сэм. – Никогда не думал, что ты упустишь шанс обозвать меня парой крепких словечек.

– Я приберегу их до завтра.

Усталые, они провели вечер тихо. Даже приятно, подумала Даллас, когда в десять часов начались «Новости». Кто бы мог представить, что она и Сэм протянут целый вечер без ссоры?

– Не знаю, как ты, – сказал Сэм, прослушав прогноз, опять предвещавший жару, – а я иду спать. Завтра предстоит жуткий день.

– Да, я тоже.

Сэм встал и выключил телевизор. Даллас попыталась подняться, но потеряла равновесие и, вскрикнув, тяжело плюхнулась на диван.

Он рассмеялся и, протянув руку, поставил ее на ноги.

Она переоделась в ванной комнате в ту же самую огромную футболку. Сэм – опять в спортивных шортах – уже сидел, зевая, на своем краю кровати.

На этот раз было не так трудно лечь рядом с ним – может, потому, что она мысленно готовилась к этому моменту весь день.

Сэм выключил свет.

– Жарко здесь, – пожаловался он, опуская простыню до талии и обнажая грудь.

– Ммм… Кондиционер практически не работает.

Даллас вытянулась на своем краю кровати, морщась от боли в натертом «животом» бедре и надеясь на хороший отдых.

– Давай помассирую тебе спину. У тебя наверняка все тело затекло от лишней тяжести.

– Спасибо, но ты тоже устал. Отдыхай. Однако он уже сидел на постели рядом с ней, толкая ее в плечо.

– Давай, Сандерс. Поблагодаришь меня после.

Даллас подавила стон и перекатилась на живот. Стон вырвался минуту спустя, когда Сэм занялся ее поясницей.

– Ты действительно хороший массажист, – пришлось ей согласиться через несколько минут.

Его руки легли на ее плечи. Она поморщилась, когда Сэм стал разминать затекшие мышцы, но вскоре совершенно растаяла под его ладонями. Наверно, он так же хорош и в любви, подумалось ей.

Она откашлялась и стряхнула его руки. – Все, хватит. Я чувствую себя гораздо лучше. Спасибо.

– Пожалуйста.

Сэм поудобнее устроился на своей половине кровати и вскоре затих. Даллас вздохнула. Так гораздо лучше: Сэм – на своей половине, она – на своей. Так лучше и безопаснее.

Хотя Даллас привыкла рано вставать, на следующее утро она проснулась, только когда Сэм дотронулся до ее плеча. В джинсах и футболке, с черной металлической коробкой для ленча, он выглядел типичным строительным рабочим.

– Извини, что разбудил. Я хотел сказать тебе, что ухожу.

– Да, спасибо. Как же долго я спала!

– Всего половина восьмого. Можешь еще поспать. Я только хотел, чтобы ты знала, что осталась одна, – улыбнулся он и взъерошил ее рассыпавшиеся по подушке волосы. – До вечера. Не забудь, что по расписанию у нас скандал.

– Ммм… Жду с нетерпением, – сказала она, зевая.

Сэм засмеялся, отступил на шаг и тихо выругался, споткнувшись о «живот» Даллас, лежавший на полу.

– Эй, осторожнее! – воскликнула та, вскакивая и свешивая ноги с кровати. – Ты раздавишь бедного «сыночка».

Сэм ухмыльнулся, подобрал «живот» и бросил его Даллас на колени.

– Ну что ты за мать? Оставляешь нерожденного ребеночка на полу, где любой может наступить на него.

Даллас ухмыльнулась в ответ.

– Убирайся. Опоздаешь на работу. Его глаза засияли.

– Да. Может, тогда меня уволят.

– Забудь об этом, Перри. Ты должен собирать информацию, все слухи о торговцах детьми.

Сэм глубоко вздохнул.

– Ах да, действительно. Счастливо, Сандерс. Чтобы к моему приходу квартира была вылизана, а ужин ждал на столе.

После ухода Сэма Даллас прошлепала босиком в ванную и с удивлением посмотрела на свое отражение в мутном зеркале. Странно, она выглядит такой довольной, она даже улыбается! Очень странно. Должно быть, во всем виновата жара.

К обеду Сэм уже успел понять, что палящее солнце, строгий мастер и изнурительный физический труд не располагают к общению. У рабочих не оставалось ни сил, ни времени на разговоры. Доставая из коробки сэндвич с колбасой, Сэм старался выглядеть подружелюбнее, но все же очень удивился, когда к нему подошел высокий крепкий парень лет двадцати с банкой содовой.

– Босс обеспечивает воду к ленчу, – объяснил парень. – Не знаю, сказали ли вам об этом. Хардинг делает вид, что заботится о нас, но все знают: он просто не хочет, чтобы мы приносили пиво. Он терпеть не может пива на работе.

– Так безопаснее, – согласился Сэм. Парень пожал плечами.

– Какой вред от пары банок пива? Особенно в такую жару. Но мне очень нужна эта работа, так что я стараюсь не нарушать правил.

– Понимаю. Если б не деньги, и я бы здесь не работал, – мрачно сказал Сэм.

– Вот именно. – Парень скинул желтую строительную каску. Его рыжая шевелюра была мокрой от пота. – Джек Рейнолдс.

– Сэм Пуласки.

Джек кивнул и откусил половину своего сэндвича.

– Нет ничего хуже теплой колбасы с майонезом, – проворчал он с полным ртом. – Все время прошу жену класть горчицу, но она забывает. Во всяком случае, говорит, что забывает. Иногда мне кажется, она делает это нарочно. Каждый раз, когда она за что-то злится на меня, – колбаса с майонезом.