Алекса Райли - Заарканить невесту-девственницу по каталогу

Внезапно в столовую влетает Брэндон, и моя рука вокруг Клэр сжимается крепче.

— Простите, что мешаю, босс, но, похоже, у Пушинки тазовое предлежание. Думаю, мне потребуетесь вы там.

Брэндон не так уж и много таращиться на Клэр. Это будет длинный путь, чтобы ослабить мое какое — то необоснованное раздражение им. Он хороший работник, и мне нравится, что он находится здесь. Похоже, займет немного времени, чтобы только привыкнуть к Клэр и моей ревности в одном помещении.

— Я позабочусь об этом, — я бросаю взгляд на Клэр, думая, что это может быть тем, что она захочет увидеть. — Хочешь пойти посмотреть, детка?

— Конечно. Я несколько раз помогала животным с родами. Посмотрим, что я смогу сделать.

Мы встаем, и я беру Клэр за руку, уводя ее за собой.

— Иди, умывайся и поешь чего — нибудь. Мы позаботимся о Пушинке.

Оглянувшись на Эрла, я вижу, как он кивает. Я знаю, что он позаботится обо всем в доме и проследит, кто бы там не дежурил сегодня, выполнит свою работу.

Ведя Клэр за собой, мы направляемся в сторону ближайшего к дому сарая. Я держу ее за руку всю дорогу, и этот простой жест заставляет меня улыбаться. Это жутко удобно и ощущается так, будто мы делаем так каждый день, а не будто это совершенно ново для нас.

— Так кто это Пушинка? — спрашивает Клэр, когда мы входим в амбар.

— Это одна из овец, которых мы разводим здесь, как домашних питомцев. На самом деле, у нас их недостаточное количество, чтобы зарабатывать на их шерсти, поэтому мы жертвуем ее вязальному кружку в городе, а они используют ее, — я иду с Клэр к дальнему стойлу и вижу, лежащую на полу овцу.

Когда мы подходим к ней, она немного пугается, но я кладу ладонь на нее и ощущаю ее живот. Ягненок действительно перевернут по моим ощущениям, и я осматриваю ее, чтобы узнать, насколько та близка к родам.

Подняв глаза, я замечаю, как Клэр опускается на сено рядом с Пушинкой и укладывает ее голову себе на колени. Она начинает мягко поглаживать ее и тихо мычать, пытаясь успокоить будущую мамочку.

— Думаю, слишком поздно переворачивать ягненка, так что сначала выйдут ноги. Это будет болезненно для мамы, поэтому если хочешь помочь, тебе нужно подержать ее для меня.

Клэр поднимает глаза, и я замечаю грусть на ее лице, но она быстро исчезает, и Клэр кивает, теперь уже решительно настроенная помочь. Она удерживает Пушинку и начинает с ней болтать, как будто та настоящая мамочка, собирающаяся родить.

— Ты можешь сделать это, Пушинка. Я знаю, ты можешь. Смелее. Мы поможем тебе.

Такой ее образ, кажется, что — то плавит внутри меня, и мысли о ней с нашими детьми проносятся в моей голове. Я отмахиваюсь от них до того, как замечтаюсь, считая, что мне нужно сосредоточиться на том, чем мы тут заняты. Я принимал несколько раз роды в тазовом предлежании, и это никогда не было легко. Тогда мы потеряли очень много мамочек, так что такого рода события всегда волнительны.

— Ладненько, мамуля. Давай — ка поможем нашему малышу.

— Как мы его назовем?

Я поднимаю взгляд на Клэр, которая держит ягненка, очищая его. Роды заняли несколько часов, и они были трудными для всех нас, но Пушинка вышла из всего этого победителем, и теперь у нас появилось новорожденное прибавление к ферме МакКалистеров.

— Как ты захочешь, детка. Это девочка.

Клэр лучезарно улыбается мне, и это самое милое зрелище. Она помогает ягненку начать кормление, и когда мы устраиваем их, она встает рядом со мной.

— Она похожа на маленький комочек хлопка. Могу я назвать ее Хлопушкой?

Это слишком. Я обнимаю ее и притягиваю к себе.

— Да. Думаю, Хлопушка идеально подходит. Пушинка и Хлопушка. Это охренеть какая милость.

Клэр игриво шлепает меня по руке, когда мы выходим из стойла, давая возможность мамочке и детенышу немного поспать. Мы возвращаемся рука об руку обратно в главный дом, и к этому времени, ночь уже опустилась на ферму. Звезды показались на небе, и все кажется романтичным только от ее присутствия здесь.

Заняло несколько часов, чтобы появилась Хлопушка, и уже поздно, но я все еще помню о том, что обещал ей. И я намерен сдержать обещание.

Когда мы добираемся до дома и проходим внутрь, я оборачиваюсь и запираю замок на двери. Этот звук вынуждает ее оглянуться на меня, и я практически ощущаю, как набирает скорость ее сердцебиение.

— Думаю, нам обоим стоит принять душ перед тем, как лечь в постель.

Она смотрит вглубь коридора, где находятся ванная и спальня, а потом снова переводит взгляд на меня. Я замечаю нервозность в ее взгляде, но она едва заметно кивает, и этого достаточно, чтобы заставить меня подойти к ней. Я заключаю ее в свои объятия и жду, когда она посмотрит на меня, встречаясь со мной взглядом. Я хочу, чтобы она всегда чувствовала себя со мной в безопасности.

— Позволь мне помыть тебя, детка. Просто показать, насколько я хорош для тебя. Предоставить тебе причину выйти за меня в пятницу. Не только потому, что тебе нужно, но и потому что ты хочешь этого.

— Кэш, — шепчет она, и с моим именем идет так много всего. Нервная потребность и робкое желание смешиваются вместе.

— Ты доверяешь мне? — спрашиваю, мне нужно знать это и услышать от нее.

Она улыбается, и я вижу по ее глазам ответ до того, как она произносит его.

— Да.

Я сгребаю ее в объятия и несу в хозяйскую ванную. Усаживаю ее на островок рядом с раковиной и ухожу к душу, выкручивая все головки, чтобы дать воде нагреться. Когда с этим покончено, я возвращаюсь к ней и вижу, как она сидит и прикусывает губу.

Я расстегиваю свою рубашку, одновременно скидывая ботинки. А потом я остаюсь только в одних джинсах. Она прикусывает губу, пока рассматривает меня, достигая взглядом моего ремня, и это сводит меня с ума. Просто один взгляд на мне, будто она не может оторвать глаз, доводит мне до безумия.

Когда мой ремень оказывается расстегнут, я вжикаю молнией на своих джинсах и стаскиваю их с бедер вместе с боксерами. Хорошо, что пошел до конца и показал ей всего себя, поскольку я последний мужчина, которого она будет видеть остаток своей жизни.

Стоя перед ней обнаженным с твердым, изнывающим членом, указывающим на нее, я ощущаю себя богом. Она смотрит на меня широко — распахнутыми глазами. Она облизывает свои губы, и мне требуется вся сила воли, чтобы оставаться на месте.

— Клэр.

Она стреляет взглядом на меня, и ее щеки вспыхивают красным, как будто ее поймали за подглядыванием. Я хочу, чтобы она смотрела, и надеюсь, что ей нравится то, что она видит, но мне нужно больше. Мне нужно добраться своими руками до нее.

— Сними одежду, детка.

После секундного колебания ее нервные пальцы поднимаются к рубашке и начинают расстегивать ее. Это самая сладкая пытка. Каждая расстегнутая пуговица показывает мне немного ее совершенства. Когда она заканчивает, она скользит ей по своим плечам. Я прохожусь по ней взглядом, не в состоянии сдержаться. Мне просто необходимо прикоснуться к ней. Она сидит в простом, белом лифчике, ее мягкая кожа сияет.

Я опускаюсь вниз к ее ногам и помогаю ей стянуть сапоги, перед тем как она встает и расстегивает свои шорты. Она спускает их по своим бедрам, вместе с белыми, хлопковыми трусиками, и я удерживаю взгляд на ее глазах. Не хочу пугать ее или заставлять смущаться, поэтому не смотрю никуда, кроме ее глаз. Я замечаю, как она смещается, чтобы снять свой лифчик, и как только я слышу звук его падения на пол, я беру ее за руку и завожу нас под душ.

Когда горячая вода обрушивается на нас, я притягиваю ее к себе. Она закрывает глаза и откидывается назад, позволяя теплой воде стекать по ее волосам. Я тянусь и вытягиваю шпильки из ее головы, складывая их на полочку в душе. Ее тугие, светлые кудри падают позади плеч. Я пробегаюсь пальцами по ним, и она открывает глаза, чтобы посмотреть на меня.

— Позволь мне помыть тебя, — шепчу я, потянувшись за шампунем и приступая к мытью ее волос.

Пена накапливается в моих пальцах, пока я массирую кожу ее головы, и она стонет. Я чувствую, как ее теплое, влажное тело прижимается ко мне, а мой твердый член трется об ее мягкий животик. Блять. Я готов заниматься этим каждый вечер остаток своей жизни.