— Уж не намекаете ли вы на состояние моего душевного здоровья?
— Вовсе нет! Я нахожу его восхитительным. Я никогда не встречал людей, похожих на вас. Такое впечатление, что вы и Джейд Ховард, о которой мне рассказывали, абсолютно разные женщины!
Потупив глаза, она поерзала на стуле:
— В каком-то смысле мы и есть разные женщины.
Харрисону показалось, что она говорит сама с собой, но, когда она вновь посмотрела на него, он был поражен ее обезоруживающей открытостью.
— Вы выглядите удивленным тем, что я бросила писать книги, — сказала она. — Но, думаю, я не единственный человек в мире, переменивший карьеру. Могу побиться об заклад, что и вы когда-то намеревались заниматься не тем делом, которым заняты сейчас.
— Вы попали в самую точку. Я не хотел идти в киноиндустрию, поскольку она была епархией моего отца, а у нас с ним были не самые лучшие отношения, когда я был подростком. И я два года проучился в Лос-Анджелесском университете на медицинском факультете. Но затем я испытал нечто вроде откровения.
— В каком смысле?
— Случился, что называется, момент истины. Однажды на занятиях химией я четко осознал, что ненавижу всякие там бунзеновские горелки и реактивы. Мысль о том, что мне предстоит резать чьи-то тела, делала меня больным. Мне хотелось заниматься только одним — делать кино. После этого я решил, что мои взаимоотношения с отцом не должны мешать моему призванию.
В глазах Меган он видел понимание.
— Я никому об этом не рассказывал, — добавил он. В ней было что-то такое, что вызывало на откровенность. И если он не будет за собой следить, то, чего доброго, выложит про себя всю подноготную. Впрочем, в ее присутствии ему не хотелось за собой следить.
— Я рада, что вы мне об этом рассказали, — серьезно сказала она. — У меня тоже был свой момент истины до того, как мы повстречались. Я была в Санта-Фе, когда, проснувшись однажды утром, поняла, что Джейд Ховард больше не существует. Меган не может писать ее книги, поэтому она должна что-то делать со своей жизнью. Я всегда любила хорошую одежду; ну и одна мысль повлекла за собой другую.
— А чем вы занимаетесь в магазине?
— Показываю и продаю платья, помогаю покупателям-мужчинам, у которых нет либо времени, либо вкуса выбрать что-то пикантное для своих жен и подруг.
— Я уверен, что вам это нравится: это просто написано на вашем лице.
Гарри отметил, что Меган держится гораздо увереннее, чем во время ленча в «Беверли-Хиллз».
Потом их разговор стал оживленнее и раскованнее. Как он уже успел убедиться, она была хорошей слушательницей. Большинство его знакомых женщин или все время говорили о себе, или обдумывали то, что собираются сказать. Они просто не могли сосредоточиться на чем-то другом. Меган же смотрела на него так, будто они были единственными посетителями ресторана, и это больше льстило его самолюбию, чем любые слова. Под ее взглядом он чувствовал себя обворожительным, остроумным и мужественным.
Сначала идея пригласить ее на обед была для него лишь продолжением мальчишеской выходки со вставанием на колени. Завтрашний день у него был плотно забит, и он предполагал подготовиться к различным встречам этим вечером. Но когда пришло время прощаться, он делал это с великим сожалением, несмотря на то что часы показывали 22.30.
— Вы не могли бы присоединиться ко мне за ленчем завтра? — спросил он, когда служитель на автостоянке подогнал ее автомобиль.
— Я же работаю до шести вечера, — ответила, усаживаясь в «мерседес», Меган. Ее платье чуть приподнялось, обнажив шелковистую кожу бедра. Ему страшно захотелось увидеть больше. Значительно больше.
— Ну, тогда за обедом. Вы свободны вечером? — Он давно уже не стремился ко встрече с женщиной с такой всепоглощающей силой.
— Ох, Гарри, я не знаю. Это было бы мило, но… — По тому, как она оборвала фразу, он понял, что их будущие взаимоотношения находятся под вопросом.
— Вы хотите сказать, что у вас есть кто-то другой? — спросил он, не давая ей закрыть дверцу машины и уехать.
Она немного поколебалась.
— Он у меня был. Мы в некотором смысле порвали отношения в мае. Не уверена, что когда-нибудь я вновь с ним встречусь.
— Он уехал?
— Думаю, что можно сказать и так.
— Но вы этого не хотели?
— Вовсе нет. Ничего подобного. Просто я ощущаю себя сейчас немного неловко. Послушайте, Гарри, вы можете мне позвонить, — сказала она в конце концов. Затем, увидев разрыв в уличном движении, она хлопнула дверью и рванула с места прежде, чем он смог ее задержать.
Он наблюдал за удаляющимся автомобилем, остолбенев, как двадцать лет назад во время первого свидания со школьной королевой красоты.
Меган Ховард. Меган Ховард. Имя крутилось в его голове как испорченная пластинка.
Меган была дома через сорок минут. Зайдя в спальню, она отметила, что автоответчик зафиксировал несколько звонков. Два первых были от Фреда Сэндса — ее агента по недвижимости.
Записанный на пленку голос Фреда произнес:
— У меня две новости. Хорошая — я сдал сегодня ваш дом в аренду. И плохая — арендаторы желают въехать как можно скорее. Дома я буду поздно, поэтому позвоните мне для уточнения деталей.
Последний звонок был от Гарри:
— Я очень хочу встретиться с вами завтра! Пожалуйста, позвоните мне перед тем, как ляжете спать.
Меган скинула туфли и бросилась на диван. Она тоже была бы не против встретиться с Гарри, но нельзя забывать, что она замужем. Одно дело — увидеться со знакомым мужчиной случайно и Принять предложение пообедать, и совсем другое — согласиться на свидание. Ей нужно посоветоваться со своей совестью.
И почему он появился, когда она только наладила свою жизнь? Работа в «Алтитьюд» стала воплотившейся мечтой. Она дала ей шанс делать то, что ей было по душе, к чему у нее был талант, как к писательству у Джейд. К тому же теперь, когда ей удалось сдать дом в аренду, ее финансовые заботы отступили на задний план. А если бы она была уверена, что не проснется однажды утром в своем времени, то вообще продала бы этот дом и купила бы себе магазин-бутик. Она уставилась в потолок, отдавшись мечтам… Ох, дьявол ее забери, она снова мечтает! Ну когда же она будет довольствоваться реальностью?
Она села на постели, передернула плечами и позвонила агенту по недвижимости.
— Я выеду из Малибу в течение двух недель, — сказала она.
Пройдя на кухню, Меган наполнила водой кофейник, поставила его на плиту, установив таймер на 7.30 утра. Медленно возвращаясь в спальню, она подумала, что будет рада покинуть этот дом. Ее новое место жительства будет, вне всякого сомнения, гораздо меньше и проще. Но оно будет принадлежать ей, будет ее собственным, какими не могли быть ни ранчо Сиело, ни этот дом в Малибу.
Она почти разделась, когда раздался телефонный звонок. Поднимая трубку она поняла, что надеется услышать на другом конце провода голос Гарри.
«Черт с ней, с совестью!» — подумала она, убедившись, что звонит именно он. Дункан был от нее в тысячах миль и в шестидесяти годах.
— Я знаю, что сейчас слишком поздно а вам завтра рано вставать, — сказал он, не дав ей даже сказать «алло». — И все же я хочу вас увидеть. Скажите, что вы согласны пообедать со мной завтра.
— Я не могу, — сказала она с неподдельным сожалением, — мне нужно искать квартиру.
— Квартиру? Я считал, что у вас собственный дом в Малибу.
— Сегодня мой агент сдал его в аренду.
— Меган! Вы, вероятно, единственный человек в Лос-Анджелесе, который покидает дом на побережье по собственной воле!
В его голосе смешались удивление и смущение.
— Я устала каждый день добираться отсюда на работу. Но это не главное: дело в том, что я не могу содержать этот дом.
— Ну, если дело в деньгах, я могу одолжить вам нужную сумму в счет следующего гонорара за фильм.
Она вздохнула. Было так легко согласиться с его предложением, сказав, что дело именно в деньгах, но она давно уже решила оставить ложь и полуправду в прошлом времени. Ей претило начинать новую жизнь со старыми привычками.
— Спасибо за предложение, но моя проблема не временного характера. Я буду сдавать дом в аренду, пока не решусь вообще его продать.
— В таком случае не говорил ли я вам, что поиск квартир — это мое хобби?
Она не смогла сдержать улыбку:
— Вы никогда не принимаете отрицательного ответа?