Правда, доктор Грант выразил готовность поучаствовать в разговоре через микрофон, прямо из лаборатории.
Саманту это сообщение совершенно не удивило, но инспектор расстроился еще больше. Он поспрашивал Саманту об аварии, но было видно, что основной интерес для него представляет Рональд Грант.
— Я понимаю, доктор, что ЧИСТО ТЕОРЕТИЧЕСКИ убийства вас не интересуют и не являются вашей специальностью, но все же, что вы думаете по поводу последних событии на Старой Дороге?
— Я полагаю, вы имеете в виду аварию, в которую попала мисс Джонс?
И не дожидаясь ответа, доктор Грант сухо и четко изложил все факты относительно своего участия во вчерашних событиях. Инспектор Бодц недовольно покачал головой и спросил с явным недоверием:
— Значит, другую машину вы не видели?
— Я же сказал, дорога была пуста.
— Понятно. Вы ехали верхом… Обычно вы ведь не выходите в дневное время из дома, не так ли?
— Это имеет отношение к расследованию, или же это простое любопытство, инспектор?
— И так, и сяк. Смотря как повернется дело. Почему вы привезли Саманту Джонс к себе домой, а не отправили в госпиталь?
— А разве преступление — позаботиться о друге, попавшем в беду?
— Вопросы здесь задаю я, Грант. Вы должны на них отвечать. Я не в гости к вам пришел. Я расследую серьезные преступления. Зачем вы привели мисс Джонс в Замок-на-Холме?
— Я сама могу ответить на этот вопрос, инспектор.
— Да? Ну-ну. И что же вы скажете?
— Мы с Рональдом друзья. Мне было плохо, я была ранена, и он оказал мне первую помощь.
— Ну и друзья у вас, мисс Джонс!
— Какие есть, инспектор. Между прочим, их не выбирают.
Бодд помотал головой и сердито фыркнул, отчего мгновенно стал похож на рассерженного моржа. Саманта решила перевести разговор на более деловой лад.
— Скажите лучше, что это за новости, о которых вы упоминали?
— Мы нашли машину, которая вас таранила.
— Что? Где?
— А где здесь все находят? В районе верфи, на пустыре.
— Но ведь теперь вы можете найти и владельца?
— Ха! А чего его искать? Меган Уилкс, восемьдесят два года. Уехала две недели назад в Эдинбург, к внучке. Вернется через месяц, а может, и на Рождество. О пропаже машины ни сном ни духом.
— А отпечатки пальцев?
— Даже если тот парень их оставлял, теперь ничего не найдешь. Он поджег машину. Мы бы не смогли ее идентифицировать, да только дри взрыве бензобака номер оторвало, и он улетел ярдов за двести.
Саманта поникла.
— Значат, вы ни на шаг не продвинулись?
— Да как сказать. Довольно необычный случай. У нас имеется жертва, но нет убийцы.
— Как это?
— Вы хоть отдаете себе отчет, что сами подставляете себя под удар, Саманта?
Рональд вмешался в разговор. Голос, несущийся из динамика, звучал встревоженно.
— Объяснитесь, инспектор.
— Охотно, хотя это вам и не понравится. Саманта Джонс зря связалась с вами, доктор Грант. Вы не самая популярная личность в городе.
Саманта встала.
— Вот что, инспектор. Я не связалась с доктором Грантом, а даже если б и так — это никого не касается. Я не буду держатся подальше от Замка-на-Холме, потому что с сегодняшнего дня я проживаю в этом замке. Временно.
Лицо инспектора Болда окаменело. Потом он произнес, явно сдерживая злость:
— Вы совершаете огромную ошибку, мисс Джонс. В этом городе уже убили одну женщину. Я бы очень не хотел, чтобы вы стали второй жертвой.
Голос Рональда источал лед.
— Если у вас нет ничего, кроме идиотских предположений, основанных на суеверии и глупости, то прошу меня извинить, я работаю. У Саманты тоже наверняка найдутся дела поважнее, чем выслушивать предупреждения в стиле ярмарочных гадалок. Всего хорошего, инспектор!
Саманте показалось, что сейчас инспектор Болд взорвется от ярости, но он выдержал. Покраснел как рак, надулся, запыхтел, но от резких слов воздержался. Как и от любых других. Просто коротко кивнул Саманте и отбыл восвояси.
Пара дней прошла относительно спокойно. Рональд почти не показывался, зато Дик Мортон явил себя во всем блеске гостеприимства. Он водил Саманту по всему замку, показывал ей сад, рассказывал разные истории из своей богатой событиями жизни, дарил ей цветы и то и дело чем-нибудь угощал. Познакомил ее с остальной прислугой, и Саманта не без удивления отметила, что, хотя все эти люди приходили в Замок-на-Холме из Бен Блейра, относились к своему хозяину они крайне лояльно. Кухарка, миссис Бленчли, — та просто его любила и жалела. Это очень тронуло Саманту и согрело ее сердце.
Она скучала без Рональда и хотела его увидеть, он же встреч явно избегал.
Однако это не значило, что он о ней не думает. Всего за одни сутки старинный замок превратился в настоящую крепость. Новейшая система сигнализации (Саманта даже думать боялась, сколько это стоит) оплела дом и сад невидимой сетью. Теперь ни один посторонний не мог проникнуть в Замок-на-Холме без разрешения и ведома хозяев.
Дик и раньше обходил на ночь весь дом, но теперь он брал с собой огромное и лохматое чудовище серо-коричневого цвета. Саманта не поверила своим ушам, когда услышала, что это собака. Размером чудовище было с небольшую лошадь, зубы у него были волчьи, а глаза светились в темноте. Ирландский волкодав Шарп на всем белом свете любил только одного человека — Дика Мортона, а остальных рассматривал, как потенциальную добычу, если будет на то указание Дика.
Зря этот пес не лаял, был молчалив и беспощаден, как сама смерть, и Саманта не могла представить, что кто-то рискнет приблизиться к месту, где обитает подобное чудище.
А потом случилась катастрофа.
Саманта бродила по коридорам, изнемогая от тоски. Нет, работы у нее хватало, но она занималась ей машинально, вся погруженная в думы о Рональде и Белинде Мейз.
Девушка понимала, глупо ревновать к мертвой женщине, но справиться с собой не могла. Иногда ей казалось на полном серьезе, что дух Белинды бродит вместе с ней по этим коридорам, и тогда волосы шевелились на голове Саманты, а дыхание перехватывало от страха.
Она шла мимо комнаты Белинды. Запретная зона, еще одна запретная зона для Саманты Джонс. Сюда Рональд не запрещал входить, потому что это подразумевалось само собой.
Она бы так и прошла мимо, но в последний момент заметила, что дверь слегка приоткрыта… В этот день в замке убиралась горничная, вероятно, забыла запереть дверь.
Саманта осторожно толкнула дверь, медленно вошла.
Бедный, бедный! Как же ему стать другим, если из комнаты своей погибшей невесты он сделал святилище, языческое капище, алтарь, на который каждый день приносил в жертву свое разорванное в клочья сердце?
Комната ужасала. Здесь все оставалось так, как было пять лет назад. Белые розы в хрустальных вазах. Два изящных фужера на серебряном подносе и бутылка шампанского в ведерке со льдом. Чуть примятое покрывало на постели. Брошенные на каминную полку перчатки.
А на постели — облако из белого атласа и кружев, жемчуга и флердоранжа.
Свадебное платье Белинды Мейз.
Платье, которое она так и не успела надеть.
Словно завороженная, Саманта подошла на негнущихся ногах к постели. Взяла платье и приложила его к себе. Посмотрела в зеркало.
На нее смотрела насмерть перепуганная и очень хорошенькая девушка-невеста. Саманта вдруг представила себе Рональда… рядом с ним себя в свадебном платье… медленный танец… его руки сжимают ее в объятиях… его лицо все ниже склоняется над ней…
— Белинда!!!
Она едва не упала, шарахнувшись от двери, на пороге которой стоял Рональд. Лицо его было практически открыто, но Саманта даже не обратила внимания на шрам.
Потому что глаза доктора Гранта горели такой яростью, что ни о чем другом она и думать не могла.
— Тебе нечего делать в этой комнате.
— Прости меня, Рональд. Прости, пожалуйста!
— Просто убирайся отсюда. Уходи. Это все, о чем я прошу. Оставь мне хоть немного…
Она осторожно опустила платье на постель и бочком стала пробираться к дверям. Ее догнал глухой, язвительный голос.
— Довольна? Будет о чем рассказывать подружкам на Хэллоуин? Хотела увидеть шрам — увидела.
Она робко пискнула от двери: