Мы уходим с работы на час раньше, чтобы успеть на прием к врачу. Оля нервничает и все время благодарит меня за то, что я поехала с ней, потому что одна, она бы точно грохнулась где-нибудь в обморок от острого невроза. Я смеюсь над ней, стараюсь поднять ей настроение и отвлечь от нервирующей процедуры. Шучу, что она будет похожа на маленький арбузик с ее тоненькой фигуркой. И что Марку придется носить ее на руках в последние месяцы, сама она с грузом не справится!
Когда ее вызывают, я остаюсь ждать в коридоре, в очереди с другими девушками разной степени беременности. Они разговаривают о токсикозе, бессоннице и зажатых нервах. Все это звучит нисколько не отталкивающе, а, напротив, настолько мило, что я начинаю непроизвольно поглаживать свой живот, посылая позитивную энергию прямо в детородные органы. "Скоро, скоро" — говорю я сама себе. И от мыслей о детях от Хромова улыбаюсь как блаженная.
Когда мы выходим из клиники мне звонит Илья. Блин, забыла его предупредить, что сегодня домой добираемся раздельно.
— Да, — мурлычу я, раздираемая любовью к этому мужчине.
— Мандаринка, — слышу я напряженное. — Где ты?
— Эм, мы с Олей…решили пройтись по магазинам. — Придумываю я на ходу.
— Понятно. — Звучит приглушенно.
— Скоро буду!
— Угу, — и кладет трубку.
Хм, да что с ним такое?
Когда приезжаю домой, Хромова ещё нет. Включаю гирлянду на ёлке, атмосферную музыку и принимаюсь за ужин.
Но к ужину Илья не появляется, на телефон не отвечает, а ночевать так и не приходит.
И я зла, очень, очень зла.
Глава 40. Что делать?
Илья.
Мандаринку полночи полощет. Она говорит, во всем виновата какая-то китайская лапша, и я отшучиваюсь, что ее наверняка завезли с АлиЭкспресса. Она болезненно смеётся и вновь мчится на встречу с керамическим товарищем.
В редкие моменты, когда ее не тошнит, я поглаживаю ей спину и шепчу разные глупости, и в итоге все же засыпаю. С утра предлагаю рыжей остаться дома, фиг с ней, с работой, но упертое создание с зеленым лицом категорически отказывается, уповая на волшебный Энтеросгель. Когда подъезжаем к башне, иду сразу в аптеку, и пока Мандаринка топчется у прилавка с презервативами — развращенное существо — прошу продавца чудодейственное лекарство. Женщина за прилавком смотрит на рыжую, маячившую за моей спиной, и выдает:
— Вы знаете, оно от токсикоза не помогает, возьмите лучше чай с мятой. Проверено. — улыбается.
— Да нет, она не беременна, отравилась вчера. — Смеюсь я. Хорошо, что Мандаринка не слышит, что кто-то принял ее за беременную, скандала бы не избежать!
— Извините, — смущается продавец. — Вчера она тесты покупала, вот я и решила… запомнила ее просто, такая радостная была. — Пожимает плечами женщина и пробивает мне лекарство.
Сказать, что я в шоке, вообще ничего не сказать. После слов продавца я словно окаменел. Мандаринка же не может быть беременна, да? Никаким образом! Не от меня! Да, женщина просто ошиблась. Мало ли рыжих девиц работает в этом здании или, может, с улицы кто зашёл?
Пока едем в лифте, Инна выдавливает противную пасту себе прямо в рот. Кривится, чуть не выплевывает ее обратно, но все же проглатывает.
— Ооооо, — стонет она. — Сразу легче стало.
Прижимается головой к моему плечу, а я весь сжимаюсь от поселившихся во мне сомнений. Надо рассказать ей о словах продавца, она подтвердит, что это нелепое совпадение и все…Ну же, Ильюх, просто спросил ее!
Но проклятые слова застревают в горле, смешиваясь с острым страхом услышать противоположное. У лифта расходимся в разные стороны и я в какой-то глухой прострации захожу в кабинет, включаю ноут и пялюсь в экран. Да глупости, конечно! И чего испугался? Это же Мандаринка — одно нелепое стечение обстоятельств на другом! Вспомнить хотя бы те проклятые чулки.
Решаю сходить за кофе к местному кофе-автомату, немного освежиться, а то мозги от недосыпа, очевидно, совсем отказывают. Плетусь в столовую и тупо таращусь в нелепые названия. Эспрессо, определенно эспрессо. Двойной.
Пока автомат с шумом наливает горькую жижу, невольно прислушиваюсь к разговорам за перегородкой.
— Да я вам точно говорю, залетела. Я сама лично слышала, как ее вчера выворачивало в туалете!
Липкий страх пробирается в самое нутро, сжимает все органы, выбивает из легких воздух. Как в тумане иду по коридору к кабинету, всего ломает, выкручивает. Не может это быть совпадением, да? Нужно срочно поговорить с Мандарикой! Срочно!
Снимаю трубку стационарного телефона, но дрожь в руках мешает набрать даже короткий внутренний номер. Борюсь с паникой, затопившей уже по самые уши, ещё немного и задохнусь. Решаю немного повременить с выяснением правды, успокоиться, хладнокровно разложить все имеющиеся факты на руках.
Огромным усилием воли заставляю отвлечься от собственной драмы и погрузиться в рабочие вопросы. За несколько часов аналитической работы с таблицами разум проясняется, и даже смешно становится от собственного дебилизма.
Ну, вот что произошло? Продавщица с кем-то перепутала Мандаринку и о какой-то девушке сплетничали в столовой. Что за негативный настрой, Илья Геннадьевич, зачем сразу искать косяк в идеальных отношениях? Рыжая когда узнает об этом, будет ржать надо мной ещё несколько дней!
Окончательно успокоившись, спокойно дорабатываю до конца дня. Иду забрать Мандаринку, но ее на месте не оказывается. Ну, и куда слиняла? Достаю телефон, чтобы набрать ей, но не успеваю, смартфон разрывается входящим от мамы.
— Да, мам.
— Ильюш, ну что вы мне не сказали-то? Я так рада! Боже, ты даже не представляешь, я чуть не расплакалась, когда увидела Инночку. Только к Григорьеву зря пошли, ты скажи ей, я ее к Осиповой прикреплю. В следующий раз я ее ко времени запишу, пусть в очереди не сидит, не надо ей. Что ей прописали, не знаешь? Скажи, чтобы ничего не покупала, я сама все достану! — радостно щебечет родительница в трубку.
— Мам, мам…мам! — пытаюсь прервать ее мало связный поток. — Ты о чем вообще?
Наступает тишина в несколько секунд, а потом мама тихонько смеётся.
— Ильюш, ты прости, сюрприз, наверно, испортила. Надо было понять, что если Инна без тебя пришла, ты не знаешь ещё. Но я когда ее счастливо улыбающуюся в клинике увидела, как она живот свой наглаживает… Просто обмерла от счастья! Сразу тебе звонить, даже к ней подходить не стала, может, не хочет пока распространяться, сейчас молодые девушки такие суеверные!
В ушах стоит гул и половину из того, что мама говорит я не понимаю. После слов "улыбается и наглаживает живот" вся краска сходит с лица и сердце, кажется, сейчас остановится. Ни фига все это не совпадения. Не случайность. Не прикол такой. Мандаринка — беременна.
А поскольку я точно знаю, что за три дня, которые прошли с нашего с ней грандиозного воссоединения, это произойти не могло, спасибо маме-медсестре, вывод только один — чертов задрот не врал.
Перед глазами появляется та злополучная фотография, которой он тыкал мне в лицо, где Мандаринка в совсем недвусмысленной позе и уже рыжая. Получается, сделана не так давно. Получается, реально что-то было. Получается, она действительно ждет ребенка от другого.
Цепляясь за последнюю тонкую ниточку надежды, что она сама мне сейчас все расскажет, оправдается, опровергнет, звоню ей.
— Да. — Раздается ее сладкий голос, и я перестаю дышать, разрываемый такой душевной болью, которой, думал, не существует.
— Мандаринка, — сглатывает комок острой боли. — Ты где?
— Эм, мы с Олей…решили пройтись по магазинам. — Врет. Она мне врёт.
— Понятно. — Собираю остатки слов из своего расколотого сознания.
— Скоро буду! — весело говорит она.
— Угу, — выжимаю из себя финальное и кладу трубку.
Смотрю на предмет в своей руке — простой прямоугольник, высокотехнологичное устройство, средство связи способное разрушить твою жизнь за пару секунд. Не чувствуя ног, сползаю на пол прямо в фойе бизнес-центра. Никого вокруг уже нет, сотрудники давно разошлись по домам, магазины закрылись, на улице темнота, а я не понимаю, как такое возможно, ведь только что вокруг была толпа. Зарываюсь ладонями в волосы и раскачиваюсь, пытаясь себя успокоить, укачать, как в детстве это делала мама.
Надо ехать домой. Нужно поговорить с Мандарикой. Нужно взять себя в руки и… Что и? Что будет дальше? Это чужой ребенок, а Мандаринка моя. Червоточина в груди разрастается, заполняя темнотой все нутро. Почему это случилось? Почему с нами? Не осознаю, как добираюсь до машины и как оказываюсь у дома родителей.