Оливия Голдсмит - Загадай желание

Он встал, поцеловал ее и взял за руку.

– Выпьешь чаю? – спросил он. – Или пообедаем? – Он сел рядом с ней.

– Я не хочу есть. Может, кофе.

Клэр чувствовала себя легкомысленной. Она проделала слишком тяжелый путь – от сосредоточенности родильной палаты до фривольной суматохи ресторана. Хотя Клэр неделями не пила кофе, но решила, что сейчас это не только не повредит, но и будет в самый раз.

Они сделали заказ, и Майкл взял ее другую руку – левую.

– Я могу надеть кольцо на этот палец? – спросил он.

Клэр опустила глаза, закусила губу, а затем посмотрела в лицо Майкла. Он сидел спиной к свету. Клэр достала коробочку и положила ее на стол между ними. Он взял коробочку.

– Позволь мне надеть его, – сказал он уверенно. Клэр поняла, что он был уверен насчет ее ответа. Наверное, Майкл всегда уверен.

Но она покачала головой.

– Я не могу сказать «да», Майкл, – проговорила она.

У него перехватило дыхание, как будто кто-то ударил его.

– Но почему нет?

– Мы не подходим друг другу, – ответила она (господи, ну что за клише!).

– Еще как подходим, – возразил Майкл. Он мягко сжал ее руку, ту, которую несколько часов назад сжимала миссис Патель.

– Клэр, я люблю тебя, – сказал Майкл. – И я думаю, что ты любишь меня. Если ты хочешь куда-то уехать, чтобы быть вместе – я буду рад.

Если предпочитаешь тайно сбежать, прекрасно. Если ты хочешь большую свадьбу, я устрою это. У нас будет замечательная жизнь. Я уверен. И еще я знаю, что всегда должен быть кто-то, чтобы поддержать тебя. Клэр, разве ты не станешь миссис Майкл Уэйнрайт? Уверен, ты понравишься моим родителям.

Клэр сомневалась насчет этого, но не ответила. Она знала, что не могла выйти за него.

– Майкл, – начала она. – Я просто не могу. Ты… у тебя активная жизнь. Ты имеешь дело с крупным капиталом. Ты любишь большие рестораны и большие гостиницы. Тебе нужны самый дорогой автомобиль и лучшая одежда.

– Но у тебя будут все то же самое, – перебил он. – Позволь мне дать тебе все это.

Клэр покачала головой.

– Майкл, мне это не нужно.

– То есть? – спросил он, и впервые Клэр увидела Майкла Уэйнрайта смущенным. – О чем ты говоришь?

– Майкл, мне нравятся небольшие вещи. Небольшие магазины, маленькие лавочки. Я предпочитаю местный паб, а не шикарный бар гостиницы. Я не люблю выходить из дома ночью. Я люблю читать. И вязать. Майкл, я люблю вязать.

– Так, вяжи, Клэр.

– Но мне нравится вязать себе одежду. И мне не надо слишком много. И я не чувствую себя хорошо, когда нарядно одета. Мне не нравится то светло-вишневое платье, которое я надевала и которое тебе понравилось. Я купила его ради тебя. И одежда, в которой я была вчера, – не моя, я взяла ее на один вечер. Это была не моя одежда, Майкл.

– Хорошо, Клэр. Мне все равно, как ты одета. Мы можем купить тебе небольшой магазин. У нас все получится, если ты меня любишь.

Клэр покачала головой. В этом не было смысла, ей не хотелось причинить Майклу боль.

– Я так не думаю, – сказала она. Хотя она пыталась выглядеть непосредственно, ей было трудно. Клэр паршиво себя чувствовала. Трудно быть отвергнутым, но отказывать тоже нелегко. – Мне очень жаль, Майкл, – добавила она.

Он взял коробочку с кольцом и молча убрал ее.

– Тебе не о чем жалеть. Мне – жаль.

Он встал, и свет из окна упал на его лицо, искаженное от боли. Клэр отвела глаза. Она этого совсем не хотела, но выбора не было.

– Я думаю, говорить больше не о чем. – Он бросил на стол несколько купюр. – Прощай, Клэр.

Но она не успела попрощаться с ним. Прежде чем она могла произнести хоть слово, Майкл был уже далеко.

Клэр положила свою последнюю вещь в картонную коробку, а Имоджен все носилась от гостиной комнаты до спальни, причитая о том, как тяжело собирать вещи.

– Еще столько всего надо упаковать, – сказала она. – Хорошо тебе, Клэр, тебе не надо думать, куда это все положить.

Клэр попыталась улыбнуться и кивнуть. Она не была уверена, что Имоджен обрадовалась, будь у нее мало вещей. Клэр посмотрела на коробки вокруг. Она ненадолго переезжала к миссис Патель. Поможет ей с магазином и немного – с ребенком. Это будет хорошо для них обеих, но это все временно. Ей нужно было собственное жилье, и хотя от мысли о возвращении к миссис Уотсон Клэр похолодела, но вернулась бы туда, если бы пришлось.

Внизу Клэр заметила конверт, на котором было написано ее имя. Это было письмо от матери, а внутри лежал еще один конверт. Клэр присела на кровать, медленно открыла письмо и начала читать.

Дорогая Клэр!

Я очень без тебя скучаю. В доме пусто и одиноко. Я подхожу к твоей комнате – так необычно, что тебя в ней нет. Помнишь, как мы с тобой часто веселились? Я надеюсь, что ты подумываешь о том, чтобы вернуться. Это письмо прислали тебе. Надеюсь, что ты не думаешь, что я вскрыла его. Оно пришло по почте в уже надорванном конверте. Я, конечно, надеюсь, что там – хорошие новости и что ты поделишься ими со мной.

Любящая тебя мама

P.S. Я оплатила счет из «Сакса». Пусть это будет подарком на твой день рождения. Знаешь, не стоило посылать мне деньги. Я всегда была щедра к тебе. Так что твои деньги не пропали впустую, я отремонтировала твою комнату, все готово к твоему возвращению.

Второе письмо, лежавшее в конверте, было явно вскрыто, и вскрыла его мать. Обычно так случалось, когда Клэр приходили письма от Фреда и мать не могла ждать, а читала их сразу.

Но это письмо было не от Фреда, а от адвокатской фирмы в Нью-Йорке – «Олкотт и Стивенс». Клэр открыла конверт.

Дорогая мисс Байлсоп!

С прискорбием вынужден сообщить Вам о смерти Вашей тети, Гертруды Байлсоп Полански. Как Вы наверняка знаете, она была единственной сестрой Вашего отца и единственной наследницей состояния Байлсопов после смерти Вашего деда.

У миссис Полански не было детей, и все ее состояние переходит к Вам. Я прилагаю копию завещания и сообщаю, что в целом Вы наследуете приблизительно четыреста тридцать восемь тысяч долларов в наличных деньгах и ценных бумагах, а также поместье Байлсоп по адресу: 713 Хайленд-авеню, Тоттенвилль. Очевидно, Ваша тетя сдавала его в аренду в течение прошлых двух десятилетий, но контракт ежегодно продлевался, и арендаторы могут освободить помещение в конце этого календарного года.

Кроме того, остались некоторые картины, мебель и драгоценности, возможно, очень ценные. Мы могли бы, конечно, оценить их для Вас у весьма уважаемого эксперта.

Ваша тетя долгое время была нашим клиентом. Наша фирма помогала ей после смерти ее мужа. Можете быть уверены, что мы с удовольствием будем вести и Ваши дела. С нетерпением жду Вашего ответа. Утверждение завещания займет еще несколько месяцев.

С уважением,

Джон Олкотт

P. S. Я также отправляю Вам книгу. Миссис Полански хотела, чтобы она была у Вас. Это издание 1888 года содержит информацию о семье Байлсопов и их месте в обществе.

Клэр опустила письмо. Мгновение она сидела, совершенно ошарашенная. Вдруг Клэр решила, что не расскажет об этом ни Имоджен, ни Найджелу Винэйблзу. Она перечитала письмо, на сей раз более внимательно. Получается, что все, что рассказывал отец и мать считала ерундой, – все правда. Отец рассказывал о своей сестре, и она знала, что давным-давно он поругался со своим отцом, после отчисления из колледжа. Клэр никогда не видела своего деда или тетю Гертруду. Потом она вспомнила красивые здания, которые недавно восстановили в Тоттенвилле. И одно из них на Стэйтен-айленде ожидало ее? И деньги! Намного больше, чем она могла вообразить. Это не выигрыш в лотерею, это лучше.

Девушка посмотрела на письмо. Теперь появилось столько возможностей. Можно купить квартиру или, по крайней мере, арендовать ее. Можно остаться здесь, у Имоджен, но уже без соседки. Можно оформить рабочую визу. Удивительно, как один лист бумаги способен изменить жизнь. Но хотела ли Клэр менять свою жизнь? Ей, разумеется, и даром не нужен дом в Тоттенвилле, даже у воды. Это не для нее.

– Я ненадолго, – сказала Клэр Имоджен.

– Загляну к миссис Винэйблз, но прежде я хотела бы вручить тебе свадебный подарок. – Она протянула Имоджен тщательно завернутый сверток.