— Эля, ты вставать собираешься? — спросила меня Света.
Я промолчала. Даже с подругой говорить не хотелось. Разбитость и усталость. Нет, после этого точно он в моем доме не останется. Выгоню. И пусть ищет себе другую дуру. А я дура. Полная дура…
Вернулись дети. Света что-то готовила на кухне. А я предавалась самокопанию и посыпанием головы песком, при этом спрятав голову под подушку. Вернулись дети. Нужно было приходить в себя. Ничего ведь не произошло. Чего тогда я так себя накручиваю.
— Доброе утро, — заглядывая в мое убежище, весело сказал Данко. Вот только его мне не хватало.
— Уйди, — попросила я.
— Уже второй час, а ты не придаешь признаков жизни. Так голова болит?
— Я тебя видеть не хочу. И отдай мою подушку.
— Не отдам. Буду тебе зубы заговаривать.
— Ни слышать не хочу, ни видеть.
— Эля, ты самая ворчливая женщина из всех, каких я когда-либо встречал.
— А ты самый придурковатый парень, который попадался на моем пути.
— Я тебе кофе принес. Выбирайся из своего убежища. Похмельем уже не отвертеться, — протягивая мне кружку, сказал Данко.
— Ты понимаешь, что поступил плохо? — спросила я. В ответ был его насмешливый взгляд. Вот честно, прибила бы его. — Не понимаешь.
— Дурная ты. Вот честно. Ну, если тебе было плохо, значит надо тебя сегодня переубедить в обратном. Разгоним всех гостей. Времени будет намного больше. И на кровати все же удобнее…
— Данко!
— Я помню. Ты меня выгонишь. И попытаешься сделать это сегодня. Вот сейчас, как только встанешь. Только я не уйду. Так что пей кофе и пойдем обедать. Там Света уже чего-то готовит. А спорить с тобой мы будем вечером. Без свидетелей.
— Тебе не кажется, что ты слишком много на себя берешь?
— В самый раз. А ты за мою шею не бойся. Она только с виду хлипкая. На самом деле много выдержит. Терпения еще больше. Могу с тобой спорить долго, — ответил он. Я посмотрела в его глаза. Упрямство? Сложно понять.
— Мам, ты проснулась? — стуча в дверь, спросил Сережа.
— Проснулась, — выглядывая из-за чашки, ответила я. А в голове мысли, что лучше бы оставили меня одну.
— Мы сегодня в футбол гоняли. Правда проиграли. Все из-за того, что Данко через раз видит мяч.
— И ладно. Главное участие, а не победа, — отмахнулся Данко. — Куплю очки, тогда покажу мастер-класс.
— Как тебя в игру берут? — присаживаясь на подлокотник дивана, спросил Сережа.
— Потому что товарищи хорошие. Я знаю с кем играть. Мы мяч гоняем ради удовольствия и интереса, а не чтоб самоутвердиться. Самоутверждаться надо в жизни, а не в таких мелочах, как игра.
— Может оставите меня и поболтаете в другой комнате? — попросила я.
— Нет! Как это мы без тебя? Тем более что ты полдня самым наглым образом проспала, — возмутился Данко. — Тихо. Вечером поспорим.
Я лишь закрыла глаза. Хотелось поругаться. Но почему-то не получалось. Они обсуждали прошедшую игру, Света за что-то отсчитывала Пашу. Рука Данко как бы случайно скользнула мне за спину. Как-то я упустила момент, когда жизнь сделала крутой поворот. Странное ощущение, что я вроде опаздывала на поезд. Бежала за ним, а теперь в вагон запрыгнула, только понять куда я еду и нужно ли мне этот пункт назначения, я не могла.
— Что у тебя происходит с Данко? — спросила Света, когда мы на минуту остались одни. Дети были в комнате, смотрели фильм. Данко ушел к какому-то другу. Просто сорвался с места после телефонного звонка. Я только рассчитывала передохнуть, как с расспросами пристала Света. Ее можно было понять, только я не хотела сейчас ни о чем разговаривать. Тем более обсуждать Данко. Самой бы разобраться в произошедшем.
— Ничего.
— Я вижу. Эля, ты в своем уме? Одно дело роман закрутить. Лето, юг, жаркая ночь. Покувыркаться и забыться. Другое дело поселить его у себя. Ты понимаешь, что этот студент тобой просто пользуется, пока у него трудности. Как только они закончатся, то он сбежит. Ты же останешься одна. Плакать в подушку будешь.
— Знаю, — ответила я.
— Тогда что творишь?
— Ничего я не творю. У меня не было в планах романы заводить.
— Эля, это я могу романы крутить, а потом забывать мужиков. Я отношусь к этому проще. Не ищу любовь всей жизни. Ты же влюбишься в этого парня. Только ему твоя любовь не нужна. Ему сейчас бы живот набить и кровать мягкую.
— Я все это знаю.
— Может и знаешь, только не понимаешь. Для чего нужны друзья? Чтоб правду сказать. Пусть и неприятную. У вас огромная разница в возрасте. Для него ты бесплатное приложение к столу. Чтобы он тебе ни плел — это все вранье.
— Он мне ничего и не плетет, — ответила я. На душе и так было паршиво, а стало еще хуже.
— Сколько ты после этого романа отходить будешь? Лет десять?
— А мне все равно. Свет, мне все равно, что будет дальше. Я не думаю сейчас о будущем, потому что я не знаю, как дальше жить. Пусть это будет разочарование. Зато будет повод несколько лет пожалеть себя, — ответила я. Наверное, в глазах Светы я выглядела жалко. Она чувствовала жизнь, всегда была в центре событий. Это я жила как в монастыре. А теперь она считала, что я решила тряхнуть стариной от отчаянья. Поэтому ее слова меня не удивили.
— Давай я тебя с кем-нибудь нормальным познакомлю? — предложила она.
— Не хочу. Не хочу ни с кем знакомиться, — ответила я. — Погода портится.
— Пытаешься перевести тему разговора?
— Да.
— Гнала бы ты его, — посоветовала Света.
— Я подумаю над этим.
Подумаю. На самом деле я ее обманула. Думать не стала. За утро столько всего передумала, что голова отказывалась работать.
В шесть уехала Света с детьми. Мы с Сережей переглянулись и молча разбрелись по комнатам. Я завалилась на диван с книжкой в руках, а он пошел резаться в компьютерные игры. Стандартный вечер. Обычный. Без обсуждения книг, подколок и всезнающего Данко, который где-то пропадал. Восемь вечера. Его все не было. Девять. Я не нервничала. Он вольная птица и все такое. Только взгляд то и дело скользил в сторону часов. Пришлось отложить книжку. Разогреть в десятый раз ужин. Все равно придется его греть, когда Данко вернется. Десять вечера. Вернется. Вещи ведь не забрал.
Я откинула с раздражением книгу. Да что со мной происходит? Плевать ведь, где его нелегкая носит. Рука потянулась к телефону. Абонент вне зоны доступа. И зачем человеку телефон? Я заглянула к сыну. Уже лег спать. Прикрыла дверь к нему в комнату. Завтра на работу. Самой надо ложиться спать. Сна нет. Подошла к окну. Если прислониться лбом к стеклу, то видно улицу. Там ветер и дождь, который стекает по стеклу. В этот раз у Данко теплые ботинки и куртка. Не должен замерзнуть. Зачем о нем мысли крутятся в голове? Как будто о другом подумать не могу. Только это правда. Не могу.
Щелкнул замок. Дверь открылась тихо. Шум в прихожей. Вернулся блудный попугай. Данко зашел на кухню, принеся с собой запах улицы. Остановился в дверях. Усталый, помятый. Щетина на щеках. Смотрит на меня и молчит. А я не знаю, что сказать. Так мы и стояли друг против друга: я около окна, подпирая подоконник, он замер в дверях, подперев косяк плечом.
— Видишь как все получилось, — он усмехнулся. — Иначе все должно было быть. Но и шанс упустить не мог. А тебя без меня накрутили.
— Ты о чем? — спросила я.
— Сегодня хоть переночую или с вещами на выход? — спросил он.
— С чего так решил?
— Вид у тебя грозный. Ждешь ведь, чтоб точки расставить.
— Ты разогревать еду не умеешь. Мне сковороду спалишь. Когда же вернешься, то есть захочешь. Холодное есть не будешь, — ответила я.
— Разговора не будет? — спросил он.
— О чем ты хочешь поговорить? Ты вольная птица. Куда хочешь туда и лети.
— Я улетать не хочу, — хмыкнул он.
— Тогда садись ужинать. Только руки помой, — ответила я.
— Заодно и переоденусь, — улыбаясь, ответил Данко.
Через десять минут он уже сидел напротив меня и ужинал, а я пила чай. Странно. Непривычно. Но как будто так и должно быть.
— Я думал тебя подруга против меня накрутила. А я переубедить тебя не смогу, — сказал он. — Все выходные боялся этого.
— Но утром ты об этом не думал.
— Думал. Вы были в жутком состоянии. Вряд ли бы стали мне кости перемывать. Вечером халтура подвернулась. Решил, что деньги не помешают. Вместе с товарищем помогали мусор вытаскивать из квартиры перед ремонтом. Он халтуру нашел и меня за компанию пригласил. Вот, — он ушел в коридор. Вернулся оттуда с двумя бумажками в тысячу и пятьсот рублей. Положил их на стол. — Знаю, что копейки, но лучше, чем ничего. Думал на них тебе цветочек купить, но решил, что будет выглядеть, как без штанов, зато при шляпе. Глупо. Лучше в твердой валюте отдать. А цветочки еще будут.