— Никогда не падал. Даже если сейчас не согласишься на наш договор, то я от тебя не отступлюсь. Все равно с тобой пересплю. Только все усложнится. А зачем нам с тобой сложности? Можно все проще сделать.
— Мне не нужны отношения. Особенно с тобой.
— Чем это я тебе не нравлюсь?
— Больно молодой.
— А ты прям бабушка.
— Не в этом дело. Предпочитаю иметь дело с мужчинами постарше. У каждого свои вкусы, которые я не обязана тебе объяснять.
— Всегда есть исключения из правил. Я тебе это докажу.
— Не надо мне ничего доказывать, — я ушла на кухню поставить чай. Данко тут же присоединился. Еще и в холодильник полез.
— Я тебя понимаю, — делая себе хлеб с маслом, сказал Данко. — Если рассуждать здраво, то с меня взять нечего. Гол как сокол. Девочкам в любом возрасте нужны подарки, букетики, конфетки и киношки. Я же сейчас не то что на мели, а в глубоком минусе. Не знаю на что буду в следующем месяце в институт кататься. И мне чаю сделай. Спасибо. Так о чем я? А, про отношения. Давай начнем все с конца. Цветочки и конфетки я тебе потом подарю.
— Это ты предлагаешь, чтоб я тебя год содержала? — я нервно рассмеялась. Не, я уже поняла, что он наглый, но всему же есть предел.
— Разве? — спокойный гипнотизирующий взгляд. Мягкая улыбка. — Давай разделим работу и личную жизнь. Ремонт — это одна договоренность. Отношения — другая. Я тебе говорю, что все будет, но чуть позже.
— Нет.
— Да.
— Хватит со мной спорить.
— Предлагаешь все время соглашаться? — спросил он, удивленно поднимая брови. Мимика у него была яркая. Обычно люди следят за своим лицом, он же словно не знал, что это такое.
— Данко, отстань. На ремонт я согласна. Предложение выгодное. Только до меня не докапывайся. Вон, отдам тебе комнату. На время к Сережке перееду. У него все равно двухъярусная кровать.
— Мне без тебя скучно будет! Одного меня оставить решила. Безобразие! — Он слишком быстро оказался за моей спиной. Я не ожидала, что этот дылда обниматься полезет. Отскочить от него не получилось. Его руки оказались у меня на груди. Дыхание обжигало щеку. — Не надо меня одного бросать. А то еще кошмары мучить будут. Я вот темноты боюсь. Ты хоть и на соседней кровати, но все равно уже не страшно.
— Светильник включи, — пытаясь убрать его руки, сказала я.
— А свет спать мешает, — возразил Данко. Поцелуй в щеку, а у меня по телу разошелся огонь.
— Перестань дурью маяться.
— Нее. Вот когда откажешься от своей идеи от меня убегать, тогда и подумаю посерьезнее стать. Хотя это скучно.
— Что скучно?
— Быть серьезным, — ответил Данко, ловя губами мочку моего уха.
— Ударю, — предупредила я, борясь с огнем, в которое начала превращаться кровь.
— Попробуй, — милостиво разрешил он. Тихий смешок. А держит словно в тисках. Не повернутся. Пришлось сдаваться.
— Хорошо.
— Вот так-то лучше, — забирая чай, сказал Данко.
— Ты не боишься, что вылетишь из квартиры, если будешь продолжать в том же духе? — резко повернувшись, спросила я.
— Нет. Наоборот. Я здесь задержусь, — ответил он. Взгляд завораживал. Он словно специально так смотрел на меня. Неожиданно подмигнул. Усмехнулся. Мне же стало не по себе. Я словно теряла контроль над ситуацией. Это мне не нравилось.
Я не выспалась. Окончательно заболела. А еще была злой. Опять поборник здорового образа жизни поднял меня в пять утра своими считалочками. Я подумывала его выгнать. Несмотря на все договоренности. Больно много шума было от этого парня. Отработав половину дня, я поняла, что лекарства не помогают. И вид был такой, что краше только в гроб кладут. Поэтому меня спокойно отпустили домой, чтоб клиентов не пугала.
Дом. Это такое место, куда можно прийти и лечь в кровать. Напиться горячего чая и закрыть глаза. На обратном пути купила себе лимон, а ребятам молока и хлеба. Немного подумала и добавила к покупкам шоколадное масло. Данко сидел во дворе на лавочке. Ветер трепал его волосы, которые он собирал резинкой. Тонкая ветровка. Интересно, ему не холодно?
— Чего скучаешь? — спросила я, подходя к нему.
— Жду когда кто-то меня в квартиру пустит. Ключей нет. Приходиться ждать, когда или ты, или Серега будете дома. А так, работы не было, поэтому раньше свалил.
— А я заболела.
— По тебе видно, — забирая у меня сумку, ответил Данко.
— Прям джентльмен, — хмыкнула я.
— А то, не хам последний, — весело ответил он.
Мы поднялись в квартиру. Он мне помог куртку снять. Не, точно джентльмен. Только я была не в состоянии чего-то сказать по этому поводу. Поставила воду для чая переоделась и поняла, что силы закончились. Плюнув на чай, я просто забралась под одеяло. В комнате было жутко холодно. Или мне так казалось? Температуры вроде не было. Только нос заложен и голова чугунная.
— Ты чай будешь?
— Буду.
— Совсем расхворалась, моя старушка?
— А ты тогда кто? Сынок или внучок? — спросила я, высовывая нос из-под одеяла.
— Держи, — он вернулся с кружкой чая.
— Поставь пока на стол.
— Ага, и он остынет. Пей, а я пока обогреватель притащу. Что-то совсем холодно.
— Тогда будет мерзнуть Сережа.
— Его пока нет. Так что погреемся мы с тобой. Сам задубел, пока на улице сидел и тебя ждал.
— Потом напомни, дам тебе ключи, — выпив половину кружки чая, я завернулась в одеяло и закрыла глаза.
— Ты мне стала доверять?
— Я устала. Хочешь чего-то брать, то забирай. Плевать. Главное, от меня отстань. Дай поболеть спокойно.
— Покой нам только снился, — он подключил обогреватель и сел рядом ко мне на кровать. Вначале его ладонь коснулась моего лба, следом губы.
— Совсем…
— Древний способ проверять температуру, — ответил он. — Ты сама сказала: я могу забирать все что хочу. Может я тебя забрать решил?
— Я разваливаюсь. Плохой выбор.
— Так ничего. Подкручу, починю. Еще сгодишься в хозяйстве.
— Я разве похожа на корову, которая в хозяйстве нужна?
— Странные у тебя ассоциации.
Я хотела ему ответить, но меня просто выключило. Когда болеешь, то сны тяжелые, противные. Они напоминают вязкий кисель. Организм устал. Ему требуется отдых, а вместо этого его мучают непонятные сны со странными ассоциациями. Вот думала я про корову, которая в хозяйстве самому нужна, так она мне и приснилась. Я пыталась ее продать, а потом она превратилась в ржущего коня. От этого ржача я и проснулась.
— Ты за какие грехи мне послан, конь ретивый? — спросила я, высовывая нос. Данко сидел у меня в ногах и ржал в голос над каким-то романом.
— Извини, не хотел разбудить. Больно тут момент смешной, — ответил он.
— Я вот дождусь, когда тебе плохо будет и также начну издеваться.
— Я не издеваюсь. Пытался телек смотреть, там ничего интересного нет. Взял книжонку. Такого бреда я еще не читал.
— Сам ты бред. Сережа пришел?
— Угу. И мы даже пообедали. Он гулять умотал. Обещал в шесть вернуться.
— А уроки?
— Говорит, что почти все сделал. Там какой-то урок отменили. Они в перерыв и решали домашку, — отмахнулся Данко. — Ты лучше послушай по поводу этого «шедевра»…
— Я читала, — допивая остывший чай, ответила я. — Неплохая книга.
— В чем неплохая? Главная героиня такого наговорила императору, что я бы на его месте самое малое, рот с мылом промыл. Он же согласился с ее мнением!
— Так она не знала, что он император.
— Какая разница? Ты подойдешь к первому встречному мужику и начнешь его оскорблять? Учитывая, что тот еще и старше тебя? По мне, должно быть уважение.
— Ага, а сам меня два часаназад оскорблял, — ответила я, обнимая подушку.
— Это разница в понимание. В разных семьях приняты разные поговорки. Оскорбить я тебя не хотел.
— Так и в книге. Она не думала его оскорбить.
— Может ты и права. Я не знаю в какой среде она росла. Может там были приняты такие слова, но когда изо рта женщины сыплются лягушки — это противно.
— А когда мужчина ругается — это норма?
— Смотря где. Если рядом женщин и детей нет, то можно и поругаться.
— Феминисток на тебя нет.
— Сама посмотри. Тут автор несколько раз сказала, что девушка была хрупкая, утонченная с милым лицом и пухлыми губами. Голубые глаза и белокурые кудряшки дополняли ее образ ангела. И это чудо открывает рот, а оттуда такая гадость летит, что ее становится не жалко. Девочка в ад попала по заслугам.