– Это ты любитель розыгрышей, Артур! А я, как видишь, действительно здесь. Предлагаю для начала заглянуть в кафе, я проголодалась до чертиков: встала рано, ушла в лес, не позавтракав.
– Нет проблем! Пошли.
За столиком я сообщила Артуру, что наша машина, палатка и озеро находятся неподалеку, километров в трех. Что я пошла за грибами, когда остальные еще спали. Он рассказал, в каких местах кружил вчера в поисках нашего лагеря. Однако мы не торопились присоединиться к нашим.
Артур вдруг высказал желание тоже побродить по лесу, поискать грибы. Обещал рассказать по дороге, почему вчера не смог выехать вместе с нами. Тут же он заказал официанту приготовить нам «на вынос» пирожки и пару банок пива. Парень принес требуемое, и мы покинули кафе.
Бензоколонку окружал прекрасный сосновый бор: светлый, радостный. Седой мох приятно пружинил под ногами. Вскоре я заметила яркую шляпку сыроежки, потом высмотрела и шоколадную головку боровика. Напрасно я думала, что за бензоколонкой хоженое место – в середине недели нашествия грибников не наблюдалось. Я вновь и вновь наклонялась, чтобы срезать очередной белый гриб, моховик или сыроежку. Особенно удачными находками хвасталась перед Артуром, однако он оставался равнодушен к моим трофеям, да и сам не замечал грибов, бросающихся ему под ноги.
Он нес пакет с пирожками в руках и насвистывал себе под нос что-то грустное. Моя корзина быстро заполнилась грибами, и я решила, что пора передохнуть. Артур охотно поддержал меня. Расстелил свою куртку на мху, выложил на нее провизию. Раскупорил банки с пивом, одну протянул мне.
Я с аппетитом жевала пирожки, запивая их горьковатым теплым напитком. Как хорошо, что я встретила Артура! Как замечательно в лесу! Зачем мне думать о Вите и Гале, спящих в палатке в обнимку? И может, оттого, что я подумала о них, Витя тут же объявился, звонком на мобильник. Он беспокоился, куда я пропала. Я ответила, что все в порядке, что встретила Артура и к обеду мы вместе вернемся на наше озеро.
Закончив с едой, я распласталась на мягком мху, устремив глаза ввысь. Так хорошо мне еще никогда не было! Надо мной плыли розоватые облака причудливых форм, и я всматривалась в них, пытаясь выявить образ. Пьянящий лесной воздух, позолоченные солнцем сосны, жужжание шмелей над вереском заворожили меня, перенесли в иной мир.
Артур тихим голосом, слегка заикаясь, что-то рассказывал: про конкуренцию работников кладбища, борьбу за участки, за выгодные заказы. Я не вникала в смысл его унылого повествования, а просто наслаждалась веселым щебетом птиц и стрекотом насекомых. А еще я радовалась, что освободилась от болезненной зависимости от этого человека: я не испытывала ни растерянности, ни волнения в его присутствии.
–...и кости деда, и останки моей бабушки выкинули из могилы! – вдруг проникли в мой мозг ужасные слова.
Я открыла глаза и приняла вертикальное положение. Уставилась на помятое лицо Артура, украшенное синяками, и переспросила:
– Артур, мне послышалось? Ты говорил сейчас именно о своих стариках? Их могилу раскурочили? Кто это сделал?
– Я же б-битый час т-тебе жалуюсь, как у нас в-все не ладно.
Ему пришлось, видимо, повторить то, что он говорил раньше. Солнечный свет вокруг будто померк, и птицы затихли! Это же настоящая трагедия! Оказалось, что свежая могилка Варвары Владимировны – даже памятник еще не успели установить – поначалу превратилась в свалку: неряшливые посетители завалили мусором песчаный холмик. А затем экскаваторщик, готовя место под чей-то семейный склеп – видно, заказчик хорошо заплатил, – грунт перекопал, а то, что под землей покоилось, раскидал куда ни попадя. Это варварство случилось на прошлой неделе, но Артур нам не сообщил, не желая расстраивать.
Поверить в такое было невозможно! Ведь есть журналы захоронений, планы, но документация оказалась, по словам Артура, совершенно запущена. И управляющие действовали с беспримерной наглостью, особенно на старых участках, куда подзахоронили бабушку. Ради больших денег махинаторы, крутящиеся в ритуальном бизнесе, шли на любые уловки. Но пока действия беспредельщиков не коснулись могилы близких Артура, он помалкивал: боялся против мафии выступать. Но тут взорвался, взъярился и переполох устроил нешуточный. Отбутузил исполнителей-землекопов – правда, и те в долгу не остались, навешали ему отменно. Теперь для меня лицо Артура, покрытое ссадинами и кровоподтеками, осветилось светом героизма. Он хотел ведь и до главаря тихой банды добраться, но тот оказался вне досягаемости – отдыхал от трудов праведных где-то на Лазурном Берегу.
Артур продолжал:
– Ладно еще, ч-что обнаружил разор м-мо-гилы п-почти сразу. Останки б-бабули удалось б-быстро отыскать, да и косточки д-деда п-подсобрал. В общем, в-восстановил захоронение. Даже временную оградку п-поставил! Но эти бандюганы т-тумаками не отделаются! – пригрозил Артур. – Я решил, что в-выведу эту шайку-лейку на ч-чистую воду!
– Артур, может, тебе лучше уйти с этой работы? Я поговорю о тебе с мамой, у них в санэпидстанции всегда персонала не хватает.
– Я уйду, а б-безобразия продолжатся? Нет, общество д-должно знать, что т-творится в этой с-сфере. И знаешь: пришлось в-вспомнить журналистское п-прошлое! Накатал с-статью о делишках к-кладбищенской мафии. Правда, намучился, п-пока пристроил ее: куда т-только не совался с нею, везде глаза отводили. Едва нашел п-печатное издание, где согласились п-принять. Вчера и отвез в редакцию, в-вот почему с вами утром не смог п-поехать.
Я с еще большим уважением посмотрела на Артура: не просто герой, но умный, отважный человек! Наверняка понимает, в какое опасное дело ввязался.
– А когда газета выйдет?
– Как выйдет, т-так мне сообщат. Ну что, д-двинули назад? Машина моя на п-парковке у мотеля стоит.
Едва мы вышли на дорогу, как в кармане Артура заверещал мобильник. Он поднес его к уху.
Догадаться, о чем идет разговор, я бы не смогла, так как Артур издавал лишь междометия и короткие да—нет. Однако побитое лицо его осветилось такой радостью, что ссадины уже казались бутафорскими. В глазах играли задорные искорки, рот растянулся до ушей, он корчил веселые рожи то ли мне, то ли невидимому собеседнику. Отключив трубку, все пересказал мне:
– П-представляешь, главред в восторге от моей с-статьи! Сказал, что материал убойный и форма п-подачи – отличная! Предлагает работать м-мне у них в агентстве ж-журналистских расследований.
– Как здорово! У тебя же есть журналистский опыт! И парень ты отчаянный.
– Скажешь т-тоже – парень. Д-дед уже. Вся голова б-белая. К-какой из меня журналист после контузии, и т-три слова п-подряд не выстрелить, и память ни к черту. А п-при журналистском р-расследовании надо все в-время с людьми общаться, интервью б-брать, оборванные н-ниточки связывать. Это сейчас м-мне п-просто было: что видел, о том и н-написал.
– Ты все же попробуй, не отказывайся сразу.
Мы вернулись к машине Артура, тарахтящему шарабану неизвестной мне марки, сели в нее и поехали в сторону озера, к друзьям.
Витя с Галей слонялись у берега, не зная, чем занять себя, и оба обрадовались нашему появлению. Тоже поохали, глядя на разбитое лицо Артура, и тоже из деликатности не стали приставать с расспросами.
Галя взяла у меня корзинку и пошла чистить грибы, а Витя вновь занялся костром.
А мы с Артуром, умаявшись в лесу, поторопились искупаться. Пробежали по толстому стволу опрокинутой в воду березы. Поплыли. После прошедшего минувшей ночью дождя вода была еще прохладнее, чем вчера.
– Давай наперегонки! Сейчас согреемся! – предложил Артур, увидев мои враз посиневшие губы.
Размашистыми саженками он быстро устремился вперед, я барахталась позади. Артур, заметив, что намного обогнал меня, повернулся и поплыл назад. Сравнявшись со мной, распластался на спине, раскинув руки в стороны.
– Хорошо-то как! Вот оно – счастье, – сказал Артур, ни разу не запнувшись. – Умеешь на спинке лежать? Отдохни.
Я тоже легла на воду, мы сцепились ладонями, чтобы течение озера не разнесло нас в разные стороны. Нас слегка покружило на одном месте, потом медленное течение стало подталкивать в сторону берега. Вот так и плыть бы всегда: с ним ли, с другим – какая разница? Или разница все же была? Никогда прежде я не чувствовала рядом такой надежной руки.
После купания, пока Галя и Витя колдовали у костра, мы с Артуром ставили вторую палатку. Ведь в предстоящую ночь нас будет уже четверо.