Я был там и дал окончательное согласие. Чудовище вернулось, чтобы повидаться со мной, и я нуждаюсь в твоем совете. Будь в Париже не позже четверга.
Это все, что я могу тебе сообщить. У меня нет никакого желания ни делать выжимку из происходящих событий, ни особенно рассусоливать. Целую тебя. Я очень нуждаюсь в твоей поддержке, в твоей удивительной мудрости. Твой Леон».
Итак, Пайва, Генкель и Леони добились своего. Встреча, которой так опасались реваншисты, должна была состояться. Бисмарк узнал о победе из телеграммы.
Но на другой день Генкель получил следующее письмо:
«Месье де Генкелю.
Человек предлагает, а парламент располагает. Вчера я согласился на ваше предложение, но при этом совсем не подумал о том, что наши планы очень просто разрушить.
Вопросы, относящиеся к ведомству военного министерства, оказались одними из самых животрепещущих. Меня предупредили, что готовится большая схватка между военным министерством и Палатой депутатов.
В такое время я не могу оставить парламент и тем более подлить масла в огонь.
Поэтому в ближайшее время мне придется быть в Париже. Возможно, сессия не затянется надолго, и сразу же после ее окончания мы вернемся к плану, о реализации которого вы так хлопотали. Остаюсь по-прежнему признательным вам и надеюсь, что после разделения Палат вы позволите вновь прибегнуть к вашей помощи.
Примите мои глубокие сожаления и заверения в самых лучших чувствах.
Л. Гамбетта».
Предстоящие дебаты в парламенте были лишь предлогом, ведь Гамбетта с самого возвращения в Париж знал о том, что они должны состояться в ближайшее время.
Что же произошло?
Все очень просто: в дело вмешалась женщина.
24-го вечером депутат был приглашен к мадам Адам, которая, как сообщает Эмиль Пиллиа, «уже на протяжении нескольких месяцев с раздражением замечала, что роль серого кардинала ускользала от нее и что Гамбетта все больше попадал под влияние Леони Леон. Ее живой патриотизм оскорбляла новая политика, ответственность за которую она возлагала на свою соперницу».
После обеда мадам Адам весело сказала Гамбетте:
— Дорогой друг, вы знаете, что я немного умею ворожить. Давайте, я погадаю вам на картах.
Ничего не подозревающий Гамбетта покорно пошел за ней. Видя, что мадам Адам смутилась, глядя на разложенные на столике карты, он забеспокоился.
— Вам что-то не нравится?
— Да. Эта четверка пик означает опасность. Пятерка пик — бесчестье. Король пик — это дьявол. Вам грозит опасность покрыть свое имя позором, связавшись с самим дьяволом…
Гамбетта повесил нос. Тогда мадам Адам, указав на даму пик, добавила:
— Карты говорят, что вам следует опасаться советов женщин. Они могут столкнуть вас в пропасть или тянуть к сомнительным вершинам. Будьте для них любовником, другом, но советуйтесь лишь с мужчинами.
Депутат вернулся домой в крайне подавленном настроении и сразу же написал письмо Генкелю, которое мы привели выше.
Так рухнули планы Пайвы и Леони из-за вмешательства третьей женщины.
Патриоты поздравили мадам Адам с победой, восхищались ее предприимчивостью и умением предсказывать будущее.
— Действительно, — смеялись они, — карты могут все, даже делать политику…
Через несколько недель они смогли убедиться в том, что карты и вправду всесильны. Одна дама, игравшая не последнюю роль в молодой Третьей республике, использовала их для своих целей…
Эта дама, назовем ее мадам Ж., была любовницей одного депутата из Парижа. Она устраивала у себя вечера, на которых затевались обычно довольно рискованные игры. Вот как все происходило:
«Хозяйка дома угощала изысканными блюдами, в которые входили ингредиенты, пробуждающие чувственность. Нам подавали спаржу, сельдерей, говяжьи мозговые косточки, перец, дичь с пряностями, сморчки, артишоки в винном соусе, трюфели, чеснок, раков и многие другие яства, действующие возбуждающе.
Я подозреваю, что, кроме того, наша хозяйка подмешивала в напитки немного какого-то порошка, против которого не могли устоять даже самые целомудренные души.
После обеда мадам Ж. приглашала присутствующих в гостиную, в центре которой, под люстрой, стоял огромный стол, покрытый зеленым ковром.
— Садитесь, — говорила она, — мы будем играть в карты.
Гости, не знавшие о том, что их чувства были особым образом подогреты, не понимали, что с ними происходит. Женщины бросали на мужчин более чем нескромные взгляды, тогда как те, в свою очередь, пожирали их глазами, силясь не выдать распиравшего их возбуждения.
Те, кто пришел в этот дом впервые, и не подозревали, какое развлечение их ждет. Когда все рассаживались, мадам Ж., взгляд которой становился томным, открывала коробочку из красного дерева и извлекала оттуда карты.
— Мы будем играть во «влюбленного пеликана». Это шведская игра. Вам, должно быть, известно, что в этой стране очень холодный климат. И поэтому ее обитатели изыскивают способы согреться.
И она нервно засмеялась.
— Это немного напоминает игру «в свадьбы», но, уверяю вас, гораздо более увлекательно. У меня две колоды карт — розовая и голубая. Розовую я раздаю дамам. Нас тринадцать, следовательно, каждая получит по четыре карты. Голубую я кладу на стол. А это кости, они предназначаются кавалерам. Они по очереди будут бросать их на этот поднос. Те, кто сумеет с трех раз собрать определенную последовательность фигур, получат право взять одну карту из голубой колоды. После этого игрок громко назовет выпавшую ему карту. Дама, у которой точно такая же карта на руках, должна встать и сказать:
— Жду ваших приказаний!
Когда мадам Ж., объясняя правила игры, доходила до этого места, дамы заливались румянцем, вскрикивали и томно вздыхали.
Чтобы убедить принять участие в игре тех, кто еще колебался, мадам Ж. добавляла:
— Мы живем в лицемерном мире. Эта игра позволит вам хотя бы несколько часов прожить в полной гармонии с собой. Я уверена, что многие из вас уже почувствовали влечение друг к другу. Правила игры и случай соединят вас. Все мы хороши собой, и вряд ли кто-нибудь останется недоволен. Кроме того, — и она улыбалась, — напоминаю, что у каждой дамы будет по четыре карты…
В то время как мадам Ж. раздавала карты, гости, оживленные и взволнованные, искоса разглядывали друг друга.
Наконец игра начиналась. Как только кому-то из кавалеров удавалось удачно бросить кости, дамы начинали нервно ерзать в креслах. Я вытащил трефового валета. И тут же очаровательная блондинка, шейкой которой я любовался во время обеда, вскочила и, вытаращив глаза, прокричала:
— Жду ваших приказаний!
Она обогнула стол, подошла ко мне, взяла меня за руку и потянула за собой.
Пока она демонстрировала мне свой бурный темперамент, игра продолжалась.
— Семерка червей! — выкрикнул один из игроков.
— Поднялась хозяйка дома:
— Жду ваших приказаний, капитан!
Через десять минут капитан уже шел на приступ.
— Игра продолжалась пять часов, и мне удалось еще трижды столь же удачно вытянуть карту, как и в первый раз».
Увы! Сеансы игры во «влюбленного пеликана» закончились весьма комичным эпизодом.
Как-то вечером произошло курьезное недоразумение. Депутат, любовник хозяйки дома, провозгласил:
— Туз треф!
Один из мужчин поднялся и сказал:
— Жду ваших приказаний!
Это был адвокат из Версаля, одетый довольно своеобразно.
— Произошла, должно быть, ошибка… — пролепетал депутат.
— Отнюдь! Посмотрите сами!
И адвокат показал свою карту.
— Вы смошенничали!
— Насколько я понимаю, важно лишь то, что я располагаю этой картой, а как она ко мне попала, не имеет значения. Таковы правила игры!
Депутат пожал плечами:
— О том, чтобы играть дальше, не может быть и речи, месье!
— Почему? — удивился адвокат. — Вы не жалуете жителей Сенэ-Уаз?
Все рассмеялись. Хозяйка дома, которой было неприятно, что ее возлюбленный попал в такое дурацкое положение, решила вмешаться:
— Это жульничество!
— Нет, нет, — раздались голоса тех, кого приводила в восторг мысль о том, что они увидят, как Власть уступит Закону.
Гости разделились на два лагеря. Поднялся шум, и депутат дал пощечину адвокату. Но этим дело не кончилось. Любовника хозяйки поймали и вывели на середину гостиной. В эту минуту в руках мадам Ж. блеснул пистолет. Она выстрелила в адвоката и ранила его в правую ногу.