Нам живыми нужно было попасть в Дербент, а там жил друг нашего рода Мигай, богатый торговец, которой мог бы до затишья спрятать нас братом от преследования наших кровников. О том, что кровники будут искать нас повсюду, и, пока не вырежут последнего члена рода «Мурцулов», брат был уверен, они не успокоятся. Мы через знакомых евреев через дня три попали к Мигаю. Он сидел напротив нас, выкуривая огромную трубку. Прищурив немножко близорукие глаза, он долго изучал лицо Рамазана, слушая печальный рассказ о падении рода «Мурцулов». Вдруг резко он встал и выпалил:
— Я самый богатый еврей в этом городе, и нет еврея за его пределами богаче меня. Все магазины, разбросанные по этому городу с шелками из Китая, бархатом из Персии, пряностями из индии, оружием из Дамаска, сладостями из средней Азии, мои. Сейчас мои караваны верблюдов бороздят пески Бухары и Самарканда. Если ты въезжал в город сегодня, наверное увидел, мои виноградные плантации ломятся от урожая. Мои стаи лошадей, тучи овец и коров сотнями тысячами топчут прикаспийские степи. Все это принадлежит мне и моей дочери Магинур. Мои богатства ежедневно множат тысячи вольнонаемных рабочих и нукеров. Только, не знаю, как тебе сказать… — еще раз впился в лицо Рамазана, буравя его своим цепким взглядом, — ты — сын моего друга, поэтому открою тебе свою тайну… — тяжело вздохнул хозяин, — большая беда напала на нас… И из-за этого у нас сегодня пропадает весь урожай винограда, выращенный течение года непосильным трудом моих людей.
С глаз его предательски скатились две крупные слезинки с горошину, и, чтобы их не заметили я с братом, он их с украдкой вытирать ладонью руки.
— В моих виноградных плантациях объявилась крупная змея с бараньими рогами на голове и густой шерсткой на загривке. Неожиданно напав на рабочих, собирающих урожай, она живьем проглотила двоих. С тех пор мои нукеры никакими уговорами, никакими угрозами не могут выводить их на работу. Урожай пропадает, и я каждый день несу огромные убытки.
Седовласый купец обхватил Рамазана за широкие плечи и повел его к огромному сундуку, стоящему в углу гостиной:
— Рамазан, мир полон слухами. О твоем мужестве и силе в каждой чайхане города ходят легенды. Прошу тебя, выслушай старого доброго еврея. — старик говорил тихо, вкрадчиво, подчеркивая каждое слово, — если ты хочешь еще раз проявить себя, и о тебе заговорили во всей Персии, Индии, Бухаре, Самарканде, убей этого монстра и я тебя озолочу. Ты с собой заберешь золото, равный твоему весу! Нет, заберешь весь этот сундук! — он открыл перед нами огромный сундук, заполненный золотом и бриллиантами. — Или говори, чего бы вы с сестрой захотели — все отдам. Только освободи нас от этого змеи-людоеда!
Вдруг открылась потайная дверь и в гостиную тень вошла девушка, бледнолицая, изящная, черноокая, печальная. Она осмотрела Рамазана умными, немигающими глазами, подошла близко, мягкими холодными пальцами ощупала мускулы его правой руки, судя по ее действиям, видимо, из-за стены она слушала все разговоры своего отца с моим братом, и подошла ко мне. Она обняла меня, поцеловала в губы и знаками вывела меня в свою комнату.
— Видишь, сын моего друга, до чего довела мою дочь боязнь перед этой змеей?! Она даже не может выходит во двор погулять… Разве так можно? Ведь она моя единственная дочь, и кроме нее нет у меня ближе человека на свете!
Рамазану стало жаль доброго еврея-кунака, приютившего его с сестрой. В той ситуации, в какой оказался он с сестрой он не видел более приемлемого предложения, да и не ожидал. Во-первых, дом самого богатого купца Дербента, в их ситуации, станет самой надежной крепостью для него с сестрой. Во-вторых, если он убьет эту змею-людоеда, то золото, которое ему предлагает несчастный отец, не станет излишним в их положении. Он не может предполагать, на сколько долго продлится их исчезновение. Тогда, когда он не может даже на шаг приблизиться к своим богатствам, то золото, которое предлагает ему этот добрый старик, может стать единственным источником их существования и на долгие годы. Кроме этого, когда по его пятам шли кровные враги, лучше умереть стоя, с оружием в руках перед этим гадом, чем от предательской пули кровного врага из-за угла. Рамазан взглянул в глаза старика и глазами дал знак, что он согласен.
По словам очевидцев, змея, которая загнала почти всех жителей в город, ночью выходила на охоту в виноградники, а днем отсыпалась в многочисленных пещерах под землей, которые она вырыла.
Днем. После восхода солнца, Рамазан вышел в виноградники, изучил все предполагаемые входы, выходы, места охоты, послеобеденной спячки, купания. Ночью, к восходу луны, попрощавшись с сестрой, если с ним что-то случится, дав наставления, он, вооружившись длинной шашкой, кинжалом и сетью для ловли рыб, засел у места его постоянного выходу на охоту в ночное время.
Рамазан думал, что змея-людоед с бараньими рогами, шерсткой на загривке — это всего лишь байки городских балтунов с искаженной психологией. Ног, когда он сверху вниз обозревал горизонты сумеречного города, любовался дымкой на море, в фокус его глаз вдруг попалось огромное рогатое чудище, выглядывающее из норы рядом, он на мгновение потерял дар речи и чуть не сорвался с места, чтобы отбежать на безопасное место и спрятаться. Но вдруг помутнение сознания прошло, он вспомнил, зачем здесь стоит. И пока огромное чудище успело выползти на метра полтора-два, он выхватил шашку, одним прыжком оказался рядом с головой огромного чудища, рамахнулся и снес ей головы. Рассказывали очевидцы, когда брат снес змее-людоеду головы, его тело, огромное, как телеграфный столб, выпрыгнуло на высоту в двухэтажный дом. Оно, подпрыгивая, в диаметре ста метров виноградные плантации превратило в грязевую ванну. А голова, подпрыгивая как огромный воздушный шар, нападала на людей, собирающихся к этой ужасной сцене. И одно время набросилась и ухватилась на зазевавшегося верзилу, вдруг головой вперед наполовину он оказался в ее пасти.
На фаэтоне к месту происшествия вместе с дочерью Магинур и сестрой рамазана Ханум прискакал и Мигай. Когда он увидел тело и голову огромного чудища, он не поверил своим глазам. Перед Рамазаном упал на колени, обнял его Магинур и Ханум от страха заплакали и пытались искать место, где можно прятаться. Мигай приподнялся на колени, обнял Рамазана, и направился с ним к фаэтону. Фаэтонщику приказал:
— Домой!
Мигай по широченной лестнице за руку с собой повел Рамазана, чуть позади них под руку меня вела дочь Мигая. Мигай всех нас торжественно ввел в зал, где находится сундук с золотом, открыл крышку:
— Вот, мой мальчик золото, оно твое! Когда настанет время и соберешься к себе домой, сколько захочешь, столько золота и заберешь с собой. А сейчас с гостями, друзьями — все, выезжаем праздновать на Самур. Доченька, собирайся сама, и, как подобает горянке, по-дорожному переодень, собери свою гостью.
Дворецкому приказал:
— Моего гостя срочно отмыть, переодеть в самое лучшее, что у меня есть. Через полчаса накрыть стол на двадцать персон. Да, через два часа собираемся выезжать на Самур.
— Есть, хозяин, — низко поклонился и вышел бесшумно, как черная тень.
Мигай ждал ответа Рамазана.
— Рамазан учтиво поклонился досточтимому старцу, и, взвешивая каждое слово, изрек:
— Спасибо, дядя Мигай, вы достойно оцениваете те мои усилия, которые я проявил при избавлении ваших виноградников от этого гада. Но прошу вас понять меня правильно… Говорю с вами открыто: мы с сестрой не нуждаемся в том золоте, которым нас хотите одарить… У меня в горах без хозяина и настоящего присмотра находятся тысячи коней, десятки тысяч крупного и мелкого рогатого скота. Мои кладовые ломятся от разных продуктов. И все эти богатства, если мне не избавиться от кровных врагов, унесутся мимо меня, как воды Рубас-чая. Так же я потеряю и то золото, которое, быть может, я заработал, рискуя жизнью. Судя по той информации, которую я получаю от своих осведомителей, мои кровные враги, помимо того, что сами всей мужской частью рода идут по нашим следам, еще в городе наняли наемных убийц. Я даже с уверенностью не могу сказать, увидим ли мы с сестрой завтрашний рассвет.
Магинур не ожидала, что у Рамазана с сестрой отношения с противоборствующим родом складываются так натянуто, опасно для их жизни. Она расплакалась и бросилась к ногам отца:
— Отец, у тебя же в городе с властями, городской полицией прекрасные отношения. Сделай же что-нибудь для спасения тех людей, которые избавили нас от этого чудовища! Умоляю тебя! — слезы из ее глаз потекли ручьями.