Когда немножко успокоилась, старуха, опираясь на трость, вскарабкала на большой сундук, стоящий под портретом девушки, затем опираясь на трость, потянулась по стене к портрету, подолью грязного бешмета стряхнула пыль с него. Из-за рамки из слоновой кости, расписанной золотом, ей в глаза заглянули глаза удивительно прекрасной и живой девушки. Эти глаза увели старуху в воспоминания ее девичества и за один день погасшей молодой жизни…
Между родами Махмудов и Рамалданов десятки лет не продолжалась кровная месть. Да и в их селении не было сил, способных посадить их за стол переговоров и поставить конец этому кровопролитию. Только ненависть между родами каждый год становилась все острее, а надмогильные памятники на кладбище, которые ставили молодым ребятам с этой и той стороны, все больше…
В горах из ножен вытаскивают кинжалы только в том случае, если задета честь мужчины, матери, женщины. Как в далекие, древние времена, в горах честь сестры, дочери до сих пор берегут, как честь всего рода. И нету большего позора для семьи, рода, чем опозоренная честь девушки, которую с рождения учат блюсти свою честь.
Любые другие распри: из-за межи, потравленного участка скотом, нарушенных границ родовой земли, если роды между собой не в состоянии договариваться, подключают сельских аксакалов, имамов мечетей, приказчиков, — все равно решают миром. А если мужчиной задета честь женщины, не дай бог, девушки, то громы и молнии тому, кто нарушил границы недозволенного! Если виновник не наказан, честь семьи, рода не восстоновлена, пока месть мужчины оскорбленной стороны не отомстят обидчику, жены, матери не кормят своих мужей и сыновей, пока честь рода не восстановлена. Если мужчины рода оскорбленной стороны не хотят, чтобы их сельчане, роды соседних сел не вычеркнули их из состава уважаемых людей, чтобы приходили сватать их дочерей и сами могли находить невест своим сыновья в других родах и населенных пунктах, честь должна быть восстановлена кровью. Здесь заканчивается магическая сила влияния языка, в острые дискуссии вступают кинжалы.
В небольшом горном селении, не случись там исключительное происшествие, жизнь, как и пятьдесят, сто лет тому назад, протекала бы ровно, по-обычному: престарелые бы люди умирали, на их место приходили внуки, правнуки, утром они выгоняли бы свой скот пастись в общественное стадо, вечером их обратно пригоняли на свое место, по малейшим причинам женщины, дети друг с другом сорились бы, тут же мирились, смеялись над своей глупостью, а седобородые аксакалы, как свои отцы и деды, с утра до вечера своими «мягкими местами» протирали бы длинное бревно испокон веков, лежащее во дворе мечети.
Жизнь в этом населенном пункте протекала по привычке, без сор, драк, как небольшая речка протекала бы мимо села, не увеличиваясь, не уменьшаясь, если бы несчастное происшествие, которое произошло между родами Рамалданов и Махмудов. Неожиданный слух, который распространился как пожар в лесу, разбудил сельчан. Они, шушукаясь, жужжа, роем разбуженных пчел в неурочное время устремились по переулкам села…
В Стране Гор, в небольшом селении, у мусульман бывает очень мало веселых праздников, свадеб. Но если случится свадьба, для отца с матерью большего веселья в мире нет, чем женитьба сына, а для сельской молодежи нет большего веселья, чем гулянье на свадьбе. В этот раз, после многих переговоров, уговоров сельскому старшине со многими старшинами соседних сел удалось погасить вражду между враждующими сторонами. И в знак примирения и вечной дружбы род Махмудов засватал невесту из рода Рамаданов. Семь дней и семь ночей продолжалась свадьба, звучала зурна, били барабаны, вино лилось рекой. Невесту ввели в дом на седьмые сутки вечером. На следующий день на рассвете на роднике среди вездесущих женщин раздался слух о том, что род Махмудов с позором выгнала невесту из дома. Этот слух сначала взбудоражил нижний магал села. А потом через считанные минуты видно было, как этот слух густой волной прокатывается по верхнему магалу села.
С древних времен в горах существует такой обычай, если в первую брачную ночь молодая невеста не докажет свою невинность, на следующий день рано утром ее из дома жениха выгоняют раздетой или раздетой сажают на осла и его, понукаемый всяким встречным, погоняют по проселочным улочкам. То там, то здесь ей навстречу выходят женщины, проклиная ее, обливают нечистотами, а дети осыпают камнями. Так ее выгоняют из селения, и туда ей обратную дорогу закрывают навсегда.
С этого злополучного утра вражда между этими родами возобновилось с новой силой, она приняла совершенно другие обороты: друг на друга нападали, убивали, резали всю мужскую часть, не щадя и детей. Из большого рода Махмудов из мужчин в живых остались только глава рода дядя Мурад и его сын. Сын давно жил в Дербенте и потерял всяческие связи с родными и близкими. До отца иногда доходили слухи, что он держит какой-то караван-сарай, иногда с караванами выезжает в Бухару, Самарканд.
После скандального случая с опозоренной и выгнанной из дома невестой, возобновленной кровной враждой дядя Мурад впервые жини растерялся, не зная, что делать, как сохранить продолжателей его рода. Если продолжить кровную месть с родом Рамалданов, если собрать кровь в о дно место за то время, которое продолжалась кровная месть, образовался бы небольшой кровавый пруд. А как же останешься без мести за сына, убитого кровниками на той недели?! С другой стороны, он нес ответственность за внуков, правнуков, ожидающихся прихода будущих праправнуков. Если он сегодня потеряет бдительность, его род мог исчезнуть с лица земли.
После долгих размышлений дядя Мурад решил прекратить кровную месть, выдав свою дочку Зайнабат за косоглазого Курбана из рода Рамалдана. Если выполнять их это условие, Курбан обещал стать гарантом прекращения кровной мести. Мурад был вынужден пойти на такой ултиматум. По обычаю гор с хлебом и солью принял сватов от косоглазого Курбана, от них приняли все подарки для невесты и по лунному календарю назначили день свадьбы…
Зайнабат о том, что ее засватали за Курбана из враждебного рода, не знала, даже хоть и знала, ничего изменить не могла. Горянка, зависящая от воли, желания отца, возразить ему никак не могла. Даже если осмелилась ослушаться, ничего бы не изменила. Так было в горах тысяча лет тому назад, так есть, так и будет через тысячу лет. Во время кровавых столкновений между враждующими сторонами Мурад от греха подальше тайно от всех отправил свою дочь в Дербент, к вдове его покойного друга к Ашаханум. Там ей будет спокойней, за одно самая искусная ковровщица в Дербенте научит Зайнаб ткацкому мастерству.
Тетя Ашаханум была крутого нрава, женщиной очень злобной и беспощадной. Когда она начинала злиться, а зеленые глаза метать молнии, язык плеваться желчью, из дома все убегали и прятались кто куда. Говорят, «яблоко от яблони далеко не падает». Так и Зайнаб, когда Ашаханум зря ее ругала и тревожила, с надутым красным лицом, выпячивая вперед грудь, жуя губы, с храпом дыша через чувствительные ноздри, покачивая бедрами, юзом шла на нее. Острие и боль шип языка Зайнаб Ашаханум не раз испытывала на своей шкуре, поэтому в таких случаях она пыталась не обострять отношения, пыталась превратить ее злость в шутку. Инстинктивно чувствуя, что девушка с таким волевым характером и напористостью — редкость, и когда-нибудь она ей может оказать услугу, выделяя из других своих учениц, пытались поощрять, кормить ее вкусными лакомствами, дарила дорогие подарки.
Хотя тете Ашаханум исполнилось сорок лет, судя по розовому гладкому лицу, глазам, осанке тела, энергичной походке не больше двадцати пяти лет никто не дал бы. Злые языки говорят, что она из той породы женщин, которые никогда не старятся.
И Зайнаб по горячему нраву, внешней красоте, красивому подтянутому телу, даже цветом ярко-зеленых глаз походила на Ашаханум. Некоторые иногда путали их, считая двойняшками, другие были уверены, что они старшая и младшая сестра. Это подогревало самолюбие и высокомерие Ашаханум, она становилась придиртистой, заносчивой. Рас в сорок лет она сохранила такую сногосшибательную красоту, то ею можно пользоваться, получать определенные баллы, играть на нервах многих людей, особенно мужчин. О том, что она имеет колоссальное влияние на мужчин, пользуется огромным успехом в их среде, даже иногда доводит их до слез своей жестокостью, она знала и этим очень гордилась. Но это была ее тайна, это была ее скрытая пружина, нужное время поражающая всех мужчин. Особенно глаза, огромные зеленые продолговатые глаза, один мимолетно брошенный взгляд которых поражало сердце мужчин.