— Твою мать.

— Есть еще кое-что, — говорит он. — Ночь в особняке губернатора…

Я стою, недовольный тем, как это звучит.

Он нервно вдыхает.

— Она не хотела уходить той ночью. Она хотела вернуться назад вместе с нами. Но я сказал ей, что ты не хотел больше ее видеть.

В одно мгновение я налетаю на него, хватая за воротник.

— Что, мать твою, ты натворил?

— Я позволил ей думать, что это ты убил его. И что ты больше не хочешь ее.

Мой кулак встречается с его лицом, внезапно я оказываюсь на нем, нанося ему удары.

— Я сожалею, чувак, — задыхается он, пытаясь защитить себя. Он не может. Я слишком переполнен болью и гневом. И он не будет бить в ответ. Он знает, что поступил неправильно. Колдер оттаскивает меня от Стоуна и прижимает к стене.

— Он сожалеет, — говорит Колдер.

— Ты мой гребаный брат! — говорю я Стоуну, когда он поднимается, сплевывая кровь.

— Я сожалею, — говорит он. — Это все, что у меня есть. — Он вытирает рот рукой. — Это и по-настоящему отвязный план того, как захватить транспорт, на котором ее повезут.

— Черт.

Я тянусь за своей кобурой и хватаю обрез.

— Она не любит замкнутых пространств. Она будет напугана. Будет ненавидеть то, что она взаперти. Когда?

— Перевозка через полчаса, — говорит Колдер.

Я стою нос к носу со Стоуном. Я хочу разбить его лицо еще немного, и я хочу расцеловать его за то, что собрал парней на это дело. Вероятно, они вместе все организовали.

— Никто кроме меня не может к ней прикасаться.

Стоун кивает.

Я спускаюсь на первый этаж, ребята уже здесь, шестеро из нас, кроме Нейта, он вернулся на свою ферму.

— Это может быть трюк, — говорит Колдер. — Чтобы выкурить нас из укрытия.

— Возможно, это трюк, — говорит Стоун.

— Мы заставим их сожалеть о том, что они затеяли эту игру, — говорю я.

Колдер смеется. Затем несколько других парней тоже смеются. Да, вероятно, это трюк.


***


Шоссе темное и движение не особо плотное. Перевозка в модифицированном фургоне. Черный. Лобовое стекло тонированное, заднее — нет. Они решили ехать в восемь вечера, чтобы избежать пробок. Я сижу на пассажирском сидении, рядом со Стоуном, который ведет ворованный джип «Чероки» с упорством. Мы едем на четырех машинах.

Ветер хлещет мои волосы через открытое окно. Может ли она чувствовать меня здесь? Знает ли она, что я еду за ней?

По сравнению с захватом броневика, захват тюремного транспорта — это пара пустяков. Мы пристраиваемся перед ними, вместе с шифратором, чтобы блокировать их радиосигнал. Это огромная гребанная установка в багажнике, и она работает только на расстоянии шести метров, но выводит из строя все коммуникации.

Мы сразу же замечаем машины без знаков, и ребята начинают действовать.

Несколько выстрелов. Несколько пробитых шин. Они вихляют.

После этого тюремный транспорт становится легкой добычей, но мы должны быть быстрыми, чтобы избежать погони. Стоун заставляет их съехать с дороги. Ключ в том, чтобы сразу же вывести машину из строя. Они с Крузом выпрыгивают и оббегают машину с разных сторон, бешено стреляя, чтобы шокировать, и грубо вытаскивают охранников из машины. Но все, о чем я могу думать, — это Эбби, напуганная, не понимающая происходящее.

После того как водители обработаны, Стоун освещает заднюю дверь, и я сокрушительным ударом открываю ее. И вот она. Одна. Руки в наручниках. В оранжевой тюремной форме.

Я захожу внутрь.

— Детка.

Она встает.

— Грейсон, — говорит она, с рыданием в голосе. — Ты пришел.

— Конечно, я пришел.

Я хватаю ее лицо и страстно целую, как изголодавшийся мужчина, коим я и являюсь.

— Я не знал, что ты была здесь. Я думал, ты была дома.

— Нет времени, — говорит Стоун.

— Эбби, — говорю я. — Ты хочешь этого? Ты хочешь пойти со мной?

Она поднимает брови.

— Посмотри, где я.

— Нет, я не хочу быть лучшей альтернативой, чем тюрьма. Мы можем найти способ вытащить тебя, детка. Я лучше потерплю неудачу, прежде чем позволю тебе отсидеть. То, о чем я спрашиваю, ты хочешь пойти со мной? Быть со мной? Как было до этого.

— Да, — говорит она, звуча почти счастливо, почти смеясь. — Да!

Вдалеке слышен вой сирен. Круз звенит горстью ключей. Я тяну ее на руки и прыгаю вниз. Стоун удерживает дверь открытой. Я несу ее на заднее сиденье и пристегиваю нас, все еще держа на моих коленях. Потому что я не позволяю ей уйти. Стоун за рулем, Круз вынимает ружье.

— Ситуация становится дерьмовее, — говорю я.

Она смотрит мне в глаза. Эбби доверяет мне свою безопасность, и я защищу ее. Она вцепляется в мою футболку своими скованными руками, потому что Стоун едет чертовски быстро.

— Три минуты, — говорит Круз. — Мы могли бы справиться лучше.

Имея в виду, что мы могли бы избежать погони.

— Это называется гребанное планирование, брат, — говорит Стоун.

Эбби не слушает.

— Я не могла позвонить тебе, — говорит она, плача.

— Я знаю, детка, — отбрасываю ее волосы в сторону.

— Они прослушивали мой телефон, следуя за мной. Но я знала, что ты этого не делал.

Я прижимаюсь своим лбом к ее, чувствуя себя дерьмом, что не доверял ей.

— Теперь ты никуда не денешься, — говорю я.


43 глава


Эбигейл


Я сижу в башенке отеля «Брэдфорд». Грейсон снял с окон доски и вставил стекла, и теперь в окна дует летний бриз. Отсюда я могу видеть дома за домами, заколоченные руины окрестностей, одни выглядят сгнившими, другие выглядят так, как будто какой-то разгневанный бог разрушил их своим огромным кулаком. Зелень прорастает в неожиданных местах, природа пытается восстановить это пространство, превратить его во что-то иное. Красота здесь дикая и темная. И она наша. Сначала казалось таким странным, что такое внешне разрушенное место как «Брэдфорд», может ощущаться таким уютным внутри, но спустя четыре месяца больше так не кажется. Оно просто ощущается как дом.

Я положила подушки по краю, по одной стороне этой круглой комнаты, и часами могу лежать здесь, свернувшись калачиком, отрываясь от страниц своей книги, чтобы понаблюдать, как белочки прыгают между ветками деревьев. Я также поставила здесь стол и стул для работы.

В моей старой комнате в общежитии единственной зеленью, которую я видела, был маленький клочок низкорослой травы во дворе. Здесь лоза покрывает все здания, словно одеялом. Даже отель увит ею. Это место наполнено дикой природой, включая людей, которые живут здесь. Они также красивы одной и той же природной силой, как и эти каменные стены.

Нейт разрывается между этим местом и своей фермой. Он пытался построить там свою жизнь, но и оставить позади свою команду он тоже не может. Мне нравится разговаривать с ним, когда он здесь. Мне кажется, он чувствует облегчение, когда мы беседуем. Ему все еще некомфортно от осознания того, что Грейсон удерживает меня в плену.

Но я не скажу ему, что не хочу бежать.

Стоун по-прежнему иногда смотрит на меня так, как будто хочет, чтобы я ушла. Но мы заключили своего рода перемирие. В любом случае я думаю, убийственный взгляд его глаз направлен не на меня лично. Сейчас он одержим идеей поиска других мальчиков. Мы все этого хотим, но это долгий путь, полный тупиков.

У нас с Грейсоном большая личная спальня на четвертом этаже, и теперь эта комната — моя библиотека.

Ну, надо же мне где-то хранить книги.

Я слышу шаги позади себя, и улыбка появляется на моих губах. Книга приземляется на соседнюю подушку. Удовольствие наполняет меня при виде старой, потрепанной обложки. Одна полка уже заставлена книгами, которые Грейсон принес для меня.

— Что это? — спрашиваю я.

— Открой ее, — говорит он, с каким-то новым напряжением в голосе. Я смотрю на него с любопытством. Он смотрит вниз на меня, карие глаза насторожены.

До этого он принес мне Хемингуэя и Стейнбека — классиков. Принес любимые книги моего детства: Мадлен Ленгль и Синтию Войт. Новые триллеры и детективы в мягком переплете, сотни и сотни страниц, заполненных чернилами. Я люблю их все до единой, так что не понимаю его нервозность.