— И судя по всему, это хорошо? — спрашивает она, очевидно, не имея опыта пересечения с любой из двух культур.
— Я позволю решить тебе это самой. Мы проведем завтрашний день в Ницце, четверг в Париже, а выходные в Монако. Затем ты скажешь мне, какую из культур ты предпочитаешь, — отвечаю я, прекрасно понимая, какая из них ей больше всего понравится. Париж полон напыщенных дураков, а Монако – это более богатая версия их. Пока мы подъезжаем к отелю, я думаю о том факте, что нас ждут 1200 квадратных метров на двоих. Наверное, я тоже слишком пафосен, хотя и борюсь с этим. Арендовать президентский люкс на неделю столь же претенциозно, как и разъезжать в показном «Ferrari».
Мэнди
Я была настолько потрясена возможностью потенциального инцеста сегодня утром, что как следует не разглядела великолепное убранство этого отеля. Гуляя по фойе, где все было безупречно: от идеально отполированных гранитных полов до замысловато скроенной униформы работников отеля. Было похоже на то, словно кто-то создал маленький мир совершенства, чтобы помочь гостям забыть обо всех других недостатках в их жизни на некоторое время.
— Любопытно, сколько же людей нужно, чтобы содержать это место в таком виде? — размышляла я вслух в лифте.
— Уверен, что немало, — отвечает Трей, не задумываясь, его мысли гуляют где-то в другом месте. — Не могу поверить, что Томми и Лив здесь. Это в значительной степени обламывает весь кайф от веселья на этой неделе.
— Не позволяй им разрушить его. В любом случае, мы не встретимся с ними в ближайшие пару дней,
Я беру его за руку и слегка пожимаю ее в знак поддержки.
— Так и есть. Тебе действительно понравится Ницца.
Он наклоняется и целует меня в лоб.
— Было весело надрать задницу Томми в баккара, несмотря на то, что это продлилось всего несколько минут.
— Это было очень весело. Мы должны вернуться туда в эти выходные, — предлагаю я, все еще испытывая трепет от выигрыша миллиона с четвертью евро.
— Посмотрим. Они будут держать мою кредитную линию здесь до понедельника. Может быть, я позволю тебе сыграть в азартные игры с частью денег, — говорит он, улыбаясь мне своей сексуальной улыбкой, которая, как всегда, посылает мурашки по моему позвоночнику.
— Что-нибудь нужно? — спрашивает он после того, как мы входим в люкс. Трей останавливается и наливает себе полстакана коньяка.
— Боже, нет. Думаю, у меня небольшое похмелье от выпитого ранее..
— Да, у меня тоже голова болит. Ничего, немного опохмелиться не помешает.
Он улыбается и подносит стакан к губам.
— Думаю, что я просто выпью большой стакан воды и пойду немного посплю вместо этого.
Я наливаю себе газированную воду в стакан, прежде чем присоединиться к нему в спальне. Я не уверена в том, что мне следует делать и где спать, но мне очень хочется спать рядом с ним. На всякий случай, если это мой последний шанс, чтобы сделать это с получистой совестью.
Трей
Шлепаясь вниз на угол кровати, я смотрю на свой телефон. Я больше не могу откладывать прослушивание сообщений от Тайлера. Я вспоминаю о последнем сообщении, которое отец оставил мне. Мне так жаль, что я удалил его. Я нажимаю на последнее сообщение от Тайлера и начинаю слушать.
— Я знаю, что ты злишься на меня, но это полный пи*дец, — он произносит слова нечленораздельно. — Сначала Ванесса, а теперь он забирает компанию. Я сказал отцу, что Томми — обманщик, — говорит он слабеющим голосом. — Он такой, твою мать, мошенник.
Следующий звук, который я слышу в трубке, как его телефон ударяется с глухим звуком об пол, и он испускает глухой стон, когда, видимо, сам падает на пол. Должно быть, он снова под кайфом. Глядя на время сообщения, я пытаюсь сосчитать, какое время было бы в Нью-Йорке. Черт побери, было только два часа дня. Это плохо. Мне было очень хреново к этому времени здесь тоже.
Я нажимаю на кнопку вызова, чтобы ответить на его призыв, но после нескольких звонков меня переключают на голосовую почту.
— Эй, дружище, к сожалению, я не смог ответить на твой звонок. Все будет хорошо, братан. Я вернусь через пару дней на следующей неделе, и мы со всем разберемся. И да, ты все еще должен мне извинения.
— Все хорошо? — спрашивает Мэнди, подходя ко мне сзади и кладя руки на мои плечи.
— Нет. У меня плохое предчувствие насчет Тайлера. Он был под кайфом в два часа дня. Мне показалось, что он упал, когда оставлял сообщение на голосовой почте. Я меня какое-то нехорошее предчувствие, — я обернулся, чтобы взглянуть на нее. — Мне необходимо позвонить.
— Сильвии или Ванессе? — спрашивает Мэнди, зная, что это два лучших варианта.
— Думаю, что начну с Ванессы.
Я набираю ее номер, надеясь, что она ответит.
— Где ты? — она сразу начинает хныкать в трубку.
— В Монако, — отвечаю я ошеломленный от того, что она не знала об этом.
— Монако? Ты едешь отдыхать в Монако, когда здесь такое происходит? — отвечает она явно раздраженная.
— Я и так чувствую себя так, словно оказался в буре дерьма, Ванесса! Мне пришлось уехать из города, чтобы очистить голову и разобраться, — объясняю я ей, защищаясь.
— Ну, мне бы не хотелось говорить тебе, но мы все вместе в этой гребаной куче дерьма. Единственное отличие состоит в том, что ты тот, кто убегает каждый раз, когда все становится немного напряженным. Ты умрешь в одиночестве, Трей, если не начнешь вести себя по-мужски и разбираться с проблемами. Ты знаешь, что у Тайлера возникли проблемы с его зависимостью.
— Знаю. Я говорил маме об этом.
Я закрываю глаза и запускаю пальцы в волосы.
— Сильвия пьет вино, словно воду, и снова начала курить. У нее живет шестидесяти четырехлетний мужчина, которого ей стыдно вывести в свет. Как думаешь, она сумеет правильно поговорить с Тайлером о его дерьме?
Она практически кричит в трубку, увеличивая интенсивность своей тирады.
— Ты права. Прости. Я заметил, что мама снова начала пить, но не предполагал, что так сильно.
Я гляжу на Мэнди, которая перешла на другую половину комнаты, чтобы дать мне некоторое пространство.
— Тебе необходимо вернуться сюда и разобраться со всем этим дерьмом, Трей. По крайней мере, очистить свое имя вместо того, чтобы позволять СМИ спекулировать на том, нанял ты киллера, чтобы убить отца, или нет — она замолкает, ожидая от меня ответа.
— Я вернусь в Нью-Йорк завтра вечером, — говорю я ей. — Я хотел посмотреть Гран-При, но полагаю, дело до него так не дойдет.
— Гран-при, да, это чертовски важно, — говорит она с большой дозой сарказма. — Ты когда-нибудь думал о том, чтобы бороться за что-нибудь, Трей?— спрашивает она гораздо более спокойным тоном.
— Бороться? Не знаю. Зачем? — спрашиваю я, не понимая, куда она клонит.
— Иногда вместо того, чтобы сбегать, нужно бороться за то, что ты хочешь, или за то, что правильно. Я думала, ты заботился обо мне, но, когда Томми пригласил меня на свидание, ты просто повернулся и ушел прочь. Затем, когда Тайлер выразил заинтересованность во мне, ты переехал так далеко, как только смог, чтобы не покидать страны.
Она опять замолкает, оставляя звенящую тишину между нами.
— Ты права. Я думал, что поступаю правильно, давая тебе пространство, и я не хотел обидеть Тайлера, когда он болел, — объясняю я.
— Я всегда тебя любила, Трей. Я просто хотела увидеть, готов ли ты сражаться за меня, но каждый раз ты просто уходил.
Она тихо рыдает, пока тишина вновь заполняет воздух.
— Прости, Ванесса, ты знаешь, как сильно я забочусь о тебе. Я не понимаю, что ты делаешь. Я не хотел драться с Томми, и я, конечно, не хотел добавить проблем Тайлеру.
Я стараюсь осмыслить все то, о чем она говорит, но это разговор приводит меня в замешательство.
— Уходить, не сказав ни слова, было неправильно. Тайлер знает, что он выиграл по умолчанию, и из-за этого у него половина проблем с наркотиками. Вот и этот гребанный доктор говорит ему, что эти таблетки не вызывают привыкание. Я никогда не слышала ничего глупее! — добавляет она, и, кажется, что она вот-вот сорвется.
— Ты знаешь, где он? — спрашиваю я, возвращая разговор обратно к исходной причине моего звонка.
— Не у меня! Я не видела его с тех пор, как он услышал, что Томми станет новым генеральным директором. Он страстно ненавидит Томми, — отвечает она уставшим и разочарованным голосом.