Колин пришел в недоумение от выражения ее лица.
– Сердце мое! – позвал он.
– Ты все еще свободен, Колин. Эти слова изумили его.
– Ты говоришь странные вещи, – заметил он.
– Тебя ждет брат. Колин кивнул.
– Надеюсь, ты не забудешь о моей просьбе, пока я буду разговаривать с Кейном. Хорошо, любовь моя?
– О какой просьбе?
Колин встал с кровати и принялся натягивать брюки.
– Я просил тебя кое-что мне рассказать, – напомнил он ей.
Он сунул босые ноги в башмаки и прошел в свою спальню взять свежую рубашку. Ту, что была на нем, он разорвал.
– Подумай об этом.
Колин схватил свой камзол и подмигнул, а потом вышел из комнаты.
Кейн расположился в кожаном кресле рядом с камином. Колин кивнул ему и уселся за своим столом. Он потянулся за пером и бумагой.
Кейн бросил взгляд на брата и усмехнулся:
– Похоже, я оторвал тебя от важных дел. Прости. Колин оставил без внимания насмешку брата. Он понимал, что вид у него был всклокоченный. Он даже не побеспокоился о галстуке. И волосы не потрудился причесать.
– Тебе нравится семейная жизнь, Колин.
Колин не стал притворяться равнодушным. Он посмотрел на брата, и тот все понял по его лицу. Стена рухнула.
– Я человек влюбленный.
Кейн рассмеялся:
– Тебе потребовалось не так мало времени, чтобы это понять.
– Не больше, чем тебе, чтобы понять, что ты любишь Джейд.
Кейн кивнул в знак согласия. Колин снова стал что-то писать на листке.
– Что ты делаешь?
Улыбка Колина была слегка глуповатой, когда до него дошло, что он составляет список.
– Похоже, я перенял любовь к собранности у своей жены, – сказал он. – Ты виделся с виконтом?
Улыбка Кейна исчезла. Отвечая ему, он ослабил галстук.
– Гарольд в ужасном состоянии, – сказал Кейн о виконте. – Он едва ли может говорить внятно. Последний раз, когда он видел свою жену, они поссорились, и он каждую минуту обвиняет себя в том, что наговорил ей резкостей. На его страдания невозможно смотреть.
– Бедняга, – сказал Колин. Покачав головой, он спросил:
– Тебе-то виконт раскрыл причину ссоры с ней?
– Он уверен, что у нее появился любовник, –. ответил Кейн. – Роберта получала подарки, и Гарольд пришел к выводу, что жена изменяет ему с другим.
– Черт!
– Он до сих пор так ничего и не понял, Колин. Я рассказал ему о подарках, которые получили наши жены, но Гарольд так напился, что пришел в совершенно невменяемое состояние. Сидит и твердит одно: его ярость толкнула Роберту на побег с любовником.
Колин откинулся на спинку стула.
– Значит, в нашем деле он не помощник?
– Увы.
Братья погрузились в молчание, каждый был занят собственными мыслями. Колин чуть отодвинул свой стул и наклонился, чтобы снять башмак. Он сбросил левый, а потом правый и уже собрался было распрямиться, как заметил, что из-под подкладки левого башмака что-то торчит.
«Проклятие!» – пробормотал он про себя. Его самые удобные ботинки износились. Он поднял башмак, чтобы посмотреть, нельзя ли его починить. У него в руках оказалась толстая стелька.
Колин никогда не видел ничего подобного. Он немедленно поднял другой ботинок и стал его рассматривать. Именно этот момент выбрал Фланнеган, чтобы войти в кабинет с-графином бренди на подносе и двумя рюмками. Он искоса взглянул на предмет, который Колин держал в руке, и счел нужным немедленно удалиться.
– Постой, Фланнеган! – приказал Колин.
– Не хотите ли выпить, милорд? – осведомился дворецкий у Кейна.
– Да, – ответил Кейн. – Но воды, не бренди.
После посещения Гарольда от одной мысли о крепких напитках у меня судорогой сводит желудок.
– Я сейчас же принесу воды. – Готовность Фланнегана все возрастала.
Фланнеган снова попытался уйти. Колин опять позвал его.
– Вы тоже хотите воды? – с самым невинным видом спросил дворецкий своего хозяина.
Колин поднял стельку вверх:
– Я хочу узнать, как это сюда попало? Фланнеган разрывался между двумя обязательствами. Разумеется, он слуга Колина и предан своему хозяину, но он дал обещание своей принцессе, что и словом не обмолвится о сапожнике.
Молчание Фланнегана было весьма красноречивым.
Кейн засмеялся:
– Судя по выражению его лица, я бы сказал, что ему многое ведомо. Что такое ты держишь, Колин?
Тот бросил кожаную стельку Кейну:
– Я только что обнаружил это под подкладкой левого башмака. – Колин вновь воззрился на дворецкого:
– Это дело рук Алесандры, если я не ошибаюсь?
Фланнеган откашлялся.
– Ваша любимая обувь, милорд, – поспешил он заметить. – Из-за стельки башмак стал вам гораздо удобнее. Прошу вас, не сердитесь. – В дворецком явно погибал дипломат.
Колин совсем не был сердит, но Фланнеган был чересчур напуган тем, что его хозяин обо всем узнал.
– Наша принцесса догадалась, что вы… излишне чувствительны в том, что касается вашей йоги, – продолжал Фланнеган, – вот что послужило причиной этого невинного обмана. Надеюсь, вы не станете ее корить.
Колин улыбнулся. Ему по нраву пришлось, что у Алесандры появился защитник.
– Ты не позовешь нашу принцессу сюда? Постучи тихонько в ее дверь, Фланнеган, но если она не ответит сразу, значит, не стоит ее беспокоить.
Фланнеган торопливо вышел из кабинета. Заметив в своих руках поднос с графином, он быстро вернулся в кабинет. Поставив бренди на маленький столик, дворецкий вышел.
Кейи бросил стельку назад брату:
– Эта штуковина помогает?
– Да, – ответил Колин. – Я не понимал, что… Кейн с удивлением увидел беззащитность в глазах брата. Было совсем не похоже на Колина позволять другим видеть боль за его улыбкой. Неожиданно он почувствовал себя ближе к брату, и все потому, что Колин не замкнулся в себе. Кейн поудобнее уселся в кресле, обняв руками колени.
– Чего ты не понимал?
Колин ответил, пристально разглядывая утолщенную стельку:
– …что моя левая нога короче правой. Наверное, это так. Потеря мышцы…
С деланной небрежностью он пожал плечами. Кейн не находил слов. В первый раз Колин признался в своих страданиях, и Кейн не знал, как ему вести себя дальше. Если заговорить как ни в чем не бывало, его брат сочтет, что ему совершенно все равно. Однако если он будет слишком искренним и назойливым, Колин может захлопнуть дверь у него перед носом на добрые пять лет.
Было чертовски неловко. В конце концов ему придется что-то сказать. Кейн переменил тему разговора:
– Ты еще не говорил с отцом насчет Кэтрин?
– Говорил, – ответил Колин. – Он пообещал принять все меры. К тому же он поставит в известность слуг. Если еще какой-нибудь подарок доставят, отец увидит это первым.
– Он собирается предупредить Кэтрин?
– Не хочет ее пугать, – ответил Колин. – Я настаивал. Ей нужно попять, что это дело серьезное. Кэтрин немножко… легкомысленная, не так ли?
Кейн улыбнулся:
– Она еще не выросла, Колин. Дай ей время. И защити, пока она не станет взрослой.
– Да.
Алесандра появилась в дверях вместе с Фланнеганом. На ней был темно-синий бархатный халат, закрывающий ее от подбородка до туфель. Она вошла в кабинет, улыбнулась Кейну и повернулась к мужу.
Колин поднял стельку, чтобы она ее видела.
Улыбка мгновенно слетела с лица его жены. Алесандра невольно отступила.
Вид у нее не был испуганным, только настороженным.
– Алесандра, ты что-то знаешь об этом?
По выражению его лица она не могла понять, рассержен Колин или только слегка недоволен ею. Она напомнила себе, что муж клялся ей в любви еще совсем недавно, и решительно шагнула вперед.
– Да.
– Что да?
– Да, я кое-что знаю об этой стельке. Добрый вечер, Кейн. Рада видеть тебя снова, – поспешно добавила она.
Алесандра намеренно притворялась непонимающей. Колин покачал головой.
– Я задал тебе вопрос, жена, – сказал он.
– Теперь я поняла твой вопрос, – неожиданно выпалила она и сделала еще один шаг вперед. – Выходя из моей комнаты, ты спросил, не хочу ли я что-то тебе сказать, и теперь я понимаю, что ты нашел стельку. Так и быть. Я тебе скажу. Я вмешиваюсь в твои дела. Да. Но я действовала в твоих интересах, Колин. Мне жаль, что ты принимаешь в штыки все, что касается твоей ноги, и этим лишаешь меня возможности посоветоваться с тобой. Мне пришлось силой отправить твоего слугу к сапожнику. Он очень предан тебе, – поспешно добавила Алесандра, желая уберечь верного слугу от хозяйского гнева.