— На такой ты тоже уже был?
— Джейк был. Я же примерный семьянин, забыла? Эта! – он взял ярко-зеленую карточку. – Здесь будут галлюциногены, алкоголь, марихуана и так далее в том же духе. Тут – свингеры. Здесь – БДСМ с обязательным условием, что сабмиссивами можно обмениваться.
— Ты…
— Был. Давно. Но ничего нового с тех пор, не придумали.
Вот откуда в его голосе нотки: «Я строгий доминант, всем лежать, бояться».
— Это карнавал в духе старого Голливуда. Единственно приличный вариант. И вот этот – бал-маскарад среди заброшенных декораций. Но там везде будет очень много алкоголя, а ты вчера не одолела и тот бокал вина в ресторане.
— Не лезет в меня вино.
— А кофе с утра?
В отеле мне хватило только понюхать кофе, пить его даже не стала.
— Не знаю, как ты не почувствовал этот вкус жженых бобов! Хочешь, я выпью наш домашний кофе и даже не поморщусь?
— Не надо вливать его в себя насилу, если не хочется.
— Хочется! – заупрямилась я.
Вообще-то не хотелось, но надо же доказать, что это кофе в отеле был плохим, а не со мной что-то не то.
— Ладно, сейчас я попрошу приготовить кофе.
— Давай, — сверкнула я глазами.
А сама стала переводить взгляд с одной картонки на другую. И куда пойти? Я как-то думала, здесь буду более удачные варианты вечеринок, чем эти.
Зазвонил телефон. Я ответила, не глядя:
— Алло?
— Ты что творишь, — прошипел в трубку Джейк, как будто его душили. – Я же просил держать это в секрете.
— Я никому ничего и не рассказала. Абрахам привез вам пригласительные? Ты поэтому звонишь?
— Так они ведь на меня и на нее, — продолжать шипеть Джейк.
— Ну да! Когда люди идут на свидание, они, обычно, делают это вместе.
— Она никогда не пойдет со мной на свидание, Ирэн, — безжизненным голосом ответил он.
— Скажи, что это по работе!
— Ты учишь врать меня, мастера лжи и изворотливости?
— Почему она должна отказать тебе? Что ее дома держит?
— Например, трое детей.
— Трое? – переспросила я севшим голосом.
— Ага, раз, два и три. Целых трое.
— Ты поэтому с ней отношения не заводишь?
— Конечно, нет!
— Знаешь, что, Джейк, я тебя не понимаю! Если проблема только в детях…
Тут вошел Алекс с чашкой кофе в руках и замер на пороге.
— Это не то, что ты подумал, — сразу сказала я Алексу. – Так вот, Джейк, если проблема только в детях на вечер, то скажи, что она может привезти их к нам.
— Куда это к вам?
— Опять к нам? – это Алекс.
— У нас огромный дом. Всем хватит места. Мои друзья вот регулярно оставляют нам свою дочь.
— Да ну? – хором произнесли братья.
Один в трубку, один рядом со мной.
— Давай, предложи ей и перезвони мне, — сказала я, положила трубку и посмотрела на Алекса: — Кажется, нам привезут еще детей.
— Сколько?
— Троих.
— Всего трое? Вместе с Кайли?
— Нет, с Кайли их будет четверо.
— А хоть чьи это дети?
— Миссис Фокс.
— Оке-е-е-е-й, — протянул Алекс.
— Я знаю, что у тебя много вопросов, но я пока не могу на них ответить.
— Потому что ты обещала Джейку, — кивнул он. – Ладно. Вот кофе.
Я взяла чашку в руки. Плохой знак. Мне неприятен сам запах, не говоря уже о вкусе.
Интересно, придется выпить всю чашку или достаточно будет пары глотков? Об этом речь не шла изначально.
Я отхлебнула горячую, густую жидкость. Горькую, пряную, резкую. Боже, и за что это я так любила кофе до этого?
— Очень вкусно, — сказала я через силу.
— Неужели? И поэтому ты чашку так далеко от себя отодвинула?
— Просто не хочу пить его сейчас.
Алекс достал из-за спины пакетик.
Рот моментально наполнился слюной.
— А это хочешь? – спросил он.
Черт возьми, всегда хочу. Очень хочу. Это же макадамия в карамели!
— Нет, — ответила я неуверенно.
— Правда? И я могу съесть их сам?
Алекс взглядом уже дыру во мне прожег.
Все еще запечатанный пакетик. Вот бы понюхать хотя бы…
— Открыть? – невинно спросил Алекс.
— Да! К черту кофе! Дай мне эти орехи!
Алекс надорвал пакет и протянул мне, я запустила внутрь пальцы и, клянусь, они дрожали от нетерпения, когда я запустила один орех в рот. И я чуть не кончила, когда почувствовала тот самый вкус.
Я не смогла остановиться, пока не опустошила весь пакет. Облизала пальцы. И посмотрела на Алекса, который сидел, зачарованно на меня глядя.
— Детка, — выдохнул он, — что с тобой?
— Эм… Ничего, — пробормотала я. – Со мной все в полном порядке.
— Какой у тебя сейчас день цикла?
С перепугу я так и не смогла вспомнить.
— Не помню, но… у меня точно нет задержки, Алекс, понимаешь?
— Может, просто еще рано?
— Да как рано, если…
Я не договорила.
Ежу понятно, как может быть рано, если:
а) в меня чудесным образом не лезет алкоголь;
б) мне противен любимый кофе
и пункт в) меня клинит на орехах
— Может быть, у меня просто развилась ореховая зависимость? – пискнула я. – Как думаешь, есть анонимные группы, куда я могла бы сходить?
— Ты будешь ее основателем.
Алекс откинулся на спинку стула, сложив руки на груди, и я видела, он просто не мог перестать улыбаться, глядя на меня.
Мне вот было не до улыбок. Если бы стол пустился в пляс или столовые приборы ожили и спели мне арию, я и то удивилась бы меньше.
— Да нет, — потрясла я головой, — не может быть…
— После всего, что у нас было?
— Но мы ведь…
— Мы не предохранялись.
— Но когда… как… где это произошло?
— Разве это важно?
— Конечно, нет, просто…
— Просто ты привыкла все планировать, Ирэн.
Я вспомнила о своем ежедневнике в сумке, где были расписаны все встречи, врачи, заметки, наброски к сценариям. Потом списки отелей, которые составляла перед поездкой в Америку и то, как готовилась за полгода до самолета, посещая косметолога и тому подобное.
Похоже, Алекс прав.
Вот только в моем ежедневнике по-прежнему оставалась одно дело, которое я переносила со дня на день, откладывая какими угодно способами.
Я так и не позвонила маме. Список того, о чем я ей не рассказала, уже перевалил за границу допустимого. О разводе ей, наверняка, рассказал кто-нибудь из Ваниных родственников. О похищении и свадьбе она могла узнать из таблоидов, или ей тоже кто-нибудь мог сообщить. И теперь я должна позвонить и скопом рассказать не только об этом, но еще о том, что теперь я жду ребенка и в ближайшие несколько лет приехать к ней не смогу!
А сценарии? А второй фильм в сентябре? О боже!
— Только не говори, что ты сейчас в уме считаешь, когда тебе рожать, — сказал Алекс.
— Именно этим я и занимаюсь, но ты ведь уже тоже посчитал!
— Посчитал, — кивнул он. — У тебя есть наработки сценария?
— По «Дракону» ничего нет, — выдохнула я, чувствуя, как меня охватывает паника. – Мы со сценаристами в первый раз встречаемся только в начале февраля!
— А Ройс?
— Там все проще, слава богу.
— Еще какие-то активные контракты есть?
— Нет, нет. Получается, только «Дракон» горит.
Он протянул руку через стол и сжал мои пальцы.
— Уверен, ты справишься. Это твой мир, твои герои. Ты знаешь их лучше всех.
— Ага, — прошептала я.
Он потянул меня к себе и усадил на колени. Запечатлел на моих губах нежный долгий поцелуй. Алекс еще никогда не целовал меня так.
Он запустил пальцы в мои волосы, водил языком по губам, изучая изгибы и контуры. Без нажима и напора, чувственный восторженный поцелуй.
Я вспомнила о его неумении говорить о чувствах и о том, что, наверное, этот поцелуй и значит, поздравляю и то, как сильно на самом деле он рад этой возможной новости.
Я говорю «возможной», ну потому что задержки ведь еще нет. А вдруг только показалось?
Он играл моим ртом и языком, и, один раз начавшись, теперь этот поцелуй уже нельзя было просто прервать и продолжить день, как ни в чем не бывало. Теперь этот поцелуй горячил кровь, становился все глубже, проникновеннее.