Жасмин Майер - Замуж за дракона

Это ведь не очень похоже на поведение примерного семьянина, верно?

Потребовалось аж четверть часа, чтобы спуститься по длиннющей лестнице, наконец, к пляжу. Дикому, с темным крупным песком и полосами бурых водорослей. Рев океана оглушал. Темные низкие облака, казалось, напирали сверху, клубились вдали скрытой угрозой.

А если у него была любовница в Москве? Не случайная, а постоянная? Сколько раз он вообще летал туда и почему прилетел тогда? Алекс говорил, что прилетел на выставку друга художника, но разве теперь я могла верить? И разве мог он при первой же встрече рассказать мне правду?

Я заорала во всю силу и все равно не услышала своего голоса. Высокая волна налетела вдали на выпирающую скалу и разлетелась сотней брызг.

Меня скрутило от боли. Я обхватила себя обеими руками, чувствуя, как внутри словно плещется жидкое пламя. Меня просто-напросто тошнило, но желудок, как я и рассчитывала, был пуст. А сухие рвотные позывы оказались куда хуже обычных.

Ноги меня не держали. Голод, холод, страх и обида лишили последних сил. Как и оргазмы, которые теперь казались такими далекими. Я рухнула на песок, сгибаясь пополам от боли.

Я должна дать ему шанс? Должна ли согласиться с его словами, что это лишь прошлое? Но кто даст мне гарантию, что он не встретит вновь какую-нибудь другую женщину, пока я размерами буду напоминать выброшенного на берег кита? Только доверие давало подобную гарантию и скорее лишало возможности усомниться, а теперь… не было и того.

Он чертов актер… Ему будут выбирать красивых женщин в спутницы, они должны шествовать с ним по красным дорожкам, не я, доверчивая наивная иммигрантка.

Алекс схватил меня за предплечья и поднял рывком.

Разумеется, я не слышала его шагов. За ревом океана не было ни малейшего шанса даже услышать его тихие слова, поэтому ему пришлось проорать: «Идем домой! НЕМЕДЛЕННО»

Я стряхнула его цепкие руки и, перекрикивая шум волн, сказала:

— Скажи мне, черт тебя подери! Скажи мне правду!

Алекс глядел на меня так, словно я всадила ему нож в сердце и для верность прокрутила рукоять.

— Тебе не нужно этого знать! — крикнул он в ответ. — Я ненавижу себя за это!

— Как ее звали?

Он моргнул.

— Кого?

— Эту женщину!

— Не было никакой женщины!

— Посмотри на меня, Алекс! — заорала я, надвигаясь на него по влажному песку, из-за которого разъезжались ноги. — Я в шаге от того, чтобы возненавидеть тебя! Скажи мне правду!

Я хотела топнуть, но не учла зыбкого песка под ногами. Кроссовок ушел вглубь, я потеряла равновесие, взмахнула руками и очутилась в крепких объятиях Алекса, после чего стала осыпать его грудь, плечи несомненно слабыми ударами, которые не причиняли ему вреда. Я хотела, чтобы он меня отпустил, но вместо этого он поднял меня над землей и взял на руки.

В два шага преодолел пляж и ступил на первую деревянную ступень. Коснулся моего лба своим лбом, наклонился к уху, вероятно, чтобы не орать и сказал:

— Я смотрю на тебя. Каждый день. Когда ты спишь, засыпаешь или думаешь, что я не смотрю на тебя. Я, черт возьми, не могу отвести от тебя взгляд с самой первой встречи. Ты — единственная женщина, которая была там. Ты вернула меня к жизни, когда я на хрен проклял ее. Могу представить, что ты успела придумать за это время, но все это чушь собачья, поверь мне. Ты не представляешь, какой дерьмовой была моя жизнь тогда. И самое паршивое, что это дерьмо почти победило. Я чуть не сдался, Ирэн! Меган была сильнее меня, лучше меня, а я подвел ее!

Мои зубы стучали от холода и, несомненно, и от жестоких коротких фраз Алекса. Я была непреклонной.

— Ты все еще хочешь знать, зачем я прилетел в Москву? — спросил он с тяжелым вздохом.

Я кивнула, сжав ногти так, что они впились в мои ладони.

Он пошел наверх, широко шагая, так и не ослабив хватку и не выпустив меня из рук.

— Хорошо. Я расскажу.

Октябрь, Лос-Анджелес

— Куда ты едешь? — спросила Меган.

— Лечу.

Если отвечать односложно, она поймет или заподозрит неладное. Но Алекс не может выдавить из себя лишнее и даже те слова, что удается произнести, режут как острая бритва.

Меган осунулась и сильно побледнела, сказываются убойные дозы лекарств и чересчур краткие прогулки на свежем воздухе. Такая, как эта.

Алекс катит инвалидное кресло с женой, и благодарит Бога, что ему не приходится смотреть ей в лицо.

— Ладно, и куда ты летишь?

Теплый ветер теряется в высокой пальме.

— В Москву.

Там не растут пальмы и явно холоднее.

— Зачем?

Чтобы умереть. Его умирающая жена сочтет это хорошим поводом, чтобы смотаться на другой конец света?

— Роберт пригласил на свою выставку.

Меган молчит. Алексу кажется, что своим молчанием она дает ему шанс для того, чтобы дополнить ложь. Сделать ее хоть капельку убедительнее.

Эдвард в историю с выставкой Маккамона тоже не поверил.

— Правда? — спросил его агент с прищуром. — Не знал, что ты интересуешься искусством. А ты успеешь вернуться до начала съемок?

У него была еще неделя до того, как во Флориде начнутся съемки. Очередной фильм. Еще один фильм в его биографии. Скоро в ней ничего не останется, кроме фильмов. И уточнения на странице в Википедии: «Вдовец». Они пишут так? Или, может быть, сразу укажут, как есть: «Лишился смысла жизни»?

Кажется, любой желающий может редактировать страницы Википедии. Может быть, Алексу стоит самому написать, чтобы не утруждать других.

— Остановись, Алекс.

Он проезжает еще какое-то расстояние по дорожке, пока до него доходит смысл сказанных Меган слов. Он останавливает коляску. Остается стоять позади.

Пришло время взглянуть ей в глаз. Увидеть стойкость, которой у него нет. Почему же он жив, а она стремительно умирает? В чем смысл ее смерти?

— Сядь, Алекс.

Он опускается на скамью.

— У тебя съемки через неделю? Расскажи мне о новом сценарии.

— Я могу оставить тебе копию. Он очень хорош для новичка.

— Правда? Кто его написал?

— Какая-то девушка из России. Кевин позвал ее в Штаты, там есть пробелы в сценах. Они будут дописывать сценарий здесь.

— Ты ведь вернешься через неделю, Алекс?

Хотел бы он не вернуться, но это бесчеловечно. Даже для того, кто давно ничего не чувствует. Но он не должен поступать так по отношению к Меган. А значит, никогда не решится на этот шаг до тех пор, пока она жива.

Все еще жива.

— Конечно.

Он произносит это искренне.

Меган улыбается, хотя ее улыбка не касается глаз. Темных впалых глаз, в которых больше нет того жизнерадостного блеска.

— Ты обещал, что попробуешь двигаться дальше, Алекс.

Снова эти разговоры о женщинах. Он устал с ней спорить. К тому же ей нельзя спорить и нельзя нервничать, а это так удобно для нее. Он соглашается со всем. Ребенок? Хорошо. Видимость брака? Как скажешь. Найти себе любовницу при живой жене? Хорошо, дорогая.

Алекс действительно будет двигаться дальше. Даже если решение выбрано, еще нужно выбратьспособ.

Их десятки.

«Веревка из строительного магазина оказалась слабой, а дома не нашлось подходящего крюка». Он нашел целые форумы, где люди месяцами ищут этот способ. Их утратившая смысл жизнь обретает его в этом поиске.

У него есть время, чтобы прочесть хоть каждую чертову ссылку по любому запросу в гугле. Что бы он ни придумал, кто-то уже проверил этот способ и умер.

Или так и не смог умереть, если купил не ту веревку.

Меган ждет ответа. Обычно, на прогулке люди разговаривают. Вспомни, как это делается, Алекс. Вспомни, каково это быть человеком.

— Я пытаюсь двигаться дальше, — отвечает он. — Просто это не так просто. И еще я не буду заводить новых отношений. Сейчас. Как бы ты не просила меня об этом.

Он хотел бы добавить, что почти не встречает женщин на своем пути, но это, конечно же, неправда. Алекс встречает даже слишком много готовых на все женщин, которые без ума от того улыбчивого мужчины с глянцевых страниц, на которого настоящий Алекс похож меньше всего. Когда он вообще в последний раз улыбался?