Я вздрогнула, когда он ласкал меня пальцами. — Значит, я так понимаю, мне теперь можно? — Я сказала, задыхаясь.
— Нет, — сказал он с улыбкой. Но я видел, что он начал терять свое совершенное самообладание. — Пока я не скажу.
— Это несправедливо! — Я чувствовала, что я была в нескольких секундах от потери контроля.
— Я никогда не говорил, что облегчу тебе задачу.
Я смотрела на него, но не могла долго держать глаза открытыми. Как будто он точно знал, как прикоснуться ко мне. Я не знала, как долго я смогу это продолжать.
— Я не понимаю, зачем ты это делаешь, — ахнула я.
— Ты не понимаешь? — Пот начал стекать по бокам его лица. Я заметила напряженную мышцу его челюсти, и поняла, что он на самом деле задерживает свое удовольствие, чтобы задержать мое. Разговор о том, чтобы наносить себе вред, чтобы досадить другому. Что, черт возьми, он получает от этого?
Пожалуйста, пожалуйста, — услышала я себя. — Пожалуйста, мистер Торн, пожалуйста…
— Да, — смутно услышала я его рычание. — Умоляй.
— Пожалуйста… пожалуйста… мистер Торн, пожалуйста…
— Да, — сказал он, спустя тысячу лет. — Утвердительный ответ. Сделай это. Кончи для меня.
Я услышала, как кто-то хрипло кричал, и потом поняла, что это я. Удовольствие охватило меня, как ураган, и когда я снова приземлилась, я почувствовала себя словно прошла сто миль. Я была потная и задыхалась, и Дэниэль дрожал на мне, и я поняла, что он, должно быть, тоже кончил. Он скатился с меня, так же затаив дыхание, рухнув на матрас рядом со мной. Каждый нерв в моем теле содрогался от толчков. Никогда — ни разу за всю свою жизнь — я так себя не чувствовала.
Ладно, может теперь я поняла, что он от этого получил.
— Спасибо за… потакание мне, — сказал он после нескольких минут молчания.
Я перевернулась на бок и посмотрела на него.
— И это все?
Он не спускал глаз с потолка.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, это был не просто какой-то каприз, не так ли?
Он выглядел слегка неудобно от моего вопроса, но он наконец ответил.
— Нет. Тебя это беспокоит?
— Совсем нет, — сказала я. — Очевидно.
Он улыбнулся. — Иногда людям не очень… нравится то, что им нравится, — сказал он. — Если это имеет какой-то смысл.
— Так и есть.
Я спала гораздо лучше той ночью, свернувшись в объятиях Дэниэля. На следующий день тренировки астронавтов обещали быть более захватывающими — симуляторы невесомости и практические запуски, все, что нам нужно, чтобы подготовиться к «посадке на Луну». Если Сэм заметила, что мы были более расслаблены и счастливы друг с другом, смеялись и трогали, и обменивались маленькими взглядами, больше похожими на настоящую пару, она не показала никаких признаков этого.
Это было очень весело. Меня даже не замутило на тренажерах движения. Я могла бы поклясться, что Дэниэлю было почти так же хорошо, как и мне, и к тому времени, когда мы вернулись в отель, мне почти удалось забыть, что он на самом деле не был моим мужем.
За ужином тема даже не поднялась. Это было необычно для нас, чтобы пройти через весь разговор без кого-то даже намека на нашу договоренность, но мы казались довольными проигнорировать ее, на данный момент. Я не была уверена, что это хороший план, в долгосрочной перспективе. На самом деле, я знала, что это не так. Но только в медовом месяце мне было все равно.
Я предполагала, что мы уедем на целую неделю, по крайней мере, но Дэниэль сказал мне, что три дня были самыми длинными, что он мог быть вдали от работы. Я не была слишком рада идее о том, что наше время будет сокращено, особенно если это означало, что, между нами, что-то изменится. Но думать об этом сейчас было бесполезно.
Вместо этого, я сосредоточилась на том, что у нас было. Даже за несколько дней я привыкла просыпаться рядом с ним, видя его, когда его глаза все еще закрыты, а волосы в беспорядке. Я всегда думала, что это было смешно и банально, когда люди говорили о том, как кто-то может быть более привлекательным, когда они были неуклюжими и неопрятными, но теперь я поняла. В нем не было ничего пугающего, когда он впервые проснулся — все, от его слегка опухших глаз до его сонной кривой улыбки, было совершенно доступным, и я никогда не думала, что скажу это о таком человеке, как мистер Торн.
В последний день пришло время для моей «посадки на Луну». Я была странно легкомысленна, может быть потому, что это было чем-то, на чем можно было сосредоточиться, помимо реальности нашего окончания медового месяца. После имитации запуска с орбиты, во время которой я, по общему признанию, открыла мешок с Фуньонами, а затем попыталась поймать их всех в рот, пришло время.
Они оборудовали целую комнату, чтобы она выглядела как поверхность Луны, со стенами и потолками, испещренными звездами, и изображением земли, с одной стороны. Костюмы, которые мы носили, были тяжелыми и неудобными, хотя, конечно, не так плохи, как реальные. Я сопротивлялась желанию процитировать Нила Армстронга, когда я вышла на скалистую поверхность.
Если бы я стояла там достаточно долго, я бы почти убедила себя, что это реально.
Конечно, это было не так, как мой брак с человеком, который в настоящее время прыгает обратно к лунному спускаемому аппарату.
Мы должны были успеть на рейс рано утром, но как только мы вернулись в отель, было ясно, что ни один из нас не хотел спать. Все началось с улыбки, с его стороны — кривое маленькое число с тайным значением, которое я сейчас поняла. Потом я поняла, что он грызет мне ухо и говорит, что я была плохой, в чем я не была уверена, но его голос был игривым, и я не была против.
— Плохие девочки получают шлепки, — сказал он, и я ворковала.
Я растянулась у него на коленях, выгибая спину. У меня были парни, которые шлепали меня игриво раньше, и я всегда находила, что это дает мне приятное покалывание. Но я всегда стеснялась просить большего. Его рука была теплой и сильной, и даже несмотря на то, что она жалила, удары отражались в моей киске, плавя все и заставляя меня дрожать. Я стонала, когда он перевернул меня и взял меня крепко и быстро, хлопнув рукой по моему рту, когда я стала слишком громкой.
Было горячо, быстро и взрывоопасно.
Немного позже после того, как мы заказали закуску из обслуживания номеров, он захотел снова — но на этот раз сладко и медленно, не торопясь. Когда мы уснули, клянусь, небо начало светлеть.
На следующее утро, он был очень тихим. Мы собирались медленно, и я не пыталась вовлечь его в разговор. Я спала большую часть поездки на самолете, снова, и после того, как мы сели в наше такси домой, я вспомнила, что я не вернусь в свою квартиру.
Навсегда.
Как ни странно, эта мысль не беспокоила меня так сильно, как я думала.
Как бы я ни хотела сказать, что я была продуктивной в течение тех первых нескольких дней, как жена Дэниэля, я провела большую часть времени бесцельно, наблюдая за ужасным дневным TV и пытаясь познакомиться с этим местом. Я распаковала несколько коробок и покупала товары для арт-студии онлайн — мольберт, может быть? Новый стол? Хорошее кресло? Я могла потратить столько, сколько хотела, и это было пугающе. На третий день, когда Дэниэль вернулся домой с работы, я поняла, что провела последние два часа, щелкая по веб-сайту, выбирая пятисотдолларовый рабочий стул.
Он поцеловал меня в лоб, когда вошел, как и всегда. Мы не занимались любовью с тех пор, как вернулись домой, и я не настаивала на этом.
— У меня возникли проблемы с решением, что купить для моей студии, — сказала я.
— Возьми все, — сказал он, улыбаясь, как раз перед тем, как засунуть голову в холодильник.
— Я думаю, что у нас может быть космическая проблема. — Я зашла на кухню. — Итак, как прошел твой день?
— Хорошо. — Он пришел с коробкой апельсинового сока. — Сегодня я отправил некоторые формы в правительство, так что есть шанс, что мы будем вызваны на интервью в ближайшие несколько недель. Помнишь, о чем мы говорили?
Казалось, что с тех пор прошло тысячу лет. — Да, — сказала я. — Я так думаю. Может, нам стоит обсудить некоторые детали позже.
— Конечно. — Он налил сок себе стакан. — Я не беспокоюсь об этом. И тебе тоже не стоит этого делать. У нас все будет хорошо.