Мелани Маршанд - Замуж за миллиардера

— Да.

Часть меня начала верить в свою собственную историю, и это заставило мое сердце заболеть.

— Так вы бы сказали, что именно тогда ваши отношения стали романтичными?

Я кивнула.

— Куда вы отправились на свое первое свидание?

— Мы вместе обедали в офисе совсем немного, — сказала я. — Но…официально? «Гостиница в Гренарнии», — сказала я. — Это было очень мило.

— Вы помните дату?

— Я думаю, это было… примерно в конце июля?

— Вы были обеспокоены тем, что ваши коллеги узнали о ваших отношениях?

— Да была, на некоторое время. Вот почему мы держали это в тайне. Но в конце концов мы решили, что лучше быть открытыми, и что я уйду с работы, как только это будет возможно, чтобы избежать конфликта интересов.

— Как скоро в отношениях он сообщил вам о своих иммиграционных трудностях?

— Прежде, чем он сделал предложение, — сказала я. — Он хотел убедиться, что я знаю, что дело не в этом.

— И когда это случилось?

Я посмотрела вниз. — После нескольких недель настоящих свиданий, — сказала я. — Он сказал мне, что он знал, что это безумие…но самая сумасшедшая часть была в том, что я чувствовала точно так же. Я была готова совершить прыжок веры.

— Что заставило Вас принять решение о короткой помолвке?

— Ну, никто из нас не особенно романтичен. Я не хотела большой суеты, и он тоже. Так что мы решили, что нет причин позволять вещам тянуться вечно.

— Как ваши родители относились к отношениям?

Я колебалась на мгновение. — Мои родители и я, мы не… близки. Я пригласила их на свадьбу, но они не хотели путешествовать. Родители Дэниэля скончались.

— Ну, вот и мой последний вопрос. — Интервьюер посмотрел вверх, немного улыбаясь. Наконец-то показал свою человеческую сторону.

Я просто продолжала дышать.

После этого появилось больше вопросов. О свадьбе, о количестве присутствующих, о том, кто позаботился о финансах и какие телешоу мы смотрели вместе каждую неделю. Он попросил показать ключи, исследовав мои ключи от квартиры Дэниэля. Мне интересно, пытался ли он сопоставить их по памяти.

Он хотел знать, встречалась ли я с кем-нибудь из членов семьи Дэниэля, поэтому я рассказала ему о Линдси и Рэе. Я ответила на длинный ряд мирских вопросов о нашей домашней жизни — количестве спален и ванных комнат, когда происходит вывоз мусора, и цвет ковра.

Наконец, он освободил меня. Я медленно вышла в зал ожидания. Дэниэль вскочил со стула, когда увидел меня.

Я поспешила к нему, он подошел ко мне и быстро поцеловал.

— Мы выжили, — сказала я.

— Да. — Он обнял меня за плечи. — Пойдем.

Я должна была прикусить язык, пока мы не вернулись домой, хотя я умирала, чтобы сравнить любые ответы, которые мы могли вспомнить. Джон был за рулем, и он не знал правду.

Как только дверь закрылась за нами, я повернулась к нему и выпалила:

— Они спрашивали тебя, приходил ли ты ко мне на нашей первой встрече?

Он моргнул.

— Я сказал, что флиртовал с тобой, но флирт был тонким. Что ты сказала?

Я выдохнула.

— Я сказала, что я думала, что, возможно, ты флиртовал, но я не была уверена.

— Тогда все в порядке. — Он быстро поцеловал меня в лоб. — Я уверен, что все будет идеально. Здесь, действительно, не о чем беспокоиться.

— Когда мы это узнаем?

— Я должен получить письмо через несколько месяцев, — сказал он. — Если мы ничего не услышим между этим моментом и тем, мы должны предположить, что все идет гладко. Что, как я уверен, так и произойдет.

— Я рада, что ты так уверен в себе.

Приблизившись, он положил руки на мои плечи.

— Все в порядке. Я знаю, что это не самая легкая вещь в мире, со всем ожиданием, но все будет в порядке.

Я улыбнулась, а затем отвернулась на мгновение. Я очень хотела сказать что-нибудь о медовом месяце. О том, что мы не касались друг друга с тех пор. О том, что я хотела, больше всего на свете, чтобы он схватил меня и взял, как будто я знала, что он действительно этого хочет.

Я знала, что это так, даже если он не показывал.

— Мы хорошо провели время в медовый месяц, — сказала я, наконец. — Не так ли?

— Да, — сказал он немного нерешительно.

— И я не говорю о лунной прогулке.

Его рот дернулся.

— Мэдди, — сказал он. — Может, нам не стоит…

— Что об этом говорить? — Я прикоснулась к его лицу. — Сделать это? Какая разница?

Он проглотил. — Мэдди, — сказал он, немного хрипло. По крайней мере, я добиралась до него.

— Мы будем чувствовать то, что чувствуем, — сказала я. — Готовы ли мы к этому или нет.

Он облизал губы.

— Все-таки, — сказал он.

— Все-таки? Что это за встречный аргумент? — Я улыбнулась. — Перестань вести себя, как персонаж в каком-нибудь викторианском романе о потере добродетели.

Он рассмеялся, а затем наклонился, чтобы поцеловать меня.

— Ты очень убедительна, ты знаешь это? — сказал он, когда немного отстранился. — Это очень плохо. Заманчиво. Ты знаешь, я не могу устоять.

— С чего бы мне это знать? — Я обняла его за шею руками, улыбаясь.

— Я не знаю, понимаешь ли ты, во что ты ввязалась. — У него была такая злая ухмылка на лице. — Иди наверх и подожди меня.

Я немного нахмурилась.

— Почему?

— Потому что я так сказал.

Он все еще улыбался.

— Хорошо, — сказала я. — Но тебе лучше сделать так, чтобы это стоило моего времени. — Я повернулась и упорхнула вверх по лестнице, по две ступеньки за раз.

— О, я сделаю, — крикнул он вслед мне.

Я стояла посреди спальни, на мгновение, пытаясь решить, как представить себя. Очевидной вещью было бы раздеться полностью или, по крайней мере, частично. Но он ожидал этого. Он хотел наказать меня, не так ли? И, как ни странно, я тоже хотела быть наказанной. Так что я должна быть плохой, верно? Я должна сделать противоположное тому, что он ожидал. Чего он хотел.

Я подошла к маленькой книжной полке у двери. На верхней полке было несколько романов, поэтому я выбрала один наугад и села на край кровати. Это было похоже на то, что вы купите в аэропорту по прихоти. Я открыла его и начала читать.

Минуты пролетели незаметно, и я не перевернула страницу. Я не могла понять слова. Я нервничала и возбудилась, мое сердце дико колотилось в груди, даже больше, чем на интервью.

Внезапно я услышала легкий постукивающий шум. Я посмотрела вверх.

Дэниэль стоял в дверном проеме, прислонившись к раме, его пальцы барабанили стаккато по гладко окрашенному дереву. Он холодно улыбался.

— Я думал, что сказал тебе ждать меня.

— Я жду, — невинно сказала я. Я подняла глаза, положила книгу на матрас. — Мне стало скучно. Это что, преступление?

Он быстро подошел, остановился в нескольких футах от меня и уставился на меня. Я клянусь, что его глаз дернулся.

— Когда я говорю тебе ждать меня, — сказал он, его голос был низкий и опасный, — ты ждешь меня. Ты не читаешь. Ты не проверяешь свой телефон. Ты не думаешь. Просто ждешь. Это все, что тебе разрешено делать.

Мое горло сжалось. Он был прав — я понятия не имела, во что я ввязалась. Это была его сторона, которую я раньше не замечала. Это была странная, интимная версия его властной персоны, больше похоже на то, как я представляла, каким он будет наедине со мной. И, очевидно, я была права. Я просто не знала, как правильно, до сих пор.

Я намеревалась поддерживать неповинующийся образ еще немного, но нашла слова, застрявшие у меня в горле.

— Мне… мне очень жаль, — сказала я. — Я ничего не знала.

— Ну, тебе следовало бы. — Он подошел к своему шкафу и начал доставать ремень. Я почувствовала, как кровь отхлынула с моего лица. Он действительно собирался сделать то, что я думала, он собирался наказать?

Небольшая порка была одной вещью, но я не была уверена, что готова получить удар ремнем.

Опять же, внутри меня было что-то, что не давало мне протестовать. Очень маленький голос, но очень ясный.