Когда мои рыдания стихли, Маркус ослабил объятия. Я позволила себе несколько судорожных вздохов, чтобы еще хоть несколько секунд ощущать тяжесть и силу его рук. Наконец я затихла, и он отстранился. Его лицо было искажено тревогой, и он старался не смотреть мне в глаза. Запустив пальцы в волосы, он сделал шаг назад. Сначала мы вежливо беседовали, уподобляясь незнакомцам, затем прильнули друг к другу, как пылкие любовники. Убаюканная солнечными лучами, свежим воздухом и стрекотанием сверчков, я представила себе, что мы перенеслись во времени в те дни, когда Маркус обладал властью над всеми моими треволнениями. Но мужчина, который стоял передо мной, во многом был незнакомцем, и наш глупый флирт отвлек меня от вопросов жизни и смерти.
— Мне пора! — воскликнула я. — Я должна вернуться к Розе.
— Она жива? — просияв от радости, спросил он. — Значит, план короля сработал и замок удалось спасти, с надеждой в голосе добавил он.
— Очень жаль, но это не так, — произнесла я, стараясь говорить как можно быстрее, чтобы не позволить воспоминаниям о груде тел на полу часовни захлестнуть меня волной ужаса. — Король и королева умерли. Те, кто выжил, сбежали. Кроме нас с Розой, в замке никого нет.
— Вам нельзя оставаться там одним! — воскликнул Маркус.
Ты для этого меня разыскала? Вы можете прийти сюда. Вы обе. В нынешних обстоятельствах никого не возмутит то, что принцесса укрылась в таком скромном жилище. — В его голосе звенело волнение человека, который стремится к покаянию, чтобы снова обрести мир в душе. — Я наверняка мог бы вам чем-то помочь.
— Ты уже помог, — ответила я.
— Элиза... — Маркус посмотрел мне в глаза.
Этот прямой немигающий взгляд застал меня врасплох. Казалось, он собирается признаться в чувствах, которые я считала давно утраченными. Вместо этого он опустил глаза и устало потер ладонями щеки и затылок. Этот жест вызвал в моей душе бурю мучительных воспоминаний. Этот жест я видела много лет назад. Маркус так делал всякий раз, когда хотел собраться с мыслями.
— Вряд ли я способен вас утешить, — грустно произнес он. — Я и сам держусь из последних сил. Нам пришлось закрыть сыромятню. Заказов нет, и мне нечем платить рабочим. Возможно, чума навсегда уничтожила мой бизнес. Я храбрюсь ради детей, но они беспрестанно спрашивают о своей матери. Я устал. Я так устал им лгать.
— Если с твоей женой случилось худшее, нет смысла оттягивать разговор. Было бы лучше все им рассказать.
Я протянула руку и кончиками пальцев коснулась его руки. Одно последнее прикосновение, прежде чем вернуться к тому, что ожидает меня в замке, — сказала я себе.
— Мне пора. Роза уже слишком долго одна.
— Погоди. — Маркус взял меня за локоть. — Я уже давно не был в Сент-Элсипе. Я тебя отвезу.
Я с благодарностью приняла его предложение. После того как Маркус попрощался с детьми, я села рядом с ним на передок старенькой повозки.
— Если в окрестностях бродят грабители, нет смысла искушать их моим экипажем, — криво улыбнувшись, заметил Маркус. — Я понимаю, что это совсем не похоже на королевский транспорт, к которому ты привыкла.
Я расхохоталась, хотя моя реакция была слишком бурной для такой простой шутки. Я рассмеялась снова, когда повозка тронулась с места и мое тело начало яростно раскачиваться во все стороны. Я отчаянно хваталась за доску, на которой сидела, и тщетно пыталась усесться поудобнее и не свалиться на землю.
— Я вижу, легкая придворная жизнь тебя избаловала, — поддразнил меня Маркус.
— Еще бы. Надеюсь, никто не увидит, как я катаюсь на этой повозке.
— Вот это был бы позор! — насмешливо отозвался Маркус, сделанным осуждением тряся головой.
Пока я придумывала остроумный ответ, деревья расступились и мы выехали на поляну. Сверкнула на солнце вода, и я поняла, что это тот самый луг, на котором мы лежали столько лет назад и где я чуть было не отдалась своему возлюбленному. Маркус проследил за направлением моего взгляда, и мне показалось, что его мысли сделали то же самое. Мы вспомнили мальчика и девочку, которыми мы когда-то были, которые наслаждались друг другом и были уверены, что обрели свое счастье. Затем мы взглянули на мужчину и женщину, в которых мы превратились. Мы были измучены и испуганы и знали, что счастье способно ускользнуть, как бы мы ни пытались его удержать. Остаток пути до города мы проделали в полном молчании.
У подножия холма, на котором стоял замок, Маркус натянул поводья.
— Пожалуйста, подумай над моим предложением.
Я увидела в его глазах грусть и отчаянную попытку сохранить остатки самоуважения. Внезапно мне мучительно захотелось, чтобы он поехал в замок со мной, чтобы мне не пришлось в одиночку иметь дело с ужасами, ожидающими меня там. Но Маркусу предстояло узнать, жива ли его жена. Я не имела права взваливать на него свои беды.
Я его вежливо, но сдержанно поблагодарила и, сойдя с повозки, зашагала к замку, стараясь идти уверенно и решительно. Пустота двора маячила впереди, увлекая меня к последней ужасной обязанности. Ведро с водой показалось мне невероятно тяжелым, и я сказала себе, что это его вес замедляет мое возвращение в Северную башню. Не существовало красивых фраз, способных смягчить удар, который я должна была нанести Розе. Ее родители умерли, и мне предстояло стать единственным свидетелем ее ужасного горя.
Я еще раз повернула за угол и, к своему удивлению, увидела, что дверь открыта. Ускорив шаг, я быстро вошла в комнату, поставила ведро и окликнула Розу по имени. Ответа не последовало. И гостиная, и спальня были пусты.
Охваченная страхом, я попятилась в коридор. Я представила себе, как на этом же месте стоит Роза, размышляя над своими дальнейшими действиями, и мгновенно поняла, куда она пошла. И что она там увидит.
Я бросилась бежать в королевские покои, громко стуча подошвами туфель по каменному полу извилистых коридоров.
— Роза! — кричала я.
Моего слуха достиг тихий звук, скорее похожий на стон, чем на какое-то слово, и я вбежала в комнату. Роза, ссутулившись, сидела на полу возле тела матери, вцепившись в застывшую безжизненную руку королевы. Я в ужасе упала на колени рядом с ней.
— Что ты здесь делаешь? — упрекнула ее я и тут же пожалела о собственной резкости.
Роза согнулась, прижимая колени к груди и превратившись в воплощение невыносимого горя.
— Я ее поцеловала. Я почувствовала ее дыхание, — пробормотала Роза.
От страха я забыла об этикете.
— Твоя мама умерла, разве ты не понимаешь?
— Нет, нет, этого не может быть!
Я наклонилась и осторожно прижала ладонь к щеке королевы Ленор. Ее кожа была холодной, а грудь неподвижна. Я знала, что человеческое тело способно на чудеса. Что, если королева лежала здесь долгие дни в этом адском состоянии между жизнью и смертью? Возможно, увидев свою любимую дочь, она умиротворенно отошла в мир иной?
Это было возможно. Нельзя было исключать и того, что Роза просто вообразила то, чего ей так страстно хотелось. Я понимала, что этого я уже никогда не узнаю. Все, что имело значение, это то, что душа покинула тело королевы Ленор, а угроза жизни Розы возрастала с каждой минутой, проведенной ею возле тела матери.
— Вставай, — приказала я, хватая Розу за руки.
Она пыталась сопротивляться, но я не уступала.
— Тебе нельзя здесь оставаться, — настаивала я, то ли выталкивая, то ли выволакивая ее из комнаты.
Роза всхлипывала, но, спотыкаясь, прошла рядом со мной через гостиную и вышла в коридор. Я продолжала обнимать ее одной рукой за плечи и увлекать за собой. Роза машинально шла вперед, угрюмо глядя куда-то в пространство. Когда мы подошли к ее спальне, она обернулась ко мне и тихо спросила:
— Где все?
Я затолкала ее внутрь и задвинула засов на двери. Хотя я считала, что мы остались одни, воры, бродившие по Сент-Элсипу, могли вскоре осмелеть и явиться в крепость.
— Элиза, почему мы не встретили других дам или слуг? — уже громче спросила Роза.
— Многие сбежали, — ответила я, не глядя ей в глаза.
— Или умерли. — Произнеся эти слова вслух, она в полной мере осознала их значение. — Они умерли?
— Не все.
Когда эпидемия закончится, те, кто выжил, вернутся. Мы с Розой не всегда будем здесь одни...