Элизабет Блэквелл - Замуж за принца

—  Я вынуждена сообщить вам, что чума не пощадила ее родителей, — продолжала я. Как легко давались мне эти вежливые слова, старательно заглаживающие тот ужас, который притаился в огромном сооружении за моей спиной. — Наши потери поистине чудовищны.

Джоффри несколько мгновений молчал, позволяя смыслу сказанного мной проникнуть в сознание его спутников. Затем он взял себя в руки и указал на величественного мужчину на белом коне.

—  Позвольте представить вам Его Высочество принца Оуина Гиратионского, — официальным голосом произнес он.

—  До нас дошли слухи, которые передавали из уст в уста путники, бежавшие из вашего королевства, — заговорил принц. — Они рассказывали о принцессе, запертой в башне и ожидающей того, кто ее спасет. Джоффри настоял на том, что мы должны приехать и выяснить, как обстоят дела на самом деле.

Я отметила про себя, что принц еще очень молод. Он находился в том возрасте, когда молодые люди больше всего подвержены соблазну отправляться на поиски прекрасных дев, нуждающихся в спасении. Он спешился и огляделся вокруг.

— Где конюхи?

—  Разбежались или умерли. Вместе со стражниками, кухарками и всеми остальными.

— Вы с принцессой здесь одни? — потрясенно спросил Джоффри.

—  Это никуда не годится, — воскликнул принц Оуин. — Проводите меня к ней.

Это требование вызвало беспокойство одного из спутников принца, дородного мужчины средних лет. Судя по всему, именно ему было поручено заботиться о безопасности наследника престола.

—  Если она была больна, было бы лучше держаться от нее подальше, — встревоженно произнес он.

Джоффри вопросительно смотрел на меня. Его глаза молчаливо умоляли меня пропустить его к принцессе.

— Вы говорите, она выздоровела?

Я представила себе Розу, сидящую у окна в немом отчаянии. Что, если лицо этого мужчины способно заманить ее обратно в мир и жизнь?

—  Она очень слаба, но чумы у нее уже нет, — ответила я. — Я в этом уверена.

Принц Оуин стянул перчатки и бросил их одному из сопровождающих его людей с характерной небрежностью человека, привыкшего к беспрекословному выполнению всех своих желаний и потребностей.

— Гилбарт, возьмите солдат и осмотрите всю территорию замка. Может, кому-то еще удалось выжить. А мы с Джоффри навестим принцессу.

У меня было достаточно времени, чтобы научиться принимать замок таким, каким он стал. Но когда я провела внутрь этих двух мужчин, я как будто заново ощутила всю его зловещую обстановку. Они поморщились от сочащегося из часовни запаха, а затем на нас навалилась удручающая тишина коридоров, по которым мы шли. Они ни о чем не спрашивали, а я и не пыталась им ничего сообщить. Безмолвие нарушал лишь звук наших шагов, поднимающихся все выше и выше, в верхний этаж возвышающейся над замком башни.

Я легонько постучала в дверь, чтобы подготовить девушек к нашему появлению, а затем осторожно ее отворила. На мгновение перед нами возникла картина: Приэлла спала на кровати, ее золотисто-каштановые волосы рассыпались по подушке, а кожа сияла в струящихся в окно солнечных лучах. Ее элегантное розовое платье — принадлежащее принцессе — подчеркивало румянец на ее щеках. Одна рука скромно лежала на животе, а вторую она отбросила в сторону, как будто приглашая гостей войти в комнату.

Позабыв об этикете, принц Оуин вошел в комнату и опустился на колено у кровати.

— Принцесса Роза, — прошептал он.

Сразу за моей спиной Джоффри подавил возглас, и я резко развернулась к нему, полагая, что исправить ошибку своего господина должен именно он. Но Джоффри не смотрел ни на меня, ни на принца, ни на Приэллу. Он смотрел на Розу, которая сидела в кресле у окна, где ее изначально скрыла распахнувшаяся дверь. Ее нижняя губа удивленно опустилась. Она смотрела на Джоффри, онемев от изумления. Спустя мгновение Джоффри уже был рядом с ней. Схватив ее за руки, он прижал их к своему сердцу, и постепенно растерянность на лице Розы сменилась радостью. Наконец-то передо мной появилась девушка, которую я считала давно исчезнувшей. И я надеялась, что эта девушка еще может быть счастлива.

— Элиза?

Это с кровати донесся растерянный голос Приэллы, и я поняла, что ее разбудил голос принца. Он протянул руку и стиснул ее пальцы в ладони, после чего поднес к губам для поцелуя. Это был опрометчивый поступок, ведь принц прикасался к девушке, которая, как он думал, только что переболела чумой. Но его захлестнула бравада, так свойственная юности.

Я твердо намеревалась указать ему на его ошибку. Но тут я услышала звук, от которого у меня радостно забилось сердце. Это был смех Розы. И я поняла, что рискую больше никогда его не услышать, если сообщу принцу правду. Тем, кто хотел бы меня осудить, я отвечу, что эта мысль явилась ко мне полностью сформулированной, как будто ее доставила в мой мозг некая высшая сила. Простая подмена имен позволяла Приэлле получить ту жизнь, о которой она всегда мечтала, а моя дорогая, обожаемая Красавица обретала свободу.

Несмотря на всю чудовищность этой лжи, совершить подлог оказалось проще простого. Приэлла была облачена в поистине королевское платье, в то время как Роза с ее поразительной красотой, слегка поблекшей после болезни, оделась в простую одежду и походила на служанку. Джоффри мгновенно угадал направление моих мыслей. Из всей делегации Гиратиона, некогда явившейся в замок, он был единственным, кто видел принцессу вблизи. Никто, кроме него, не смог бы развеять заблуждение принца. Приняв участие в подобном заговоре, он совершал государственную измену, но с готовностью пошел на это, рискуя жизнью ради счастья Розы и своего собственного.

Девушкам хватило нескольких взглядов и кивков. Роза что-то шепнула на ухо Приэлле, и именно Приэллу вынес на руках из башни принц Оуин. Он настоял на том, чтобы завернуть ее в одеяло, и так, в одеяле, и усадил ее впереди себя на свою белую лошадь. Роза заняла место на скакуне Джоффри. Она обеими руками обвила его талию и так крепко прижалась лицом к его спине, что они почти слились в одну фигуру. Гилбарт привязал мою котомку к своему седлу и усадил меня на лошадь позади себя.

Мы ускакали прочь, и я ни разу не оглянулась.

Все, кто рассказывает сказку о Спящей Красавице, оканчивают ее именно здесь, на том месте, где принцессу спасает поцелуй принца. Правда ли это? Некая принцесса была заточена в башню, и ее нашел принц. Но она не спала, и не его поцелуй вернул ее к жизни. Хотя вскоре состоялась королевская свадьба, надлежащим образом завершившая эту историю со счастливым концом, не принцесса стала той девушкой, которая произнесла брачные обеты. Принцесса исчезла в новое имя и новую жизнь. В ту, которую ей наконец-то удалось избрать самостоятельно.

Из служанок получаются не особенно привлекательные героини легенд, и если мою роль в истории Розы позабыли, мне нет до этого дела. Но мне не хотелось бы, чтобы миф затемнил тот урок, который заключен в истории ее жизни. Розу спасла любовь. Не увлечение, которое вспыхнуло в сердце впечатлительного юноши, увидевшего хорошенькую и беспомощную девушку, спящую на кровати. Нет, та любовь, о которой я говорю, это нечто гораздо более могущественное. Это любовь, возникшая между девушками, которые вместе взрослели и превращались в женщин, вместе смеялись и плакали. Нет силы, способной разрушить такую связь. Эта любовь удерживала меня у постели моей возлюбленной подруги, побуждая часами читать молитвы и удерживая ее среди живых. Это любовь матери и отца, которые, стремясь спасти жизнь дочери, остались глухи к ее мольбам. Это любовь мужчины, который рискнул всем, чтобы позволить своей возлюбленной начать жизнь с чистого листа.

И эта любовь настолько сильна, что побеждает даже смерть.

Верит ли мне Рэйми? Пока я рассказывала свою историю, глаза моей правнучки расширялись от изумления и страха. Но она могла счесть все это очередной сказкой, приукрашенной фантазией выжившей из ума старухи.

Я сказала ей, что Роза и Джоффри жили долго и счастливо. И это правда. Или почти правда. Потому что кто может утверждать, что девушка, дом которой у нее на глазах превратился в склеп, способна стать по-настоящему счастливой? Несмотря на все богатства и почести, она будет невольно бояться того, что в каждом темном углу таится смерть. В те первые ночи, которые мы провели за пределами замка, остановившись в доме престарелой родственницы принца Оуина, Роза посреди ночи с криками вскакивала с постели. Ее терзали те же кошмары, что и меня. Я крепко прижимала ее к себе, опасаясь, что ее хрупкое и ослабленное болезнью тельце может не выдержать таких бурных рыданий. Джоффри тоже был внимателен и заботлив. Каждый вечер за ужином он старался раздразнить ее аппетит, и я замечала, как он ласково проводит пальцем по ее щеке и нашептывает нежные словечки, когда полагает, что их никто не видит.