Однако Наденьку не так-то легко было обмануть.
– И ничего она не обозналась, просто я же говорила – не дождался он, – расстроилась соседка. – И в самом деле – кто тебя, такую дурочку, ждать будет? Ей вниз бежать надо, а она уселась синяки замазывать! Только сразу предупреждаю – ты на моего Женьку Донатова… Кстати, пока тебя не было, он ко мне приходил! Шампунь принес, представляешь?! Оказывается, вчера, когда я от бессилия с костылей свалилась, я этот самый шампунь уронила…
– Правильно, не свое, не жалко… – буркнула себе под нос Эля, а Наденька токовала дальше.
– И вот он, как истинный джентльмен… И еще, знаешь, покосился так на меня… Ну, Эля! – Наденька капризно дернула здоровой ногой, а потом весьма интенсивно принялась вращать выпученными глазами. – Смотри, говорю, как покосился – вот так! Глазами повел и говорит: «А что это вы, Надежда Петровна, обедать на наш этаж не ходите? У нас обеды всегда вкуснее, чем у вас, потому что у нас этаж мужской, нам мяса больше дают!» И пригласил! А я просто вынуждена была пригласить его после ужина…
– Господи! Неужели к нам на дискотеку? – не удержалась Эля.
Наденька смерила ее высокомерным взглядом и величаво фыркнула:
– Придет же такое в голову! Как я тебе танцевать-то буду?! У меня ж нога сло-ман-ная-я-я-я! – по слогам проговорила Наденька и вдруг оторопела. – А чего – у нас в отделении танцы есть, да? А мне ничего и не сказали! Я его пригласила к нам после ужина на тур игры в дурака. Он обещал привести для тебя своего соседа, ну, чтобы ты тут снежной бабой не торчала…
Эля только тяжко вздохнула и решила совершенно точно – после ужина она до посинения будет сидеть в холле возле телевизора, но ни на какие туры дураков не пойдет однозначно. Ну и на танцы тоже, естественно, – какому дураку взбредет в голову устраивать скачки в больнице, да еще в хирургическом отделении?
Вечером звонила мама, она должна была на днях вернуться из командировки и про случай с дочерью даже не догадывалась. Пришлось рассказать все, как есть. Потом снова прибегали девчонки и взахлеб рассказывали, что Гриша с Романом прелесть до чего потешные, а вот Кирилл, ужас до чего негодяй, потому что после того, как узнал про аварию, которая с Элей стряслась – отчего-то быстро испарился и больше не появлялся. И вообще, у него, оказывается, имеется жена и двое детей!
– Эля! Но ты не расстраивайся! – с пылом успокаивала подругу Динка. – Мы к твоей выписке обязательно еще на такси проедемся и тебе кого-нибудь захомутаем! Главное, мы теперь знаем, где мужики обитают, – в таксопарке их целые стада, прямо вот так и бродят неприкаянные!
Эльвире еле-еле удалось унять деятельную подругу. Зато после их ухода настроение у больной резко изменилось – чего уж она, совсем, что-ли, ни на что не годна, если подруги ей так старательно пытаются хоть кого-нибудь сосватать?! И этот тоже – Донатов! Даже он решил, что Эльке обязательно нужен утешитель – с другом он придет! Да она, если захочет!.. Да ей же любого увести, как нечего делать! Ха! Они ее еще не знают!
– Надежда! – решительно поднялась Эля. – Где мой шампунь?
Наденька дернула бровками и полезла в свою тумбочку:
– На месте стоит, куда ему деться…
Эля прямо в раковине вымыла голову – не потащится же она в душевую вся бинтами замотанная! Расчесала мокрые волосы и принялась их сушить перед окном.
– Ты решила сбежать? – понизила голос Наденька. – Я давно наблюдаю – тебе уже пора на выписку. Мне, конечно, жалко, но…
– Нет, Надежда! Я собираюсь в столовую! – торжественно объявила Эля и снова уставилась в зеркало.
И уже в зеркало она увидела, как Наденька, кряхтя и пыхтя, тоже продвигается к раковине – уступать соседке в чистоте волос она не собиралась.
На ужин Эля чуть не опоздала – позвонила клиентка и так причитала по поводу аварии, будто Эля лежит не в больнице, а уже в погребальной урне.
– Вы не печальтесь, – пыталась успокоить ее Эля. – Мое отсутствие не сильно отразится на Мишенькином произношении. Тем более что шипящие мы ему уже поставили…
Между тем, заметив, что соседка увлечена беседой, Наденька начала потихоньку продвигаться к двери – до второго (мужского) этажа надо было добраться хотя бы до окончания ужина.
К тому моменту, когда Эля наговорилась, в коридоре шустрой Наденьки уже не оказалось. Ничего не оставалось делать, как идти в столовую одной.
Эля уже имела несчастье ужинать в этой больничной столовой – до сих пор в горле сохранился противный вкус склизкой овсянки. Конечно, хотелось мяса, однако даже за все шашлыки на свете она сейчас не отправилась на второй этаж. Еще чего!
Она прошла в свою столовую, взяла тарелку с рыбой – винегрета ей не хватило, последнюю миску увели из-под самого носа, и заняла свободный столик. Рыбу Эля любила. Правда, дома она всегда жарила рыбу до хрустящей корочки, а здешнюю наверняка парили, потому что никакой корочки не наблюдалось. Ну да ничего, Эля все равно ее съест, даже пареную. Она подцепила вилкой солидный кусок, сунула в рот и чуть не поперхнулась – рыба была просто несъедобная. То ли ее готовили по какому-то особенному больничному рецепту – с добавлением хлорки, то ли в наших реках уже и вовсе экология стала невыносимая, но рыба источала стойкий хлорный аромат. Есть ее просто не было никакой возможности, но и плеваться за столом Эле тоже не хотелось. Вон дамочка напротив – с таким интересом ей в рот уставилась…
– Ну наконец-то! – раздался за спиной Эли знакомый голос, и радостный Донатов плюхнулся на свободное место рядом. – А я специально сегодня к вам на этаж поднялся, – сообщил он, не ворочая шеей. – Я так и знал, что ты сегодня здесь будешь ужинать. Слушай! А ты чего – эту вот рыбу ешь? А у нас ее мужики никогда не берут – вонючая, гадость…
Эля сидела с полным ртом и глаза ее медленно наливались слезами – рыба во рту ужас до чего мешала, есть больше не хотелось, зато ужасно хотелось поинтересоваться у этого Донатова – какого черта он сюда приперся, если его там, на втором этаже, поджидает Наденька с костылем?
– А ты чего молчишь? – тем временем участливо склонился к ней Женька Донатов. – Тебе плохо?
Эля мотнула головой и выскочила из-за стола.
Она неслась прямиком в туалет. Именно там она сможет наконец избавиться от противной вонючей рыбины и со спокойной совестью отправиться в палату.
– Пойдем к дежурному врачу, – сурово продиктовал неугомонный больной Женька Донатов, едва она показалась в дверях туалета. – Надо провериться, отчего это у тебя такое самочувствие.
– Да все у меня нормально, – поморщилась Эля. В ее планы не входили романтические свидания возле туалетов.
– Нет, – упирался кавалер. – У тебя цвет лица какой-то нехороший, желтизной отдает… Ты, конечно, не волнуйся, но я сильно подозреваю у тебя гепатит.
Элю будто кипятком окатили – мало того что вся в бинтах, так еще и гепатит!
– Ты, Женя… Ты знаешь… Ты вот на меня панику не наводи! – судорожно заговорила Эля. – У меня с лицом все нормально, это оно после аварии желтое. Мы в автобусе ехали, а в нас на всей скорости тракторист врезался, и мы на скорости ехали, вот он прямо в меня и угодил…
– Так он тебя бил, что ли, тракторист-то, монтировкой? – нахмурился Женька.
– Ну куда меня бить-то еще! Не бил он никакой монтировкой!
– А чем тогда? У тебя лицо-то… прямо как после гепатита. Это он тебя кулаком приложил, тракторист-то?
– Да не кулаком! Это он меня трактором! – не выдержала Эля и поспешила к себе в палату.
– С ума сойти… – пролепетал ей в след Донатов, на секунду задумался и куда-то рванул.
Наденька заявилась в палату злая и голодная.
– А ты чего со мной на ужин не ходила? – спросила она Элю, подозрительно щуря глаза.
– Так разве за тобой угонишься… – фыркнула та. – Я только вышла, а тебя уже и след простыл. Я не стала догонять…
– Ну и правильно… – соседка расстроенно уселась на кровать, пристроив рядом костыли. – И ничего у них там в столовой нет удивительного. И никакого мяса тоже нет, его мужики сразу разобрали, мне один винегрет остался. Только зря по лестницам таскалась…
Наденька немного помолчала, потом добавила:
– И Донатов не пришел…
– Так он у нас ужинал, – сдуру ляпнула Эля.
С соседкой стало твориться что-то невероятное. Глаза ее мгновенно превратились в узкие гневные щелочки, губы вытянулись в одну ниточку, а грудь стала подниматься высоко и шумно.
– Поня-я-ятно… – протянула она. – Это ты специально от меня отвязалась, чтобы моего Женьку охомутать, да? Специально, чтобы я тебе конкуренцию не составила, да? Признавайся давай – ты с ним за одним столом сидела?!