Как уже надоели Эле все эти бабские обиды!

Она ласково улыбнулась и заворковала:

– Наденька, он и в самом деле сел рядом со мной. Но исключительно затем, чтобы поинтересоваться – куда это ты провалилась со всеми своими костылями? Так прямо хотел тебя увидеть, но он ведь по старинке воспитан – все желал девушку сам завоевать, а эта девушка поковыляла сама к нему на ужин. Он был сильно огорчен и безутешен.

Наденька растерянно моргала накрашенными глазками и готовилась зареветь от обиды: вот ведь оно, счастье, было – в соседней столовой, а она… Оставалась только одна надежда – сегодня Донатов должен был явиться вечером играть в карты.

Но тот упрямо не появлялся, зато к дамам пришла медсестра делать уколы на ночь.

– Вколите сначала Эльвире, – быстренько проговорила Надя – она до ужаса боялась шприцов. – Я и вообще могу уже без вакцинации обходиться.

Молчаливая медсестра равнодушно вколола лекарство Эле, а потом так же равнодушно, будто машина, приблизилась к Наденьке.

– Ой, не надо меня колоть, а? Я вот потом после ваших уколов на этот бок вообще лечь не могу…

– Да я не в бок поставлю… – отозвалась медичка.

– Вот туда и не надо! – испуганно завопила больная. – Ну что вы лезете! Прямо какая бесстыжесть! Ну… А-а-а-а!!!

– А чего вы тут орете так? К вам можно? – просунулась в двери долгожданная голова с забинтованной шеей.

Наденька мигом расплылась в улыбке и, забыв про оголенный тыл, гостеприимно заверещала:

– Женечка! Проходите, проходите, мы сейчас скоренько… Ой! То есть, куда вы претесь-то?! Мне же тут укол в за… В пикантное место… Да чего вы там телитесь-то, товарищ медсестра?! Вкалывайте уже, на что вы там загляделись?!!

Медсестра с силой прилепила ватку на потревоженное место и так же равнодушно выплыла из палаты.

– Ну где он? – засуетилась Наденька. – Где Женька-то? Сбежал, что ли? Вот принес же черт эту медсестру!

Женька никуда не сбежал. Он торжественно вошел в палату и сразу же направился к кровати Эли.

– Ну что? Я все узнал, как ты и просила… – таинственно заиграл он глазками. – С тебя бутылка коньячка. Ну не бойся, можно маленькую такую бутылочку, чтобы только нам двоим хватило, я ж не сильно пью.

Наденька со своей кровати все, конечно, видела, однако не все слышала и уж почти ничего не понимала.

– Нет, подождите, а почему только вам двоим? Я, между прочим, тоже еще не умерла! А о чем вы там договариваетесь? Эля! Да расскажи же мне, о чем ты там Женьку просишь?! Прямо никакого покою нет!

Она кряхтя поднялась со своей кровати и тоже плюхнулась на постель Эльвиры. А та и сама ничего не могла понять – ведь ни о чем она Женьку не просила, она хорошо помнит.

– Не надо благодарно лить слезы… – позволил исполненный гордостью Женька. – Я просто взял, позвонил своим друзьям, и они пришлют мне адвоката. Ну, не мне, конечно, а тебе, Эля. Это чтобы ты подала в суд на того тракториста, который на тебя трактором наехал, да еще и монтировкой избил.

– Да ты что?! – округлила глаза Эля. – Какой адвокат?!! Ничего я в суд подавать не буду! И потом – он меня и не бил, я же говорила, а просто трактором наехал!

– Ну и что! – тут же влезла Наденька. – А нужно сказать, что еще и избил, правда же, Женя? Тогда тому трактористу еще больше припаяют! Правда же, Женя, я верно говорю? А еще можно сказать, что он тебя, Элечка, изнасиловал, чтобы уж точно не открутился.

После этих Наденькиных слов лицо у Женьки растерянно вытянулось, он испуганно стрельнул на Эльку глазами и еле слышно пролепетал:

– С ума сойти… А с первого раза и не подумаешь…

А потом как-то быстро распрощался и удалился восвояси, ничего не объяснив.

– Ничего, – довольно успокаивала Элю соседка. – Теперь ты можешь спать спокойно. Уж если Женька за кого возьмется, так до самого конца и не отпустит, пока все не сделает!

– Ты-то откуда знаешь? Можно подумать, он за тебя брался… – раздраженно фыркала Эльвира – ей совершенно не хотелось никаких адвокатов, а уж тем более судебных тяжб.

– А тут и не надо знать… – сладко потянулась Наденька. – Таких мужиков, их же сразу видно. Я уж в этом деле прямо тебе рентген: только взгляну – и сразу диагноз…


Перед обедом следующего дня в палату к женщинам снова заглянула медсестра и бросила:

– Дичкова, к тебе муж.

– Да никакой не муж это! – взвилась Эля и демонстративно улеглась в постель, укрывшись до самого подбородка.

Такого отношения к мужчинам соседка Наденька просто категорически не могла терпеть. Тем более в пострадавшем лице Эли явно усматривалось коварное лицо конкурентки.

– Ты чего это развалилась?! Иди давай к мужу! – окликнула она подругу со своей кровати.

– Никакой это не муж! – огрызнулась Эля.

– Не спорь! Медсестра сказала – муж, значит, муж и есть! Она же не дурочка какая-то! Раз здесь работает, наверняка с высшим образованием. Знает, что говорит! Иди давай!!

И все же Эля решила проявить характер – взбрыкнув ногами, насколько позволили ей покореженные ребра, она отвернулась к стене и стала ожидать долгих, настоятельных уговоров. В конце концов, не зверь же она какой-то, придется сдаться. Однако у Наденьки запас уговоров иссяк, да и Элиного характера хватило ненадолго. Уже через пять минут, когда она поняла, что больше никто ее уговаривать не собирается, а этот негодяй из автобуса, чего доброго, может и вообще удалиться, так и не получив от нее очередной порции презрения, она быстро скинула ноги с кровати и отправилась в холл, ворча себе под нос:

– Прямо и не знаю – никакой совести у людей… сам, главное, меня сюда определил, а теперь ходит…

В холле стоял уже знакомый мужчина с дежурным пакетом и букетиком цветов.

– Я не понимаю! – сразу же накинулась на него Эля. – Если вам тут так нравится, зачем надо было силком усаживать меня на то самое место?! Сидели бы себе смирненько, теперь бы сами в палате находились.

Мужчина немного нахмурился, но терпеливо сдержал все нападки Эли, достойно склонил голову и снова представился:

– Меня Игорь зовут, если помните. Я хотел узнать – как ваше здоровье?

– И из-за этого вы меня каждый раз выдергиваете из больничной постели? – картинно вознегодовала Эльвира. – Здоровье? Не могу похвастаться!

– А… а ваш жених? Он приходит? – отчего-то вдруг спросил этот самый Игорь.

И этого спрашивать вовсе не надо было. Эля от обиды поджала губы и сощурила глаза.

– Нет, знаете ли! Он меня бросил! – горестно воздела она глаза к круглому плафону на потолке и мстительно принялась врать. – Мы с ним жили… Дружили долгие-долгие годы! Мечтали, как создадим семью, как нарожаем детей… И вот уже вроде как совсем нарожали, как вдруг… Тут вы со своим трактористом! – Эля уже, кажется, и сама поверила в то, что говорит, и потому с каждой секундой в словах появлялось больше трагизма, а из глаз готов был хлынуть горький поток. – И вот теперь! По вашей милости! Я тут одна кукую, и ни один мужчина на меня ни в жизнь не позарится, потому что вместе с моей судьбой исковеркано все мое лицо! Наоборот – вместе с лицом судьба исковеркалась.

Гость Эли поиграл желваками и отвернулся к окну. Потом резко повернулся и с жаром заговорил:

– Скажите мне, где живет этот ваш друг! Я сам к нему схожу! Я ему объясню… скажу… Я скажу: «Что же ты, мужик?! Когда подруга была целенькая и хорошенькая, так ты дружил с удовольствием, мечтал семью создать, а когда с ней случилась беда, когда она стала вот такой страшной, уродливой и никому не нужной, когда ей так нужна…

– Э-э-это почему это я стала страшной и уродливой?! – взвилась Эля.

– Ну так как же… – спохватился Игорь. – В вас же трактор въехал, разве тут до красоты?

– Трактор, между прочим, мне только по ребрам проехался! А не по лицу!! И вообще – даже не по мне, а по автобусу! – захлебнулась от негодования Эльвира. – И еще, главное, никому не нужной! Вы чего говорите-то?! Пришел, называется, навестить-утешить! Отдавайте свои бананы и дуйте отсюда!!!

Теперь Элька и на самом деле чуть не плакала. Чего там говорить – она уже успела заметить, что Игорь оказался не дядькой, он выглядел всего-то старше ее лет на пять. К тому же он единственный, кто приходил к ней из мужчин, и это было приятно – потому что (Элька успела заметить) из-за угла за ней подглядывала Наденька, да и волнительно было слышать каждый раз «Дичкова, к тебе муж!». И еще… Чего скрывать, еще у нее промелькнула маленькая надежда, крохотная совсем такая надеждочка, что Игорь этот ходит вовсе не из-за чувства вины, а просто потому, что Эля ему понравилась. А что? Может же она кому-нибудь понравиться? Вот Женька же Донатов сразу клюнул! А оказалось, что ее просто считают страшненькой, уродливой и приходят выразить сочувствие! Да ей это сочувствие!..