Наташа все плакала и повторяла:

— Скорее, я хочу уехать, мне так плохо, мамочка.

— Что с тобой, деточка моя, что? Откройся мне…

Наташа услышала в вопросе какой-то подтекст и замкнулась.

Светлана поняла, что момент прошел. Ну и ладно! В конце концов, они уедут, и все забудется. Начнется новая жизнь!

И в самом деле, за границей началась совершенно новая жизнь. Наташа работала стенографисткой в секретариате посольства, Светлана давала посольским медицинские советы. Молодец! Нигде не пропадет. Только Александру Семеновичу было не слишком комфортно, не складывались отношения с послом, мучила изнуряющая жара… Но он понимал, что пребывание в этой стране — спасение для их семьи.

А в России Марья Павловна и Александр Ростиславович не могли нарадоваться на очаровательного подкидыша, которого, естественно, усыновили и назвали Александром. Ласково — Сандрик.

А Марина Наташу потеряла. Но Марина не лыком шита, и голова у нее — дом советов! Решила она «потрясти» Марью Павловну. Привыкла к ежемесячному доходу! В помощницы взяла Лерку-спекулянтку, которая и «сосватала» ей тогда эту бездетную пару. Прикинулась Марина родной теткой Сандрика, приехала, мол, с Украины и хочет вернуть дитё законным родителям, которые «уж извелися все…». Но Марью Павловну тоже на мякине не проведешь, и сказала она «родной тетке»: «Да забирайте, на здоровье!» Маринка аж присела: «этого еще не хватало! Малец-то совсем не нужен» — и забормотала какую-то чушь. Тут и спустила Марья незваную «родственницу» с лестницы. Но Марина так это дело не оставит… Вот придет времечко, и будет и на ее улице праздник.

Наташа тем временем неожиданно вышла замуж. Да не за кого-нибудь, а за сына посла! Алек ждал назначения в посольство одной маленькой европейской страны. Светлана Кузьминична об этом прознала и «задружила» с послихой Алисой. Вот так и сложилось. А Наташа сама себя не узнавала — Алек ей явно нравился. А вот когда родился у них сын Игорь-Гарька — назвали в честь отца Алека, посла, Наташа опять стала отчужденной и безразличной. И Алек, безумно любя ее, был бессилен что-либо изменить. Про того Наташа не вспоминала, вернее, старалась не вспоминать… Не было ничего!

В Союзе сменилось правительство, да и вообще — все. «Стариков» из посольств начали потихоньку выживать — Игоря… Наташиного отца… У Алека — тоже новый посол, современный, не старый. Динар. Именно так, без отчества… Алек Динару не приглянулся чем-то, и сослал тот его «временно» в Союз, а вот Наташу попросил остаться и сделал ее своим доверенным лицом, помощником, референтом. Она даже была рада разлуке с Алеком, понимала, что не сможет она дать ему ничего. А там видно будет… Но Алек в Москве конечно же один не остался. Познакомился со стюардессой Инной. Родилась у них Лиза… Наташа, проплакав всю ночь, согласилась на развод. Она понимала, что такого человека, как Алек, она больше никогда не встретит, но также понимала и то, что не имеет права мучить его. Ну вот такая она, холодная к мужчинам.

А время шло, бежало, летело… И сколько уже лет Наташа при Динаре — и не сосчитать… Но и его время закончилось. Предстоял пугающий переезд в Москву. Что ждет ее там? А ждала ее, кроме, конечно, мамы и Гарьки, живших на даче у Алисы, Марина. «Прошлое забыто», — сказала она по телефону и в гости напросилась. И встретились они как добрые подруги. А про того сказала, что помер от какой-то инфекции, помянуть предложила. Но нет, Мариша ничего не забыла… И план ее работал пока превосходно. На этом месте Наташу начинало лихорадить… Она… она чуть было не стала любовницей собственного сына, о чем ей торжественно сообщила Марина. Не умер он в младенчестве, Сандрик. А когда повзрослел, познакомилась с ним Мариша и втянула в свои грязные дела. Чем именно занимались они, Наташа до сих пор не знает. Только очень скоро убили Маришу и Сандрика вызывали как свидетеля. Сколько денег перетаскала Наташа следователю!.. С Марьей Павловной познакомилась. Чудесная женщина! И открылась ей полностью, впрочем, и маме, но не до самого конца, как Марье. Но самое ужасное, поняла Наташа, что относится к Сандрику не как к сыну. Это добило ее окончательно. Она была на грани и выхода не видела. И тут как по мановению волшебной палочки на горизонте появился Динар, спросил, не хочет ли Наташа вернуться в их маленькую очаровательную страну. В качестве… посла. «Вы ведь знаете все тайны мадридского двора, — дружески рассмеялся он. — И я буду рядом, приобрел там себе квартирку, живу как частное лицо. Со мной по-прежнему считаются, вот я и порекомендовал вас…» «Господи, да это для меня единственное спасение, иначе — тьма», — подумала Наташа.


…За окном стало совсем темно. Ну вот, вспомнила все опять. А легче не становится! Она принесла Сандрику несчастье — родив его и бросив на произвол судьбы! Кто знает, что было бы, если бы он остался у них в семье?.. Если бы она не смалодушничала и призналась родителям? Господи! Конечно, все было бы по-другому. По крайней мере не было бы ТОГО ДНЯ, когда Марина подстроила встречу Наташи с Сандриком. Тот день иглой засел в мозгах и при каждом воспоминании отдавался болью.

«Почему?» — спрашивала она себя. Вернее, спрашивал ее второй, ядовитый голос — и отвечал: потому что ты его любишь, любишь, любишь, и не как сына! Вот вчера Гарька позвонил ей из Парижа, сказал, что встретил девочку из эмигрантской (давней) семьи, она с ним учится, и скорее всего они поженятся. «Тебя это взволновало? Да ничуть. Даже облегчение почувствовала — пристроен! Девочка не бедненькая, зовут Соланж, Соня — на русский манер. У них вилла под Сан Тропе, чего лучше?!»

Наташа тяжело поднялась с кресла и, чтобы прекратить это самоедство, налила еще виски. Пусть! Все у нее ушло. Один сын почти женат, отрезанный ломоть, жить будет во Франции, так она поняла, другой… О другом лучше не думать, — тоже отрезанный ломоть. Мать у него есть — Мария Павловна.

А у Наташи одна мама Светочка осталась. Но уже не та… Мама теперь сама старается оберечь себя от всяких новых сведений. Нет, Светлана Кузьминична теперь только символ той, прежней… Да, давным-давно была семья, дочка, с которой сдували пылинки и прочили — красавица же! — принца и счастливую легкую жизнь. А оказался тот принц — из деревни Супонево, а «легкая» жизнь оказалась неимоверно тяжелой, как заплечный мешок с камнями.

Как всегда после очередного бокала виски, стало тепло и славно, вдруг все, как в волшебном фонаре, изменилось, засверкало красками. И не так уж плоха оказалась жизнь! У младшего все в порядке. Она — посол, мама здорова, Сандрик работает, перегоняет из Германии машины. О прошлых темных делах с Мариной не вспоминает. А Наташа, собственно, и не спрашивает, когда он звонит ей. Боится…

Наташа присела на диван в гостиной, незаметно заснула и видела во сне какие-то гадости, какую-то мерзость, то, что она теперь видела постоянно.

Когда она открыла глаза — во рту стоял привкус виски, голова тяжелая, а в дверь звонили и звонили, видимо, давно.

Она встала поплелась к двери. Настроение, исправившееся было от виски, снова упало до нуля, и она даже не подумала о том, в каком виде открывает кому-то дверь.

За дверью стоял Динар, лицо у него было недовольное.

Он остро взглянул на нее и спросил:

— Вы пили, Наташа?

Она пожала плечами, не ответив, и мельком взглянула в настенное огромное зеркало в холле — да, видок! До чего дошла Наташенька-ангел!

Они прошли в гостиную, она заметила, что Динар даже не снял плащ. «Не уважает, — подумала она с усмешкой, которая на лице не отразилась, — ну и пусть».

— Кофе, чай? — спросила она. Надо же как-то начать светский разговор, хотя он явно пришел не за тем, чтобы поболтать о погоде и природе.

— Если можно, минералки, — ответил Динар.

Наташа потащилась к бару, взяла бутылку минералки, а себе начатую — виски. Трещала голова, и во рту продолжалась поганость.

«Пусть думает, что хочет, она сюда не напрашивалась, он ее привез. А вот для чего? Видимо, она скоро узнает… — С некоторых пор Наташа разуверилась в добрых намерениях Динара. — Может быть, даже сегодня узнает».

Динар медленно прихлебывал минералку, смотрел на Наташу и думал:

«…Как же она сдала! Если так будет продолжаться, она ему здесь ни к чему. Она-то, как все дамочки, наверное, думает, что она ему нужна как женщина, кроме деловых качеств». Ему захотелось вслух рассмеяться, но он сдержался. Как давно не нужны ему женщины! В принципе он никогда не любил их, женские аксессуары его только раздражали. Но тогда было другое время, и свои пристрастия он должен был тщательно скрывать, встречаясь со своими партнерами тайно, со страхом быть уличенным. Теперь он тоже ничего, естественно, не афиширует, ни к чему, но исчез страх. Хотя он весьма талантливо изображает из себя женолюба. Получается!