Через минуту дверь распахнулась, и я увидела перед собой Макса. Он был раздет, лишь одно полотенце было обёрнуто вокруг его бёдер, влажные волосы говорили о том, что он недавно принял душ, и весь его вид был невыносимо сексуален. Я стояла и смотрела на него из под бровей, не в силах унять бешено колотящееся сердце. Макс тоже оглядел меня с ног до головы голодным взглядом и, не говоря ни слова, схватил за пояс и рывком втащил в дверь так, что я буквально рухнула в его объятия. Одной рукой захлопнув дверь, он прижал меня к косяку тут же под порогом, покрывая лицо и шею страстными кусающими поцелуями, и задрал платье, тонкая ткань затрещала под его руками. Вслед за платьем последовали и мои трусики, которые он сорвал в одну секунду, оставляя на коже жгучие следы. Его губы целовали мою шею, спускаясь все ниже, дойдя до декольте, он разорвал мое платье и там руками, проникая под него и целуя мою грудь. Я запрокинула голову и застонала от удовольствия, не в силах сдержать счастливую улыбку. Оттрахав меня в прихожей, Макс отнёс меня в комнату на кровать, потом мы переместились в ванную, целый час развлекались там, затем снова вернулись на кровать, не в силах оторваться друг от друга ни на минуту. Спустя несколько часов сумасшедшего секса, мы оба вконец устали и проголодались.
– Я посмотрю, что есть в холодильнике, – сказал он, оставив короткий поцелуй на моих губах, и вскочив с постели, метнулся к холодильнику.
Я залюбовалась его спиной, едва справившись с собой чтобы оторвать взгляд и осмотреть квартиру. Это была студия, довольно большая комната, в которой гармонично сочетались и спальня, и кухня и гостиная. Осмотрев пространство, я вновь посмотрела на Макса, он стоял, наклонившись вперёд перед открытым холодильником, и изучал его содержимое:
– Так, это стухло. Это тоже. И это тоже... – комментировал он, доставая оттуда какие-то банки и выбрасывая их в мусор.
– Что это за квартира? – поинтересовалась я, любуясь спиной своего любовника.
– Это моего друга с тренировки, – отозвался Макс, – Он уехал в Тайланд на новогодние каникулы.
– И оставил тебе ключи... – задумчиво произнесла я, внимательнее оглядываясь по сторонам, замечая слой пыли на полу, разбросанные носки возле дивана, и с подозрением изучая простынь, на которой мы с Максом провели сегодня много времени, – А зачем он оставил тебе ключи?
– Поливать цветы, – он вернулся от холодильника с пустыми руками, и, проследив за моим взглядом, сказал, – Постельное я поменял, не беспокойся. Я сам такое не люблю.
– В самом деле? – не поверила я своим ушам, – Не могу поверить, что ты приехал сюда и сразу начал перестилать постель?
– Не сразу, – ухмыльнулся, Макс, – Сначала я принял душ.
– Я бы хотела посмотреть на это. Как ты голый и влажный после душа перестилаешь постель, – сказала я томным голосом, а Макс залез на меня сверху, прижимая к постели, и впиваясь поцелуем в губы.
– Предлагаю сходить поесть куда-нибудь, – сказал он, оторвавшись от моих губ, – Я умираю от голода.
– Я согласна, – улыбнулась я, – Только тебе придётся сбегать в мою машину за новым платьем для меня. Старое, благодаря тебе пришло в негодность.
– Прости, – нагло улыбнулся он в ответ, – Не могу поверить, что на свидание со мной ты захватила запасное платье. Неужели я такой предсказуемый?
Я рассмеялась:
– Нет, что ты, просто я к тебе как раз с шопинга.
Макс слез с меня, и ушёл в ванну одеваться. Я ещё раз внимательно оглядела всю комнату, в поисках цветочных горшков с хоть какими-нибудь растениями, но не обнаружила ни одного. Через несколько минут он вернулся одетый, и я, пытаясь подавить в себе подозрительность и ревность, спросила:
– А где те цветы, что ты должен поливать?
– Вон, – Макс ткнул пальцем в сторону компьютерного стола, и я разглядела за ним маленький чахлый фикус в
желтом горшочке.
Мы устроились в уютном кафе напротив дома друга Макса, заказав себе мясо, салат и кофе. Народу было мало, но нам ни до кого не было дела, мы были заняты только друг другом, болтая обо всякой ерунде, смеясь в голос, и периодически оставляя короткие поцелуи на лицах друг друга. Принесли еду, мы с аппетитом набросились на неё, пробуя блюда из тарелок друг друга. Макс взял кусок мяса, макнул его в соус и засунул ко мне в рот, специально измазав меня соусом, я начала фыркать и вытираться, а он засмеялся, но внезапно посмотрел куда-то мне за спину, и улыбка исчезла с его лица. Инстинктивно я обернулась, и от увиденного внутри стало расползаться противное чувство стыда. Напротив нашего стола стояла Инна. И выглядела она намного хуже, чем тогда в день нашего знакомства. Какое-то невзрачное чёрное пальтишко, тусклые волосы растрёпанны без единого намёка на стрижку, глаза опухшие, заплаканные. Она стояла и сверлила нас ненавидящим взглядом.
– Инна, что ты здесь делаешь? – Макс встал и подошёл к ней, взяв за плечи.
– Я давно за вами наблюдаю, – ответила она, всхлипывая, – Не могу поверить, что у вас все так... Но как ты мог, Максим?!
Я сидела ни жива, ни мертва. Вдруг стало так невыносимо жаль эту бедную девочку. Она любит его... и страдает. Это ужасно больно, знаю по себе какого это. Мне хотелось сжаться до состояния молекулы, исчезнуть, испариться, провалиться сквозь землю... лишь бы не видеть это ее несчастное лицо и пронзительный обвиняющий взгляд.
– Послушай, это не то, что ты думаешь, – услышала я голос Макса, – Ты все неправильно поняла.
Я не поверила своим ушам. Что он такое говорит? Неужели он это говорит? Макс, мужчина, который сводил меня с ума, он неуклюже пытается оправдаться перед своей девушкой, точно так же, как ещё недавно оправдывался передо мной мой муж. Как же мерзко было это слышать.
– Неправильно поняла? – с сарказмом переспросила Инна, – А как ещё можно понять ваши обнимания и поцелуи?
– Это ничего не значит, – стоял на своём Макс, – Инна, пожалуйста, успокойся.
Но Инна и не думала успокаиваться, она вырвалась из рук Макса, отупила назад и картинно заломила руки:
– Так значит, это все из-за неё, да?! – со слезами проговорила она, ткнув в меня пальцем, – Чем же она так хороша?
Кажется, назревала самая настоящая истерика. Инна повышала тон, люди вокруг бросили свою еду и все уставились на нашу троицу. Я решила, что мне лучше уйти прямо сейчас, но какое-то дурацкое чувство надежды останавливало меня. Мне казалось, что вот сейчас Макс извинится перед ней, скажет, что полюбил другую женщину, то есть меня, и никакой свадьбы не будет. Но вместо этого, он продолжал успокаивать ее, и с каждой минутой моя надежда слабела.
– Инна, пожалуйста, успокойся, я прошу тебя, – уговаривал Макс.
– Да как я могу успокоиться?! – окончательно разрыдалась она, падая в его объятия.
– Подумай о ребёнке, – ласково сказал он, поглаживая её волосы.
И в эту самую секунду мой мир рухнул. До меня вдруг дошло, ну конечно, она беременна! Поэтому он передумал бросать ее и решил жениться. Поэтому он хотел порвать со мной, вот только не смог. Поэтому он пытается оправдаться перед ней сейчас, когда она поймала его с поличным. Это все из-за ребёнка! Господи, как же это очевидно. Почему я раньше не догадалась? Ведь я чувствовала, что есть какая-то причина. Почему я не докопалась до правды? Почему он мне ничего не сказал? Обида, боль, разочарование пронзили мое бедное сердце. Я чувствовала себя подстреленной ланью, которая из последних сил борется за свою жизнь. Встала, и, тихо ступая, не обращая внимания на осуждающие взгляды посетителей кафе, я прошла к выходу. Макс не остановил и не окликнул меня, я и не ждала этого. Не помню, как дошла до машины, как доехала домой. Зашла, разулась, сбросила пальто, дошла до дивана, рухнув на него, и дала волю слезам.
У них будет ребёнок. А это значит, мне придётся распрощаться с Максом раз и навсегда. Я плохо себе представляла, как смогу теперь жить без него, без своего спасательного круга, который помогал от всех проблем. Меня словно лишили руки, или ноги, и я истекала кровью, не в силах перевязать рану. Огромное чувство несправедливости и жалости к себе накрыло меня с головой, я утопала в нем, давясь слезами, и царапая ногтями диван. Я не представляла, как мне запретить себе теперь думать о нем, ведь эти мысли сопровождали меня почти двадцать четыре часа в сутки, и, лишившись их, я не смогу заполнить пустоту.