Я расстегиваю молнию и достаю свой член. Он твердый, готовый и жаждет ее прикосновений. Становясь на колени на кровати, я медленно себя поглаживаю.

— Помнишь, ты спрашивала о том, можешь ли ты ко мне прикасаться?

Она поворачивает голову на мой голос.

— Да.

— Ты сделаешь так, чтобы я кончил, и сделаешь это так быстро, как только сможешь. Я собираюсь засечь время. Сколько минут ты потратишь на это, столько раз я отшлепаю тебя, когда мы закончим, понимаешь?

— Да, сэр, — говорит она слегка дрожащим голосом.

— И учитывая тот факт, что я могу трахаться больше часа, тебе лучше показать все, на что ты способна.

Она втягивает воздух, ее грудь колышется от этого движения.

— Ты хочешь бросить мне вызов? Отлично. Вот твой шанс взять контроль на себя и проверить мою выносливость, — я подталкиваю свои бедра ближе к ней, пока мой член не трется о ее связанные руки. — Часы тикают, дорогая.

Понимая, что я не собираюсь ее развязывать, Мейси берет мой член сначала неловко, так как она не может видеть, что делает, и начинает гладить, двигая руками вверх и вниз. Каждый раз, когда ее кулак достигает основания моего члена, я чувствую, как меня касается веревка, и хотя наблюдать за ее связанными руками, двигающимися на мне вверх и вниз, это очень эротичное зрелище, но это не совсем удобно.

— Легче, детка. Я не хочу, чтобы веревка оставила ожог на моем члене, — взяв ее за руки, я их передвигаю, поднимая над моим членом, чтобы она могла использовать обе свои ладони.

Это очень приятно, даже несмотря на ее неуклюжие движения, и я собираюсь похвалить себя за то, что придумал эту сцену, но затем Мейси меня очень сильно удивляет.

— Могу я использовать свой рот? Пожалуйста, сэр?

Кто я такой, чтобы отказываться от такой просьбы?

— Разрешаю.

Поднимая за плечи, я помогаю Мейси принять сидячее положение, продолжая стоять перед ней на коленях. Я хватаюсь за основание своего члена, а вторую руку кладу на заднюю часть ее шеи, заставляя двигаться вперед.

— Я здесь.

Мейси непривычно находиться с завязанными глазами, поэтому она открывает свой рот и ждет, позволяя мне поместить на язык головку.

Она без колебаний скользит своим ртом по моему чертовски твердому члену, засасывая меня внутрь, как гребаный пылесос. Какого черта? Когда эта женщина научилась использовать технику «глубокая глотка», словно порнозвезда?

Я сжимаю руки по бокам, борясь с желанием прикоснуться к ней, пока она двигается по мне вверх-вниз, облизывая языком мой член и яйца, беря меня глубоко в горло.

Господи.

Когда я уже думаю, что не может быть ничего горячее, она опускает свои связанные руки к киске и начинает потирать клитор пальцем. Мой член становится еще тверже, а яйца пожимаются по мере того, как зарождается мое освобождение.

Я больной ублюдок, но не могу удержаться и не посмотреть на то, как она опять это делает.

Воспоминание о том, как давным-давно она к себе прикасалась, работая подушечкой среднего пальца над своим опухшим клитором, именно так, как я научил, было гипнотизирующим. Конечно же, потом я осознал, что, сделав это, совершил самую большую ошибку. Позже в тот день я встретился с Хейлом для игры в баскетбол, и все, о чем я мог тогда думать: я только что учил мастурбировать его младшую сестру.

Ее горячий влажный рот тщательно меня обрабатывает, пока она подводит себя все ближе и ближе к освобождению. Я ошеломлен… Я — мужчина, теряющий контроль. Я слежу за каждым ее жадным движением, пока она сосет мой член, словно это ее любимая конфета, а ее пальцы все быстрее и быстрее работают между бедер. Она всхлипывает и стонет вокруг моего члена. Она близка, и я бессилен это остановить. Испуская низкий хриплый крик, она очень сильно кончает, ее бедра дрожат, а рот продолжает скользить по мне вверх-вниз.

Не в силах сдержаться, я обхватываю ладонью заднюю сторону ее шеи и толкаюсь глубже в ее рот, когда из меня извергаются горячие струи спермы. Мое освобождение неожиданно сильное, и хотя я обычно отношусь к тем, кто молчит во время оргазма, с удивлением слышу глубокий стон, который зарождается в моей груди, и звук ее имени, слетающий с моих губ.

Все еще связанная, с завязанными глазами, Мейси безмолвно сидит передо мной. Я стягиваю с нее повязку и развязываю запястья, проверяя, не оставили ли веревки следы на ее коже.

— Как я справилась? — спрашивает она, ухмылка расползается по ее красивому лицу.

Я смотрю на свои часы и пребываю в шоке — прошло всего шесть минут. Шесть минут. Это не может быть правдой. Я подношу часы к своему уху, чтобы удостовериться в том, что они все еще тикают. Ха. Сукин сын.

Злясь на то, что она много сражалась и отвоевала у меня контроль, я отстраняюсь от нее, а она широко улыбается. Я не могу наслаждаться ее победой, потому что чувствую противоречие и смущение, которых никогда прежде не испытывал во время таких сессий. Ее улыбка исчезает, и она оглядывает комнату.

— Где Оливер?

— Он ушел. Вообще-то, некоторое время назад.

Мейси снова ухмыляется.

— Потому что ты хотел, чтобы я вся принадлежала тебе?

Да.

— Нет. Потому что не хотел, чтобы он смотрел на то, как ты сосала мой член.

— Ох, — на этом симпатичном личике снова отражается смятение.

— Наклонись и подай мне свою задницу.

— Ты собираешься меня отшлепать?

— Шесть раз, — подтверждаю я, пытаясь найти того делового человека, которым я обычно притворяюсь, когда обучаю новую сабу. Но Мейси не саба, и чтоб меня, если я не отшлепаю ее с радостью.

Мейси принимает нужную позицию, ложась на кровать так, чтобы ее щека покоилась на мягком пуховом одеяле, колени согнуты под ней, а ее великолепная попка отставлена для меня.

— У тебя красивая задница, — бормочу я, поглаживая большим пальцем ее розовое отверстие. Мне нужно трахнуть эту девственную попку. Поскорее.

— Спасибо, сэр.

Проклятье. Я снова твердый. Даже после интенсивного освобождения, я ужасно ее хочу и готов для нее. Ненавижу, что она оказывает на меня такое мощное воздействие.

Мейси расслабляется, позволяя мне ласкать идеально округлые полушария ее попки и поглаживать запретное место, которое я хочу сделать своим посредством нежных касаний, предназначенных для того, чтобы подготовить ее к этой мысли.

Она стонет, это лишь слабый звук в ее горле, но он говорит мне о том, что она не исключает эту идею.

Одна моя рука все еще касается ее великолепной задницы, а вторая тянется, чтобы схватить флоггер с короткими хвостами, но он ощущается слишком жестким и безжалостным в моей руке. Странно. Обычно это моя любимая игрушка. Откидываю флоггер в сторону и, используя вместо этого свою голую руку, резко ударяю по одной сочной ягодице. Мейси резко вдыхает. Отпечаток моей ладони на ее коже становится розовым, когда кровь устремляется к поверхности ее попки, обостряя ощущения.

Шлепаю Мейси еще два раза, она вздрагивает, а потом стонет. Мне нужно было услышать этот тихий звук, чтобы знать, что ей это нравится.

Я успокаиваю ее нежную кожу, слегка проводя рукой по поверхности попки. Мой член напряжен, он ее жаждет, и если я не закончу это поскорее, то трахну ее прямо здесь, нарушая каждое из своих правил.

Рассматривая другую ее ягодицу для того же самого процесса, я стремительно шлепаю ее три раза подряд, а затем встаю с кровати. Мне нужно уйти отсюда, дистанцироваться от нее, от того, как она на меня влияет.

— Будь здесь столько, сколько хочешь. Если нужно, можешь принять ванну.

Я застегиваю свои джинсы и поправляю футболку, направляясь к двери.

— Это все? — говорит Мейси позади меня.

У меня внутри бушует смятение, к горлу подступает тошнота. Я поворачиваюсь и вижу, как она встает на колени на кровати, глядя на меня хмурым взглядом.

В обычной ситуации я бы позаботился о сабе, мы бы обнимались, обсуждали сессию, может быть, даже занялись бы сексом, но я не могу этого сделать с ней. Интимность не может быть частью нашего соглашения, и поэтому забота после этой сессии — не вариант.

— Ты ожидала чего-то другого? — спрашиваю я, стараясь сохранять нейтральный тон. Она не должна знать, как действует на меня.