Его ждало разочарование. В руках у него лежали последние пять лет работы Кейт. Она доверила их ему. Зачем?
Джонатан быстро оделся и решил еще раз обыскать квартиру – вдруг отыщутся какие-нибудь зацепки. Все вещи Кейт по-прежнему находились в гостевой спальне, но он заметил, что туалетные принадлежности она перенесла в ванную. Увидел там мокрое полотенце, значит, она успела принять душ. Он перешел на кухню, осмотрелся. По сравнению со вчерашним вечером ничего не изменилось. Наконец он вошел в комнату Джейка, где меньше всего ожидал найти какие-нибудь подсказки. Судя по всему, Кейт ушла отсюда по своей воле.
Или?..
Он сразу заметил, что один ящик в шкафчике под окном задвинут не до конца. И замок на нем явно взломан. Подойдя поближе, он увидел, что документы валяются кое-как, словно их вынимали по одному, а потом в спешке запихивали назад. Так вот чем занималась Кейт перед ужином!
Джонатан начал перебирать бумаги, стараясь понять, что искала Кейт, но не мог сообразить, нашла ли Кейт что-нибудь. Он задвинул шкафчик и уже собрался уходить, когда увидел на полу у стола разбитую рамку. Ничего не подозревая, он машинально нагнулся и поднял рамку. Разбитое стекло осталось на ковре. Движимый любопытством, он перевернул ее, чтобы посмотреть на снимок.
Однако под стеклом хранился вовсе не снимок.
Там было письмо.
Его обдало холодом.
Джонатан достал свой телефон, открыл галерею изображений и нашел фото окровавленной записки, приклеенной к двери номера Кейт. Он открыл электронную почту и нашел досье Кейт из «Ориона». Стал просматривать копии писем, полученных ею до того, как она улетела из Флориды. Да, все верно… Почерк, каким были написаны слова в письмах, был тем же самым, что и на письме, которое он держал в руке.
– Как мы могли не заметить?!
Гнев овладел им, он вспомнил события трех последних дней. Теперь все происходящее предстало перед ним в совершенно новом свете. Он уже не сомневался, что Кейт пришла к тому же выводу, когда увидела письмо. Что она должна была почувствовать, как отреагировать? Сердце у него заныло – Джонатан даже не подозревал, что Кейт успела занять в нем такое большое место. Он положил рамку и хотел позвонить своей начальнице. И вдруг ожил его телефон. Номер был незнакомым, поэтому он ответил осторожно:
– Да?
– Мистер Кармайкл?
Джонатан сразу узнал голос:
– Джетт?
– Да, это я. Подумал, вам следует знать: тот человек вернулся.
– Вернулся? В отель?
– Я сохранил вашу с мисс Спирс бронь в нашем компьютере, – быстро заговорил Джетт. – Если они будут думать, что вы еще у нас, вы успеете скрыться.
Джонатан покачал головой. Он готов был обнять администратора.
– Джетт, пожалуйста, окажите мне услугу, – сказал Джонатан, вбегая в гостиную и хватая ключи. – Кейт ушла, и сейчас тот тип – единственный след, по которому я могу ее найти. Пожалуйста, последите за ним, только чтобы он ничего не заметил. Если получится, я хочу знать, куда он пошел. Справитесь?
Джонатан захлопнул за собой дверь, не заботясь о том, что теперь он не попадет внутрь. Ключ у Кейт, а когда он ее вернет, все будет хорошо.
– Джетт! – позвал он, когда на том конце линии последовала пауза.
– Да, хорошо. Я позвоню вам из машины.
Кейт выглянула в окно. Соседнее здание было на несколько этажей ниже; его как раз надстраивали, чтобы оно сравнялось с тем, в котором она находилась. Правда, стройка шла довольно медленно.
– Прогресс не всегда движется так быстро, как нам бы хотелось.
Кейт повернулась в кожаном кресле и посмотрела в глаза человеку, который все время дергал за ниточки. Ей хотелось плакать. Одновременно изнутри поднимался гнев.
– Теперь все понятно, – сказала она. – Наверное, ученый-аналитик во мне должен радоваться хотя бы этому. – Она невесело усмехнулась. – Тебе было известно все – от того, в каком отеле я остановилась, до моих планов в Нью-Йорке. – Она снова рассмеялась. – Ты все знал, потому что мы сами все тебе рассказали!
Грег стоял во главе стола, но не садился. На нем был темно-коричневый костюм и галстук в синий горошек, который она сама подарила ему на день рождения несколько лет назад. Правая бровь была заклеена пластырем; из-под него были видны кровоподтеки и порезы. Он положил ладони на спинку кресла. Он не улыбался, но и не хмурился. И в том, и в другом случае Кейт бы только разозлилась, но его ровный взгляд был почти невыносимым.
– Грег, насколько глубока кроличья нора? С каких пор ты сделался таким… даже не знаю, как тебя назвать. – Глаза у Кейт наполнились слезами. Она надеялась, что сумеет продержаться и понять хоть что-нибудь. – Почему ты все время меня запугиваешь… почему хочешь меня убить? – У нее прервался голос, и она с трудом задала следующий вопрос: – И где Джейк?
Грег крепче сжал спинку кресла, как будто движение помогало ему собраться с мыслями.
– Кейт, помнишь, когда мы с тобой познакомились? Тебе было лет восемь. Я спросил, кем ты хочешь стать, когда вырастешь. Помнишь, что ты ответила?
Несмотря на нежелание играть в его игры – чем бы они ни были, – Кейт кивнула:
– Танцовщицей.
Грег щелкнул пальцами.
– Танцовщицей, – повторил он. – Я ничего не имею против исполнительского искусства и тех, кто им занимается, но, когда я посмотрел на тебя, понял, как работает твоя голова, увидел, как ты говоришь и как относишься к окружающему миру, я понял то же, что и твоя мать. Увидел в тебе безграничный потенциал, помноженный на безграничное же любопытство. Ты не просто интересовалась устройством мира, ты искренне пыталась его понять. При виде такой чистой невинности во мне зародилась надежда на будущее настолько яркое, что я сказал тебе нечто, чего не говорил ни одной живой душе. Помнишь, что я тебе сказал?
На сей раз Кейт не кивнула. Ей вовсе не нужно сидеть здесь и подтверждать, что она помнит все. Оба прекрасно понимали: она не забыла слов человека, которого ее мать однажды назвала умнейшим из всех, кого она знает.
– Я сказал тебе, что когда-нибудь ты изменишь мир. – Он хлопнул в ладоши. – Когда ты сообщила, что добилась успеха в своей работе, доказала, что я был совершенно прав! Я так гордился тобой, что сначала даже не понял, что означает твое открытие. Тебе нет еще и тридцати лет, но ты нашла ответы на вопросы, над которыми безуспешно бился я, несмотря на свои широкие возможности. Более того, твои поразительные достижения подчеркивали другое: у меня таких достижений нет; они показывали моим начальникам, что, хотя за мной вся мощь ФБР, а за тобой – всего лишь два лаборанта на полставки, которые помогали тебе, понятия не имея, чем занимаются… – Он сжал руку в кулак и вдруг словно состарился на глазах. – О твоих достижениях пошли слухи. Все только и говорили о твоих экспериментах, о твоем таланте… Первое время меня хвалили за то, что я тебя нашел – и за то, что верил в тебя и поручился за тебя перед руководством. Я просил дождаться результатов, дать тебе закончить испытания. Мне не хотелось, чтобы у тебя просто отобрали плоды твоего труда. Но потом похвалы превратились в свою полную противоположность. Может быть, я просил подождать именно потому, что не знал, как сделать то же самое? Может быть, я у тебя за спиной помогал тебе и просил привлечь тебя к проекту, потому что знал, ты не попросишь меня уйти, когда со временем займешь мое место и возьмешь бразды правления в свои руки. Может быть, я старею, а руководству нужны свежие силы, молодость, талант. – Лицо у него побелело, в глазах мелькнула ярость.
Впрочем, вспышка быстро прошла. Резкая перемена настроения ненадолго лишила его дара речи. Кейт этим воспользовалась:
– И ты решил убрать меня с дороги, чтобы сохранить свой пост, лабораторию и репутацию, – наугад сказала она.
Он кивнул, а девочка, которая привыкла смотреть на Грега как на образец для подражания, еще пыталась его оправдать. Он не мог ничего ей сделать! Ведь он… Грег.
Но, когда его подбородок опустился, а потом дернулся вверх, взрослой Кейт стало тошно.
– Сначала я пытался тебя предупредить, – сказал он. – Потом отпугнуть.
– Записки, – кивнула она. – Вот что она увидела в комнате Джейка. Написанное от руки письмо, которое Джейк вставил в рамку и держал на своем столе. Грег написал то письмо, когда Джейк окончил академию. Этот почерк она видела всю жизнь, но не думала о нем, когда смотрела на записки, написанные той же рукой.
– Я хотел тебя запугать, чтобы ты поняла: слава должна достаться человеку более опытному.