— Джерри, ты знаешь, — с некоторым замешательством проговорил он, — у меня кое-что произошло за время твоего отсутствия. — Он несколько секунд помолчал, собираясь с духом. — Касси здесь.
— Что? — Мейсон даже привстал. — Касси приехала в Филадельфию? — Гарри кивнул. — И давно?
— Уже почти три недели. Она живет в моем доме. Отношения у нас пока, как у двух старых друзей.
— Вот новость так новость. Но как же… Расскажи все подробно!
Гарри разлил вино по бокалам, и, после того как они сделали по глотку, поведал Мейсону о приключениях младшей мисс Гамильтон.
— Да, вот уж дела так дела, — задумчиво протянул Джеральд, когда Шелтон замолчал. — Что же ты собираешься делать?
Гарри сильно покраснел под пристальным взглядом своего друга.
— Не знаю. Наверное, буду жить, как Бог на душу положит.
— Это не ответ. — Мейсон откинулся на спинку стула. Взгляд его внезапно стал каким-то жестким и одновременно чуть взволнованным. — Скажи, Гарри… Она еще не догадалась?
— Нет, я старался вести себя так, чтобы не вызвать у нее никаких подозрений.
— Ну, допустим, а как же Лора? У нее ты тоже стараешься не вызвать подозрений? Что ты ей скажешь, когда до нее дойдут слухи?
— Я не знаю. Не знаю, Джеральд.
Гарри вскочил с места, расстегивая на ходу верхние пуговицы рубашки, как будто она душила его.
— Джерри, я не знаю, что мне делать. Я не знаю, как мне быть дальше. Конечно, Касси — моя невеста, мы с ней помолвлены, и я, как честный человек, не могу оставить ее, но от этого мне ничуть не легче. Я уже давно полюбил другую женщину. Не смотри на меня так, Джерри, ты знаешь всю эту историю достаточно хорошо, чтобы понять мои чувства.
— Но ты понимаешь, что разобьешь сердце бедной девушки?
— Черт возьми, отлично понимаю! — голос Шелтона сорвался на крик и тут же стих. — И я не хочу этого делать, но что же будет с Лорой? Что же будет с моей милой, прекрасной Лорой? Моим нежным, преданным другом, который поддерживал меня в самые тяжелые дни моей жизни! Тебе известно, что сначала мы были просто друзьями. Я не находил понимания в родительском доме. Лора тоже была одинока. Ее в семнадцать лет насильно выдали замуж за полковника Сэдли, этого бесчувственного солдафона, к тому же на двадцать лет старше ее. Мы с ней одного возраста, сейчас чй двадцать один, как и мне, и мы отлично понимаем друг друга. Полтора года назад она стала моей. Я думал, что это легкое увлечение, что мы скоро расстанемся, и каждый будет жить своей жизнью. Какое-то время мы даже не встречались. Но в битве под Пристоном полковник Сэдли погиб, сражаясь на стороне англичан, и в моем сердце появилась надежда, надежда на то, что мы сможем быть вместе, поженимся через год, когда у нее закончится срок траура. Теперь этой надежде конец. Слава Богу, что Лоры сейчас нет в Филадельфии.
Он замолчал, растерянно глядя в окно. Джеральд какое-то время тоже молчал, нахмурившись. Потом подошел к другу и ободряюще похлопал его по плечу.
— Пока не знаю, что тебе посоветовать, Гарри, — сказал он. — Я отлично понимаю твои чувства. Касси не должна страдать, но и Лора, конечно, также не заслуживает того, чтобы с ней жестоко обошлись, ее жизнь и так была нелегкой. Но не торопись пока, присмотрись повнимательнее к обеим. Тебе нужно разобраться в своих чувствах. Если женишься на Касси, не испытывая к ней любви, она будет страдать не меньше, чем если вообще не выйдет за тебя замуж. Она очень тонкая натура и непременно заметит холодность в твоем отношении. Держись с ней так же просто, по-дружески, как и сейчас. Может быть, детская привязанность у нее вовсе и не разовьется в сильное чувство. По крайней мере, будем на это надеяться.
— Хотелось бы, чтобы твои слова оказались пророческими.
Гарри поблагодарил Мейсона за поддержку, и они отправились по домам. Напоследок Джеральд спросил:
— Когда мне можно будет повидать Касси?
— Приходи сегодня же вечером, — отозвался Гарри. — Она будет дома, и, думаю, твой визит ее обрадует, ведь вы были раньше в хороших отношениях.
Джеральд вздохнул про себя, вспомнив, что два с половиной года назад был не прочь вступить с этой девушкой и в более тесные отношения. Интересно, что он испытает, увидев ее сейчас и потратив столько усилий, чтобы забыть о ней.
В тот же вечер они встретились. Предупрежденная о визите, Касси ждала его в гостиной, на столе, как в старые добрые времена, стоял кофейный сервиз. Касси принарядилась в бархатное платье бордового, цвета с белыми кружевными манжетами, расходящимися от локтей, и таким же воротником по вырезу. Свои каштановые волосы она украсила розой в тон платью и черепаховыми гребнями. Два блестящих локона падали на плечи. В ушах поблескивали маленькие рубиновые сережки, и рубиновый кулон спускался с золотой цепочки в ложбинку между грудями.
Она тепло улыбнулась Джеральду и пошла ему навстречу, протягивая руку. Он с чувством пожал ее и бережно поцеловал, ощущая легкую дрожь во всем теле. Потом Касси усадила его в кресло, и они наполнили бокалы красным вином, почти такого же цвета, как и ее бархатное платье.
— За встречу, Джеральд! — она подняла свой бокал.
— За встречу, прекрасная фея виргинских долин! — пылко откликнулся Мейсон.
Он внезапно ощутил, как бешено, колотится его сердце. Значит, все попытки вырвать из него эту ненужную любовь оказались напрасны?
В этот вечер они долго разговаривали, рассказывая друг другу о том, что пережили за два с половиной года. Джеральда поразили здравые рассуждения мисс Касси о событиях последнего времени в стране. Он понял, что не ошибался насчет этой девушки. Она действительно была умна, наблюдательна, сохранила способность тонко чувствовать и понимать людей. Пожалуй, все эти качества еще больше развились в ней за то время, что они не виделись.
Беседуя с ней, Мейсон пристально рассматривал девушку. На несколько секунд он отводил глаза, но потом снова смотрел на нее и с каждым разом находил все более привлекательной. Он не мог не видеть, что она стала красивее и интересней, чем раньше. Из милой, приятной девочки Касси превратилась в обаятельную взрослую девушку с тонкими чертами лица. Ее фигура окончательно сформировалась, исчезли подростковая угловатость и некоторая неловкость. Хотя Мейсон с интересом отметил, что в ее облике присутствует какая-то двойственность. С одной стороны, стройность, грациозность, порывистость, с другой — чуть заметная мягкость, плавность форм. «Наверное, это и называется женственностью», — подумал он, в очередной раз, отводя взгляд в сторону.
— А как ваши дела, Джеральд? — внезапно спросила Касси, меняя тему разговора. — Вы еще не женились, не выбрали себе спутницу жизни?
«Знала бы ты, кого я выбрал», — усмехнулся он про себя.
— Нет, мисс Гамильтон, я еще не выбрал достойной кандидатуры на роль миссис Мейсон, — ответил он. — Да и, честно признаться, не имел для этого достаточно времени, я был занят другим.
— Понимаю. Ведь вы — один из руководителей борьбы за независимость колоний. Я не ошибаюсь?
— Ну, я не очень важная персона, — серьезно ответил Мейсон. — Однако это дело всей моей жизни. И я, не колеблясь, отдам жизнь за свободу моей родины.
— Я слышала, что вы уже пожертвовали на борьбу часть своего состояния.
— Да, но это мелочи. К тому же деньги и комфорт для меня не главное. Если вы помните, до шестнадцати лет я не видел ни того, ни другого.
— Я взяла с собой в Филадельфию несколько преданных слуг, — с некоторой гордостью сказала Касси. — И перед побегом заставила отца дать им вольные.
— Вот как? — Джеральд с интересом взглянул на девушку. — Значит, вам не безразлично, как сложится их судьба?
— Конечно нет! Ведь эти люди служили мне верой и правдой. Поступить по-другому значило просто-напросто предать своих друзей.
— Вы поступили прекрасно. Жаль, что не все наши соотечественники придерживаются таких взглядов, — Мейсон посмотрел на девушку с восхищением, и она ответила ему смущенной улыбкой.
Возвращаясь поздно вечером к себе, домой, он чувствовал себя пьяным от выпитого вина, а еще больше от страстного, безудержного чувства, воскресшего в его душе.
Спустя пять дней, двадцатого февраля, Гарри Шелтону исполнилось двадцать два года. По этому случаю в его особняке намечалась грандиозная пирушка, на которую пригласили много офицеров и хорошеньких женщин. Роль хозяек за праздничным столом отводилась Касси и пожилой даме, подруге покойной матери Гарри, миссис Адаме.